Поздравляю всех с наступившим Новым годом и желаю здоровья, счастья и всяческих успехов!

Глава 10
Причины и последствия
Ты славить его не проси меня –
Днем от свечи не станет светлей…
(Айре и Саруман. Ты славить его не проси меня)
Предсказания Магдис сбылись. Князь быстро шел на поправку, и через недлю уж вовсю распекал Седрика за политическую нерешительность и завал в государственных делах. Фобос потребовал, чтобы все чиновники, как и прежде делали доклады ему лично, поэтому в спальне целыми днями толпился не очень опрятный и дурно пахнущий народ.
-  Они бы хоть мылись. Как-никак ты еще не совсем здоров, - заметила как-то Лориэн по этому поводу.
- Это чересчур роскошно. К тому же чистыми я их не узнаю, - ответил тогда Фобос.
Незаметно получилось, что княгиня, которую полгода вообще никто не замечал, вдруг стала нужным и важным человеком. Князь требовал ее к себе каждый день. Она присутствовала на всех совещаниях. Она определяла, что готовит кухня, когда и какие комнаты прибирают слуги и чем все остальные в это время занимаются.
Лориэн ясно видела, как отношение к ней обитателей замка изменилось. Место презрения и холодного равнодушия меридианцы испытывали к ней откровенную неприязнь. Но сейчас уже княгине было все равно. Последние события заставили ее по-другому посмотреть на вещи. Мысль, что она жена князя, раньше приводившая ее в отчаяние, приобрела совсем другой оттенок. Она – жена князя. Княгиня. Властительница Меридиана. Недосягаемая вершина. А если так, то какая разница, как к тебе относится кто-то, кого с высоты не видно? Это была, наверное, спасительная мысль. Но раз за разом Лориэн приходила к выводу, что она ведет к одиночеству. К одиночеству, в котором оказался Фобос.
Они много говорили последнее время. Точнее, говорила в основном Лориэн. Князь спрашивал. Сперва не очень охотно Лориэн вкратце рассказала, как она собственно очутилась в городе.
- Дальше я предавать никого не буду, - сказала девушка, когда подошла к встрече с повстанцами.
- Твои разбойники меня меньше всего сейчас интересуют, - отмахнулся Фобос. – Скажи другое. У тебя же все было замечательно. Зачем ты вообще сюда приехала?
Это был вопрос не в бровь, а в глаз. Лориэн сама искала на него ответ очень-очень долго, и не нашла.
- Я не знаю, - тихо ответила она.
- Ты не можешь не знать. Иначе получится, что твои ноги действовали отдельно от разума, что невозможно. Может быть, в тебе вдруг проснулась жажда приключений? Или родной дом вдруг стал не мил?
По поводу последнего он, похоже, угадал. Лориэн вспомнила, как, уезжая из Степей в последний раз, надеялась никогда больше туда не возвращаться. Она молча кивнула.
- Значит, не мил. У тебя что-то случилось. И ты хочешь забыть, - констатировал князь. – Хотя от воспоминаний убежать очень сложно, - добавил он горько, но Лориэн вряд ли это заметила.
Она, широко распахнув глаза, смотрела в прошлое. И видела, как от неизлечимой болезни медленно умирает ее отец, а она ничем не может ему помочь. То ощущение собственной беспомощности и бесполезности пронзило ее как стрела. Потом были похороны и сочувственные взгляды соседей. И дом, который душил ее своей пустотой. И вещи, которые ни на миг не давали отвлечься от утраты.
- Теперь ты знаешь, верно? – вернул ее в реальность Фобос. – Расскажи мне.
- Мой отец умер, - тихо ответила Лориэн.
- Тебе было больно? А вся кутерьма здесь помогла отвлечься. Извини, ты расстроилась.
Девушка грустно улыбнулась.
- Спасибо тебе.
- Расскажи о нем. Может быть, станет легче.
И Лориэн рассказала. Её как будто прорвало. Она все говорила, и говорила, вспоминая каждую деталь, вплоть до того, что и в какой день они ели на завтрак. Она вспоминала, как отец учил ее ездить верхом и как с трудом сдерживал смех, когда она неуклюже тряслась в седле в самом начале. Как они гуляли вместе в степях, и он вдруг ее оставил, для того, чтобы она сама научилась ориентироваться и не теряться. Как подтрунивал над ее детским чувством к соседскому парню, который был лет на десять старше и у которого уже вовсю играли гормоны. И как вкусно он готовил традиционный степной суп из двадцати трав по секретному рецепту. Она так увлеклась рассказам, что не заметила, когда именно князь утомился и уснул.
Лориэн улыбнулась. Фобос во сне был очень красив, его лицо как-то сразу становилось мягче. Сейчас ей казалось странным, почему оно в первый раз показалось ей бездушным. Скорее, оно было глубоко, скрыто печально. Еще ее удивляло, как этого совершенно чужим, смог понять то, в чем она долго не могла разобраться сама, за несколько минут.
***
Фобосу впервые приснилась Лориэн в эту ночь. Приснилась такой, какой она была этот день, когда рассказывала свою историю. В простом белом платье, с которым так контрастировали ее густые, прекрасные черные волосы. И полным грустью взглядом.

Предупреждение: имеются элементы описания сцены сексуального характера.

Глава 11
Розы
Her lips were the colour of the roses
That grew down the river,
All bloody and wild…
(Nick Cave & Kylie Minogue. Where the Wild Roses Grow)
Вскоре князь настоял на том, чтобы они снова спали вместе. В первый раз это получилось странно: они просто лежали рядом, не в состоянии сделать первый шаг.
- Тебя что-то смущает? – спросил Фобос.
- Нет. При наших прежних встречах ты обычно проявлял активность, - ответила Лориэн.
- Скажи… тебе было противно?
- Я должна честно ответить?
В постели князя в свое время побывало множество женщин на любой вкус. Тут были и красавицы, и дамы попроще, и даже представительницы коренного населения. Они все стонали в экстазе, подчинялись ему во всем и выглядели абсолютно счастливыми. Надеялись, глупые, что станут не только источником ночных утех. В тех женщинах не было ни тени искренности, да они и мало интересовали Фобоса. Они делали свое дело, и этого было вполне достаточно.
Лориэн как партнерша в первые месяцы его не устраивала. Она была как кукла: вообще не двигалась, по большей части молчала и полностью предоставляла ему инициативу. Потом он обратил ее пассивность в плюс: можно было применять разные техники и вовсю демонстрировать свое мужское достоинство.
Сейчас Фобос посмотрел на себя того со стороны и испытал вдруг жгучий стыд. Узнав Лориэн чуточку лучше, он понял, что она была девушкой. С ней нужно было обращаться куда мягче и деликатнее, заботиться о ее комфорте, а не равнять с теми тетками не самой первой свежести.
- Знаешь, сколько вокруг меня тех, в чьи профессиональные обязанности входит лгать мне? Не приобщайся к ним.
- Если честно…нет, не противно. Просто как-то…механически, что ли, без души… Я не специалист в таких вещах.
- Я первый у тебя?
Кивок головы. Ей, может, и не было противно, зато уж ему-то как…
- Можно, я попробую еще раз?
Сейчас действительно получилось гораздо лучше. Думать о ком-то другом оказалось очень приятно: можно было ощущать шелк ее волос, бархат и теплоту ее кожи, сладость губ…
Утром он проснулся раньше. Лориэн еще спала, уткнувшись в его плечо. Их волосы смешались, и черное на серебряном смотрелось удивительно. Он поцеловал ее в лоб, осторожно, чтобы не разбудить.
В это утро князь решил, что совершенно здоров.
***
Князь вернулся в долго пустовавший кабинет и рьяно взялся за работу. К обеду он уже разобрал половину бумаг и вызвал Седрика.
- Господин, у Вас есть еще замечания? – змееоборотень был уже на последнем издыхании. Он думал, что устал, пока пытался не дать государству развалиться во время болезни Фобоса. Ха. Это было ничто по сравнению с возвращением князя в привычную форму.
- Вот список, изучишь на досуге, - князь протянул лорду объемную папку. – Я хотел о другом тебя спросить.
Сердце Седрика бухнуло. Он уже попрощался со сном в эту ночь и приготовился к худшему.
- Что любит моя жена?
Змееоборотень опешил.
- Я не знаю, господин.
- Как это не знаешь? Вы же были вместе столько времени! – правда, этот довод был, конечно, не бесспорен…
- Мы и не говорили толком друг с другом. Так… пара слов всего лишь…
- Ну?
- По большей части мы обсуждали Ваше здоровье, господин.
- А по меньшей?
- Так, о пустяках всяких, о личных предпочтениях она не говорила. Кроме того, что ей нравится витраж в Вашей гостиной. Мы там обедали, - извиняющимся тоном добавил Седрик.
Князь пропустил его последнюю реплику мимо ушей.
- Который? Со сценой битвы за Меридиан?
- Нет. С розами. На маленьком окне.
- Я же приказывал убрать все старые витражи. И уничтожить! – змееоборотень хорошо узнал этот тон. Ничего хорошего он не сулил – князь явно очень сильно разозлился, что не часто с ним случалось.
- Мастер, должно быть, его пропустил, он же маленький, - постарался отвести беду от себя Седрик.
- И что же понравилось миледи? Может быть, работа? Или разительный контраст со всем остальным замком?
- Нет. Ей понравились цветы.
***
Вспышка гнева прошла быстро. Фобос отпустил лорда, а сам пошел в гостиную.
Действительно, витраж с розами был на месте. Князь настолько редко сюда заходил, что не заметил оплошности мастера. Раньше, в его детстве, такие витражи украшали весь замок и считались его самой большой гордостью. Когда Фобос стал здесь единоличным хозяином, он велел избавиться от них всех.
Ненависть была так велика, что он хотел тут же запустить в стекло стоявшим прямо под рукой канделябром, но остановился. Лориэн понравились цветы – на самом деле, князь никогда не обращал на них внимания. Это были красные розы удивительного оттенка – они были ярко алые, как кровь, а если смотреть на свет, то они мерцали различными красками, от темно-розового до бордового. Высокие аристократичные бутоны завершали толстые гибкие стебли, усеянные острыми шипами.
Фобос вызвал к себе садовника. С ним была связана какая-то история, но князь ее забыл.
- Посадишь в саду куст таких цветов. И чтобы к завтрашнему дню они уже цвели.
Садовник уже давно работал в замке. Поэтому спорить не стал.
***
Ночью розы расцвели. Живые были еще прекраснее, чем запечатленные художником. Садовник срезал одну и рано утром принес князю. Правитель остался доволен.
Фобос вышел в сад сам. Новый куст рос среди зарослей черных роз. Он бы, может быть, потерялся среди их темного великолепия, если бы не разросся так что стебли уже частично оплетали побеги соседей. Красные бутоны чередовались с черными и смело пробивали себе дорогу к свету.
- Посади еще несколько кустов, - приказал князь садовнику.
***
Лориэн читала в библиотеке, когда ее окликнула служанка. Это была девушка-шептунья – обычных слуг Фобос близко не подпускал к своим книгам.
- Госпожа, хозяин просил Вам передать.
Букет был изумителен. Князь даже позаботился о том, чтобы она не уколола руки – стебли были обернуты в бархатистую темно-бордовую ткань.
- Госпожа, мне отнести цветы в Ваши покои? – спросила девушка.
- Нет-нет, я сделаю это сама, - улыбнулась ей княгиня.
Она пошла прямиком к князю в кабинет. Дверь была закрыта, из-за нее слышались голоса. Врываться внутрь Лориэн не решилась.
В приемной перед кабинетом лежала бумага. Девушка написала на листке «Спасибо» и попросила одного из дежуривших шептунов передать. А сама ушла.

Глава 13.
История Фобоса.
Мы кошмар и мука твоего детства!
Против нас бессильны все твои заклятья,
Мы твои страхи, мы твоя память,
Мы твоя мука, мы твоя память!
(Фрагмент сцены «Кошмары» из мюзикла «Последнее испытание»)

Королева Вейра ждала ребенка. Это было воистину замечательное событие: королева и ее муж были женаты уже несколько лет, а детей у них до сих пор не было. Правительница не спала ночами, думая, что будет, если дочь у них так и не родится.
Роды прошли легко. Королева почти не почувствовала боли, ребенок шел правильно и быстро. После шлепка повитухи малыш закричал громко и звонко. Вейра улыбнулась.
-  Какая умница! – воскликнула она и протянула руки.
Повитуха бережно поднесла к ней ребенка.
- Он такой красивый, госпожа! – проговорила лекарка.
Королева опустила руки и отстранила женщину.
- Ты сказала «он»?
- Да, Ваше Величество. У Вас родился очень милый мальчик.
Лицо Вейры изменилось. Радость и умиротворение сменило разочарование.
- Унеси его. Я устала и хочу спать.
- Вы не дадите ребенку имя? – спросила у нее повитуха, забирая младенца.
- Придумай сама. Мне это неинтересно, - ответила королева и отвернулась от нее.
***
Принц рос круглым сиротой. Мать не хотела его видеть: она жила в своем мире, куда не допускала сына никогда. Принц-консорт, ее супруг, окунулся с головой в проблемы армии и все время был в разъездах.
Почти сразу после рождения королева отослала младенца с кормилицей и полным штатом прислуги в далекий загородный замок и строго-настрого приказала никогда не появляться в столице. Двор постарался побыстрее забыть про неудачную беременность королевы. Новые сановники уже вообще не знали,  что у Вейры был ребенок.
Шли годы. Королева старела, но дочери у нее так и не было. Она ругалась на мужа, грозила ему разводом. На что принц-консорт с издевкой отвечал, что разведенную правительницу народ не потерпит, а у его любовниц получаются прекрасные дети.
Когда принцу исполнилось четырнадцать, он наконец добился ответа на вопрос о родителях. Замявшись, один из них рассказал ему про решение королевы отдалить его от двора. И прибавил:
- Ее Величество сочла, что Вам будет вреден городской воздух.
- Он более не вреден мне, -  заявил мальчик. – Я хочу увидеться с ними.
Его отговаривали долго. Преподаватель высшей магии, величайший авторитет для принца, прямо запретил поездку, пообещав заклясть его в случае неповиновения. Но никто из них не объяснял причин нежелательности появления принца при дворе по существу, тем самым еще больше распаляя мальчика. Для вида он покорился наставникам.
Ночью, взяв с собой только слугу-сверстника, принц отправился в столицу. Город поразил его своей яркостью и праздничностью. Он был похож на пряничный домик, украшенный марципанами и глазурью. Он был живее и бодрее, чем сонный городишко, где принц жил все это время.
И, конечно, дворец потрясал. Золотоглавые башенки, увитые дивной растительностью, водопады, создававшие эффект постоянной радуги, пение птиц над всем этим великолепием. Принц невольно заулыбался.
- И они хотели скрыть это чудо от меня? – весело сказал он своему слуге. – Я больше не желаю киснуть в той дыре. Вот поговорю с родителями и переселюсь сюда.
Пускать их во дворец долго не хотели, даже много раз продемонстрированное принцем кольцо с черной розой – символом королевской фамилии – не сыграло должной роли. Наконец, когда начальник стражи решил, что мальчишка с эсканорским профилем все же не врет, к тому же, где-то он слышал о сыне королевы. Их все пропустили.
Внутри дворец был еще великолепнее, чем снаружи. Темных или холодных цветов в его отделке не использовалось вообще. Кругом было расписное стекло – причудливые цветы и травы, животные, батальные сцены, сцены охоты, балы и дамы. Всюду были нарядные придворные: пышно, даже вычурно одетые мужчины, фрейлины в откровенных платьях. Никто не обращал на мальчиков никакого внимания. Принца это даже несколько задело.
Наконец они добрались до тронного зала. Там было куда оживленнее, чем в коридорах и промежуточных залах. Все вокруг шептались и смеялись, жужжа, как пчелы.
На возвышении, на резном троне, сидела королева. Принц не видел ее лица, так как она с нежностью склонилась над каким-то свертком, который держала в руках. Ее обступили служанки в кристально-белых передниках и чепцах, с умилением смотревшие на правительницу. На соседнем кресле, пониже и попроще, сидел весьма мужественный, хотя и порядком состарившийся мужчина. Женская возня рядом, казалось, ни капли его не интересовала. Принц заметил стоявшую рядом с ним молодую девушку и то, как они незаметно взялись за руки.
Подойдя поближе к трону, для чего пришлось изрядно потолкаться, мальчик услышал слова одной из придворных дам: «Не правда ли, у Ее Величества чудесное дитя? У нас будет премилая королева!» Тут принц разглядел, что сверток на самом деле был младенцем. Это даже обрадовало его. Королева по-прежнему не сводила глаз с дочери.
- Мама! – окликнул ее мальчик. – Здравствуй!
В зале разом стих весь гул. Даже принц-консорт отвлекся от своей возлюбленной. Королева подняла голову.
Принцу она показалась старухой. Сморщенной, морщинистой и очень недоброй. В ее глазах не было ничего, кроме злости. Богатый, расшитый золотом наряд только подчеркивал ее дряхлость. Она долго изучала лицо принца, словно ища опровержение очевидному родству, а потом отчеканила:
- Никогда не смей так обращаться ко мне. Я – королева. Те, кто нарушил мой приказ, ответят за это. Ты немедленно покинешь город и больше никогда сюда не вернешься. Я оставлю тебе тот замок, но больше можешь не вспоминать о своем происхождении. Мне жаль, что мы виделись, и жаль, что я произвела тебя на свет.
И, будто ничего и не было, Вейра снова начала играть с дочкой.
Зал снова наполнился гулом. У принца вдруг бесконечно разболелась голова. Он бросился бежать прочь. По пути его преследовали искаженные и извращенные персонажи стеклянных картин, почему-то все с дряхлым и смеющимся лицом королевы. В какой-то момент он выбился из сил и остановился. Вселенная вернулась на место. Перед ним был всего лишь витраж с прекрасными, изысканными лилиями с изящными стеблями. Принц уставился на него и не мог отвести глаз. За этой красотой он вдруг увидел извивающихся змей, в чем-то красивых, манящих и безумно смертоносных. Их шипение, как голоса тех придворных, снова раздалось в его голове. Мальчик задохнулся от ненависти. Направленным потоком магии он разбил витраж. Когда на шум прибежала стража, никого там уже не было.
Принц не сразу отправился домой. Они со слугой задержались в гостинице на один день. Принц все это время пролежал на постели без движения, а ночью слуга услышал сдавленные рыдания. Первый и последний раз.
***
После возвращения принц разительно переменился. Из общительного и в общем-то доброго ребенка он превратился в замкнутого, со всеми ровного и холодного юношу. В первый же день он уволил практически всю прислугу и наставников, оставив только тех, кого он действительно уважал. Он вызвал из дремучей деревни колдуна-шамана и долгими вечерами запирался с ним в темном подвале, говорят, они занимались там очень темным волшебством.
А через год умерла королева. Принцесса – наследница престола – была совсем малюткой. Никто так и не понял, почему принц так быстро узнал о печальном известии. Он был во дворце тем же вечером. Королеву похоронили быстро и очень скромно. Принц-консорт отъехал в свой родовой особняк, интересуясь политикой и дочерью меньше всего. Принц объявил себя регентом при малолетней королеве. В обстановке полнейшей неразберихи никто не стал ему перечить, да и пущенная в ход магия помогла. А потом наследница исчезла – принца, теперь уже князя, - это даже обрадовало.
И город, и замок, и все вокруг должны были заплатить за его боль и слезы.
***
Князь закончил говорить. Взглянуть на Лориэн он не решился. Сейчас вся эта история, которую он столько лет лелеял и хранил, почему-то показалась ему мелкой.
Он услышал, как она подошла. А потом она взяла его за руки. Он рискнул обернуться. Слава богам, то чужое лицо ушло. В ее глазах теперь был только свет и, казалось, понимание.
- Зачем ты мстишь этому месту двенадцать лет? – она сказала это без осуждения.  – Оно уже другое. Те, кто здесь живет, не виноваты перед тобой. Те, кто, возможно, виноват, уже мертвы и за все расплатились. Ты выносишь приговор каждый день, не узнав их. Не уподобляйся в этом своей матери. – Она замолчала на мгновение. – Завтра мы сходим в город. Только я и ты. И отказа я не приму.

Владлена
Я исходила из того, что брак настолько священен, что расторгать его не дозволено никому, включая сильных мира сего. Точнее легально, конечно, дозволено, но воспринято это будет крайне негативно. И позиция принца-консорта держится именно на этом.
Если брать за кадром, то, как мне кажется, королева вполне могла бы иметь ребенка вне брака, так как происхождение от отца вторично.