Сюзанна Вандом-Коллинз, закончив складывать бумаги, кажется, размножающиеся почкованием на ее столе, стоило только отвести от него взгляд, бросила взгляд на часы и досадливо вздохнула. Ну вот, снова засиделась допоздна. Неожиданный – поистине совершенно неожиданный - карьерный взлет повлек за собой множество новых нудных обязанностей, которые никак не получалось переложить на чудаковатую секретаршу, кстати, сбежавшую с работы на два часа раньше новой главы Хиттерфилдского филиала фирмы «Симультек». Трудно ее осуждать – пятница… Можно было, конечно, взять на эту должность кого-нибудь порасторопнее, но Сьюзан было жаль Аманду. Ее всегда раздражали эти разговоры, что, получив повышение, люди «зазнаются» и «забывают старых друзей». Дружба дружбой, а на рабочих местах должны быть профессионалы, иначе все старания остальных работников насмарку. Но брать другого секретаря Сьюзан все равно не хотела. Достаточно с нее угрызений совести из-за практически брошенной на произвол судьбы семьи – как нарочно, именно сейчас, после рождения близнецов. Дин с улыбкой называл жену, помчавшуюся, едва выписавшись из больницы, принимать все дела своего предшественника и поспешно входить в курс всех дел на высшем уровне, «ненормальной» - хотя поводов для веселья было довольно мало. Хорошо еще, сам Дин сейчас оказался относительно свободен: занятия в школе, где он преподавал историю, уже прекратились, а до итоговых экзаменов еще оставалось время. Забота о малышах Тиме и Дане почти целиком легла на его плечи, поскольку старшая дочь Сьюзан – Вильгельмина сейчас готовилась к тем самым заключительным экзаменам и почти все время проводила в занятиях у своих подружек: дома, под дуэтные вопли, попытки освежить в памяти все, чему последние десять лет проучилась, выходили еще более мучительными. Не то, чтобы Дин возражал, но Сьюзан все равно было стыдно. А что поделать? Не захотела упустить свой шанс вот и входи теперь в роль новой метлы, которая и метет по новому.
С трудом застегнув набитую бумагами под завязку кейс, больше напоминающий средних размеров чемоданчик строгого, нежели дамскую сумочку, молодая женщина устало вздохнула и, заперев кабинет, поспешно направилась к лифтам. Ну что за ерунда: весь день сидит сиднем, а устала, как будто в порту корабли разгружала! Опять дома рухнет без сил, в лучшем случае поблагодарив за ужин.
- Подождите секундочку!
В уже закрывающиеся двери лифта поспешно юркнул еще один пассажир, совершенно, насколько Сьюзан успела отметить, не знакомый ей сотрудник. А может, вообще не сотрудник – народу по зданию фирмы ходило много разного, даже после окончания рабочего дня. Хоть она и проработала здесь довольно давно, общаться все же по большей части приходилось с определенным кругом сотрудников. Остальных ей представляли, но запомнить все лица после единичной встречи…
- Добрый вечер, госпожа, - мужчина… совсем еще молодой парень со смазливым, почти девичьим личиком, ослепительно улыбнулся, словно фотомодель в телерекламе, и отвесил изящный поклон, заодно поставив под ноги свой кейс, видимо, тоже нагруженный не гагачьим пухом. «Коммивояжер» - почему-то с отвращением решила для себя Сьюзан, глядя на эту улыбку. Можно подумать, что лицезреть ее – усталую и злую после долгого и нудного рабочего дня – было для него наивысшим счастьем на целом, надо понимать, свете! «Если предложит что-нибудь купить – я взбешусь!»
Срываться на ни в чем ни повинного мальчика на побегушках было бы неприятно… потом, когда выпустит пар. Но и разговоры по компании, какой мегерой оказалась их новый президент филиала, никому не нужны. Решив не обращать на попутчика внимания, Сьюзан, как приписывал этикет поведения в лифтах, уставилась на панель с проплывающими циферками этажей.
Мальчику, однако, это нехитрое правило этикета было незнакомо. Продолжая сиять улыбкой, он протянул руку.
- Работаете допоздна, госпожа президент? Боюсь, мы не были друг другу представлены во время вашего назначения на должность – я Рик Хофман, отдел маркетинга!
Рик! Бывшего мужа Сьюзан, развестись с которым стоило больших средств и нервов, звали Ричардом, оттого прозвище Рик – хотя, вполне вероятно, полное имя юнца было и совсем другим – всколыхнуло в ней не самые приятные воспоминания. Да и сама его манера общения порядком раздражала.
- А я замужем и мать троих детей, - ледяным тоном отрезала она.
Мальчишка мягко рассмеялся.
- Ну, я пока и не успел пригласить Вас на свидание. Простите, я, кажется, Вас утомляю.
Сочтя это вполне допустимым хамством с настолько навязчивым типом, как этот, женщина предпочла промолчать. Огорчение на кукольной мордашке Хофмана выглядело весьма забавно, он вообще был весь какой-то… мечтательный, тонкий, ранимый, нежный, аки колокольчик, вызывающий невольное сравнение с пятилетним ребенком, причем почему-то девочкой. Немало ее озадачив – собственная дочка Сьюзан в пять лет была сорванцом с вечно содранными коленками, а вовсе не кукольным ангелочком… ну все же сильны в людях архетипы!
- Простите, Рик. Я устала сегодня и срываюсь.
К счастью, лифт успел уже доползти до первого этажа и Сьюзан, несколько поспешно подхватив чемоданчик, направилась к выходу в сторону подземной парковки.
- До встречи, госпожа президент! – прошелестел в спину голос, по какому-то странному наитию заставивший ускорить шаг. Голос был приятный. Сам молодой человек тоже. Но в подсознании словно колокольчик непрерывно звенел – непрерывно и с нарастающей громкостью подсказывая, что лучше от него держаться подальше.
Уже припарковав машину возле дома и поднимаясь по лестнице, женщина зачем-то решила заглянуть в документы: она не помнила точно, захватила ли с собой договор о поставках – и на ходу раскрыла сумку. Договора не было. Прокрутив в памяти события, Сьюзан решила, что со стола его все-таки взяла и… и? Попытка еще раз перебрать бумаги усилила недоумение – это были совершенно не те документы, с которыми она планировала поработать на выходных. И вообще… в задумчивости вытащив из-под стопки бумаг темно-красное яблоко, чем-то напоминающее по форме сердце, Сьюзан от души выругалась себе под нос. И вообще – это не ее сумка. Схватила в лифте чемоданчик этого пижона из отдела маркетинга – внешне кейсы практически и не различались. И что теперь делать? До понедельника чертового мальчишку не разыскать, значит, работа в очередной раз встала?! А у нее плотно забитый график, теперь все поползет вслед за этим!..
- Ну и денек! – рассеянно бросая яблоко обратно, в пустоту пожаловалась Сьюзан. – Ну и что еще сегодня случится?!
Прижимая одной рукой к себе треклятый чемоданчик, Сьюзан попыталась практически вслепую нашарить ключом замочную скважину. Но неожиданно дверь распахнулась и полутемную лестничную клетку едва ли не осветил естественный факел огненно-рыжих волос старшей дочки. К огорчению Сьюзан, с возрастом Вилл становилась все больше похожей на отца, того самого первого мужа, от матери унаследовав только карие глаза да упрямый нрав. Лет двадцать назад в Ричарде было столько же огненной харизмы, в сочетании с рыжей шевелюрой, хитрым лисьем взглядом и умением постоянно быть в центре событий придававшей ему больше привлекательности, чем любая классическая красота. Девушки слетались к нему, как на огонек… с похожими последствиями. Тем тяжелее, однако, было видеть, в кого он превратился полтора десятка лет спустя.
- Мам…
- Прости, что задержалась, солнышко?
- Ма, видишь ли…
- Ужасный был день! А теперь еще… неважно! Вы уже поужинали? Как малыши?
- Нормально, - чуть насупившись, буркнула Вилл. Вроде бы взрослая уже – не сегодня завтра упорхнет в свой университет технологий, а огорчается из-за невнимания все так же. Сьюзан примирительно поцеловала дочку в лоб – та уже успела догнать ее ростом, приходилось привставать на цыпочки.
- Ты что-то хотела сказать, лягушоночек.
  Рыжеволосая спортивного вида девушка согласно кивнула и, несколько секунд поколебавшись, выпалила:
- Мама, я выхожу замуж!
По ошибке присвоенный чемоданчик с глухим стуком шлепнулся на пол прихожей.

Разумеется - это же пролог.

Корнелия
«Терпеть не могу прощаться…»
Ветер из открытых по случаю жары окон машины, кажется, задался целью превратить тщательно уложенные волосы в нечто напоминающее воронье гнездо. Корнелия раздраженно фыркала, когда растрепавшиеся пряди начинали щекотать лицо – собирать их в хвостики и косы девушка не любила, а с элегантным пучком чересчур напоминала самой себе гимнастку. На тренировках и соревнованиях это вполне ее устраивало, но не каждый же день!
- Ты сердишься? – после какого-то времени молчания спросил Питер.
- С чего ты взял? Я надеюсь, ты-то уезжаешь не от меня лично?
- Не слишком радует, что тебе вообще приходят в голову такие мысли…
Корнелия помолчала. Наверное, убеждая вслух кого-то, в первую очередь хотелось саму себя убеждать… В конце концов, она уже не ребенок, а взрослая девушка, и прекрасно понимает, что чья-то жизнь не обязана вертеться вокруг нее только потому, что он любит. Это не отменяет всего остального в мире, не отменяет их жизненных целей, ровно как и средств их достижения. Следовало отдавать себе отчет, люди они ОЧЕНЬ разные. Наверное, это логично: искать в другом то, чего лишен сам. Куда сложнее бывает с похожими на тебя людьми…
- Ты же сама советовала не упускать эту возможность, а теперь расстраиваешься…
Советовала, конечно. До того, как поняла, что окончательно запуталась и сейчас особенно не хотела расставаться. Но не менять же точку зрения из-за своих проблем… да еще таких! Менять принятых решений Корнелия не любила еще больше, чем прощаться, но совсем другое дело, если Питер что-то такое почувствовал и его собственное решение – несколько даже поспешное решение – уехать, связано именно с этим.
«Как я упорно избегаю называть все своими именами – даже в мыслях! Совершенно на меня не похоже…»
- Я так по-прежнему считаю. Но это не значит, что я рада расставаться.
- Мне жаль, что подвел тебя с выпускным вечером. Но у тебя еще есть время принять чье-нибудь еще приглашение, верно? Не может быть, чтобы такая, как ты получила только одно приглашение, - уголки губ Питера дернулись в немного беспомощной улыбке. Что за парень?! Хотя, при двух с гаком метрах роста и центнере чистой мускулатуры довольно легко быть мягким и неконфликтным – посторонние люди и так воспринимают всерьез, а близкие люди могут строить, как заблагорассудится – можно позволить себе эту беспомощность… Это когда ты кукольного вида блондиночка, следует проявлять железобетонный характер, чтобы за куклу тебя и не приняли.
- А что! – резко надавив на педаль газа, девушка негодующе обернулась к Питеру. – По-твоему может быть, чтобы такая девушка, как Я могла бы ПРИНЯТЬ больше одного приглашения?!
- Ты не могла бы смотреть на дорогу?..
- Отвечай немедленно!
- Или хотя бы сбросить скорость…
- Ты спрашивал, сержусь ли я, так вот ТЕПЕРЬ…
- Корнелия, - робко подала голос с заднего сиденья Тарани. – Этот болван сам не понимает, что ляпнул, он извинится, только НЕ УБИВАЙ НАС!
Брат и сестра заметно подрастеряли свою природную смуглость, словно в горячий шоколад хорошенько плеснули молока. Когда машина резко вильнула и остановилась, перед носом чьего-то прибалдевшего «Феррари» вписавшись в единственное парковочное место. Бросив руль, Корнелия демонстративно скрестила руки на груди.
- Быстро… доехали, - сдавленно пробормотал Питер, оглядываясь. – послушай, я совсем не хотел тебя обидеть.
- По-твоему, оттого, что ты не хотел, мне менее обидно? – на самом деле, конечно, если девушка и злилась, то исключительно на себя. Еще заявляла, что тормоза у нее не отказывают! Нет, с этим надо что-то делать, а то и с катушек съехать недолго. – Питер, просто, чтобы ты знал. Если ты не пойдешь на выпускной, я не пойду тоже – потому что НЕ ХОЧУ идти туда с кем бы то ни было еще.  Это вы меня простите… просто… терпеть не могу прощаться.
- Я тоже, - улыбнувшись, Питер убрал растрепавшиеся за поездку волосы с ее лица. Устало вздохнув, Корнелия улыбнулась в ответ.
- Поэтому – до встречи!

Тарани
Находится третьей при парочке влюбленных всегда удовольствие специфическое. Как будущий психолог, Тара не могла не замечать, что влюбленные парочки имеют обыкновение жутко раздражать окружающих, в особенности, конечно, тех, у кого с личной жизнью все далеко не так гладко.
- Еще одна выходка в духе «блондинки за рулем», - сухо заметила она, когда они с Корнелией возвращались с перрона к припаркованному автомобильчику. – и я сама, пожалуй, естественным образом стану натуральной блондинкой!
- Я уже извинилась. Не так уж быстро я и ехала…
Смущалась Корнелия довольно редко. Или просто, как правило, хорошо умела скрывать свои чувства.
- Да уж скорее слишком низко летела! Что на тебя нашло? Если ты так уверенна, как пытаешься показать, то почему срываешься из-за глупых мелочей?
- Тарани, уж ты-то могла бы и знать, что человек, действительно в чем-то уверенный, не «пытается это показать». Со мной что-то не так. Это неправильно, когда человек не просто нужен тебе, а очень нужен, а ты из-за гордыни не можешь ему этого продемонстрировать!
С точки зрения Тарани гораздо хуже было из опасения ранить чьи-то чувства оставаться рядом с совершенно не нужным человеком …
- О ком именно ты сейчас говоришь, если не секрет? – уточнила мулатка и тут же прикусила язык. О том, что подружку за рулем подначивать не стоит, она знала слишком уж хорошо. Но Корни только невесело хмыкнула, пробормотав что-то на тему, что не всех можно «человеком»-то назвать.
- Вот ты, как психолог, скажешь мне что-нибудь?
- Я еще даже школу не закончила…
- И все же!
- Корнелия, ни как психолог, ни как подруга я тебе ответить ничего не смогу. И никто не сможет. Питер тоже – он это понимает, поэтому и решил таким образом предоставить тебе свободу самой во всем разобраться. И не надо опять заявлять, что во всем разобралась уже давно! Помнишь, Хай Лин рассказывала нам про гадания по Книге Перемен? Гром-Дерево, кажется обозначает, что некоторые вещи кажутся незыблемыми только до тех пор, пока не подвергнуться встряске. А малейшее испытание заставляет все пересмотреть…
- Не нужно раскладывать очевидные вещи по полочкам: для этого у нас Кондракар есть. Значит, ничего конкретного ты посоветовать не можешь?
- Это будет мое решение, а не твое. Даже если и правильное – оно все равно окажется неправильным, потому что… не знаю. Но так всегда случается. Мама четыре года твердила мне, что мы с Найджелом друг другу не подходим. Меня это бесило! А потом я своим умом дошла до тех же выводов… и, может быть, сделала бы выводы гораздо раньше, если бы их мне не пытались навязать, понимаешь? И в Кондракаре… меня из себя выводило, когда мы пытались что-то узнать, а Оракул отвечал, что мы со временем разберемся во всем сами… конечно, гораздо удобнее было бы все знать заранее и не мучится, приняв за истину кем-то другим давным-давно придуманное. Но это ведь не правильно! По-настоящему научиться чему-то можно лишь усилиями собственного разума, а не памятью. И найти действительно правильный ответ – тоже.
- Но согласись, Тара, на уроках математики нас не заставляют самостоятельно выводить все формулы и законы – на такое обучение человеческой жизни не хватит! И правильный ответ… он может сам придти слишком поздно!
Тарани только плечами пожала.
- Корнелия. Не знаю, поможет ли это. Но, если представить, что на твоем месте оказался кто-то другой: что бы ты ДРУГОМУ в таком случае посоветовала?
Подруга с задумчивым видом побарабанила холеными пальчиками с красивой формы перламутровыми ноготками по рулю. У других все как будто бы просто. Частенько даже завидуешь им от чувства того, как у них все просто – даже понимая умом, что для самого человека все на самом деле очень сложно. Вилл и Метт сами придумывают проблемы, это видно любому, у кого есть глаза, но это не значит, что очередное «раздувание из вымышленной мухи слона» не есть самая настоящая трагедия для самой Вилл. Или как все просто у Хай Лин с Эриком – такое солнечное детское счастье держаться за руки и совершенно не думать о том, что ждет в перспективе. А уж Ирма… недавно шокировавшая подруг очередной влюбленностью в кузена Метта по имени Шон, недавно переехавшего в Хиттерфилд. Ее последняя любовь – бас-гитарист по кличке Джей год назад закончил школу и уехал учится, довольно скоро Ирма рассудила, что когда парня нет рядом, его все равно что нет вообще, и очертя голову бросилась в новый роман. Может как раз это – правильно? Легкомысленно, может, даже непорядочно, но все равно разумнее, чем беречь остывшие угли от давно погасшего чувства. Тарани нерешительность мешает, а Корнелии упрямство – хоть девочка и избегала прямых заявлений, зная, что из-за упрямства же Корнелия найдет кучу возражений, но была совершенно уверена, что подруга давно и по-настоящему любит именно ее брата. Можно в почти детстве страстно увлечься воплощенной мечтой, но по-настоящему полюбить человека, которого совершенно не знаешь – такого не бывает.
«Но все же в чужую душу не заглянешь…»
- Я счастлива с Питером. Наверное, мне СЛИШКОМ хорошо рядом с ним, мне не нравится, что чувства базируются на примитивном «сделай мне приятно», словно бы действительно чувства не выдерживают малейшей встряски, любого испытания! Разве это настоящая любовь, требующая терпения и самоотверженности? С другой стороны, Калеб… я уже не уверена, что он был именно моей мечтой. Конечно, я думала о том, какие качества хотела бы видеть в любимом человеке – собирательный такой образ из литературных и киношных героев, но настолько живым воображением, чтобы придумать идеал и вдохнуть в него душу – я никогда не обладала. Я ведь даже не помню, как именно выглядел рыцарь из моих снов, пока Элион не нарисовала портрет. Уж ей-то воображения всегда хватало. И умения вкладывать душу – тоже. Я много обо всем этом думала, когда они пытались встречаться – получается, Элион воплотила идеал, а вовсе не я. И «подарила» мне – а в результате вышло не так, не эдак! Я не Ирма, чтобы всему предпочитать комформизм – хотелось бы… чтобы по-настоящему. Даже не со стороны парня, а со своей собственной – в любви что Питера, что Калеба - я не сомневаюсь… но лучше бы я в них сомневалась, чем в себе!
- Если человек считает, будто ради любви обязан чем-то жертвовать, то либо ошибается, либо такая «любовь» вообще слезинки не стоит! Ты много раз совершала из чувства к Калебу невозможное. И что, он тебе теперь по жизни обязан? Ты рассуждаешь, словно именно так. Но ты же это не из одолжения для него делала, а потому, что сама того хотела. Какие-то взносы в ожидании выгоды! Я не могу порвать с Найджелом, поскольку он просто не позволит забыть, что ради меня пожертвовал друзьями и образом жизни – и требует в ответ, чтобы и я отказывалась от друзей, увлечений… Это напоминает заявление, будто он меня купил, а я не оправдываю надежд! По-твоему, хоть кто-то из нас от таких отношений счастлив?
- У всех бывают проблемы… но их же надо решать, а не бросать все из-за этого!
- Как говорят, дай нам Бог силы изменить то, что от нас зависит, принять то, что не зависит – и мудрости, чтобы отличить одно от другого.

Сьюзан
- То есть как это «нет никакого Хофмана»?!
- Сюзи, дорогая, ну не надо так нервничать, - слегка испуганно прочирикала трубка голосом Аманды. – но поверь мне, блондина, которого ты только что описала, я бы заметила с расстояния в две мили в темноте! Возможно, он, как и ты, предпочитает игнорировать наш буфет, курилку и прочие точки столпотворения… Но фамилию эту я тоже впервые слышу, честное слово. Может быть, кто-то из новеньких… В понедельник я узнаю в отделе маркетинга.
- В понедельник…
Очень хотелось сорваться и накричать на кого-нибудь, но с коллегами Сьюзан предпочитала себе такого не позволять. Аманде, конечно, порой и доставалось, однако нельзя же выходить за рамки! Вилл ночевать так и не явилась: что хочешь, то по этому поводу и думай… А учитывая, что еще не успевшая восемнадцатилетия справить девочка нежданно-негаданно намылилась замуж, ничего особо оптимистичного думать не получалось. Вилл и раньше случалось оставаться у подруг, засидевшись за разговорами или совместной подготовке к экзаменам… если она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была у подруг и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО готовилась к экзаменам! Нет, одернула себя женщина, ее дочь никогда не была лгуньей. Но… что еще она могла унаследовать у своего отца, помимо мнительности и болезненной ревнивости, кто знает? Но раньше Вилл всегда сообщала, где она, и что с ней все в порядке – а вчера вечером просто сбежала в слезах и больше не появлялась, предоставив только надежды, что не топиться побежала! С ее характером…
- Ладно, Аманда, прости, что побеспокоила тебя в выходной.
Обычно ее секретарь знала все и обо всех. Неужели этот Хофман – не тот, за кого себя выдавал? Но кому и зачем… Документы, которые Сьюзан с собой таскала, не представляли интереса ни для конкурентов, ни для промышленного шпионажа – иначе она просто не оставляла их вне сейфа и не таскала бы с собой просто в качестве халтурки на выходные! Они никому, кроме нее самой, не были нужны… а ей нужны были позарез!
- Сюзи, не стоит так…
- Дин, не нервируй меня! – рявкнула Сьюзан так, что несчастный супруг едва не прищемил себе голову дверью. – Прости… сорвалась.
Документы… гори они синим пламенем! Часть проделанной работы, конечно, придется начинать по второму кругу и сроки срываются, но не конец же света.
- Я волнуюсь за Вилл.
- Она взрослая умная девушка, Сюзи. Вы обе погорячились… наверняка она у какой-нибудь подруги и опасается звонить, потому что не знает, не начнешь ли ты снова кричать…
Интеллигентный педагог, как обычно, деликатничал в характеристиках: вчера мать и дочь подняли такой гвалт, что в люстре прихожей взрывались лампочки. Сюзан честно попыталась спокойно посоветовать не спешить с принятием серьезных решений, но… сорвались и понеслось. Проснувшиеся поорать за компанию близнецы были услышаны только после того, как старшая дочь уже пулей вылетела из квартиры. Даже без участия Вилл, перепуганному Дину потребовалось часа полтора, чтобы угомонить разбушевавшееся семейство, в котором, на свою беду, он оказался самым уравновешенным… Правда, потом тайком (как он думал) от жены хлестал на кухне валерьянку.
- Взрослая умная девушка, - эхом пробормотала Сьюзан.
- Если хочешь, в понедельник в школе я попытаюсь с ней поговорить.
- Да что вы все заладили: в понедельник, в понедельник?! Прости. Все, я уже успокоилась. Вчера был тяжелый день.
- Да уж, - Коллинз украдкой перевел дыхание.

Оруби
- Все как в старые, чтоб их, добрые времена, - не слишком-то ностальгически пробормотал Седрик, разливая горячий шоколад по чашкам. – хотя с вашей стороны, честно говоря, было просто свинством превращать магазин в какой-то проходной двор! Да еще для пяти соплюх, среди которых только одна вообще читала в своей жизни что-то, кроме комиксов и модных журналов!
Драматически отвернувшись, змеелюд скрестил руки на груди, старательно изображая смущение подобным святотатством. Оруби перестала в задумчивости точить ноготь о поверхность стола, когда золотая волна его длинных волос плеснула прямо перед ее лицом, щекотнув кончик носа движением воздуха:
- Надеюсь, - сухо заметила она. – теперь не придется вылавливать твои волосы из чашек!
- Мои волосы не выпадают и не ломаются! – на сей раз, оскорбившись очень искренне… или сыграв обиду гораздо правдоподобнее? – Седрик демонстративно дернул себя за переброшенный на плечо «хвост». Потом устало отмахнулся и плюхнулся в кресло напротив, взяв со стола одну из чашек.
Оруби недоверчиво покосилась на него и, решив, что в театре одного актера наконец-то объявлен антракт, взяла вторую чашку.
В какой-то мере оборотень, конечно, был прав. Он вообще достаточно часто оказывался прав, просто высказывал это в настолько драматичной манере, что хотелось стукнуть чем-нибудь потяжелее, чтобы прекратил, наконец, кривляться.
Маловероятно, чтобы кого-то из Стражниц интересовали здешние книги – пожалуй, они даже Тарани оказались бы не по зубам. Оруби успела прочитать некоторые из них, хоть и скорее от скуки, нежели из интереса, поэтому представление, так сказать, имела. Поначалу, когда уничтоженная книга Людмора образовала постоянный портал – Врата, ведущие с Земли в Кондракар, Стражницы действительно попытались превратить магазинчик в свою базу: собирались здесь, путешествовали по разным мирам, организовывали тайные убежища – действительно мало внимания уделяя храму древнего знания, заключенному в этих книгах. Вот только длилось это недолго по очень будничной причине – девочек едва не арестовали за хулиганство и проникновение в чужую собственность. Примерно тогда Оруби и решила сама стать Стражем Врат… как ни странно, именно в букинистическом магазине, стены которого должны были хранить особенно болезненные воспоминания, ей было гораздо спокойнее находиться. Или просто приносить хоть какую-то пользу.
- Только вот продавца из тебя точно не выйдет, - послав ей улыбку поверх чашки, мурлыкнул змееоборотень. – темперамент и характер не те!
Оруби не стала спорить. Чаще магазинчик оставался закрытым, но время от времени девушка пыталась изображать продавщицу. Почти всегда это приводило к каким-то забавным эксцессам.
- Приходилось мне видеть, чтобы воры угрожали хозяевам оружием, но чтобы наоборот… - кажется, Седрик едва сдерживал смех. Трудно его было в этом обвинять.

Зачем местному хулигану понадобилось пытаться красть книгу из так называемого «закрытого фонда», Оруби искренне не понимала. Ну никак не выглядел Урия любителем интеллектуального чтения! К тому времени базилиадка практически приспособилась к правилам жизни на Земле, однако, когда ее по-кошачьему чуткий слух уловил подозрительное шебаршение, как выяснилось, в результате того, что тощий рыжеволосый парень попытался украдкой запихнуть в рюкзак одну из книг, почти на автомате выхватила любимую катану, на всякий случай спрятанную за прилавком, и, приставив к шее незадачливого воришки, потребовала положить все на место. Шарахнувшись от «ненормальной», парень едва не сбил с ног неизвестно откуда взявшегося Седрика.
- Нет никаких преград – такая тяга к знаниям! То книги таскают, то по музеям ночами ходят…
Отчего-то при упоминании музея хулиган заволновался  куда сильнее, чем при виде наставленного на него лезвия катаны. Смерив безмятежно улыбающегося Седрика неприязненным взглядом, парень, кажется, хотел что-то спросить, но передумал.
- Книгу верни, - с еще большим дружелюбием в голосе потребовал лорд. Урия насупился. Уступать напоминающему фотомодель парню, да еще – вдуматься только – очкарику! – он явно считал ниже своего достоинства.
- Сперва докажите, что я вообще что-то брал! – запальчиво возразил он. – Можете копов вызывать, пусть разбираются. Заодно, - парень покосился на Оруби, все еще стоящую с катаной в руках. – что здесь за порядки такие, угрожать холодным оружием, не разобравшись!
- Не надоказывался в прошлый раз, - доверительно понизил голос Седрик. – что у тебя не бред и не пьяные глюки? С трезвых глаз зеленые змеи не мерещатся, не правда ли?
- Какие еще зм… м-м?
«М-м» - это уже потому, что с деловитостью мышки проскользнувшая в магазин Бесс Грампер, иногда обладающая невероятным талантом оставаться незаметной даже для Оруби, решительно заткнула Урии рот ладошкой.
- Я бы напомнил, какие, - начал было Седрик, состроив при этом такое невинное, даже практически святое лицо, что Оруби на всякий случай с угрожающим видом направила катану уже в его сторону.
- Положи книгу на место и пошли отсюда, немедленно! – рявкнула девица Грампер на слегка растерявшегося хулигана. – Жить спокойно надоело, да?
- Но здесь, пожалуй, жизненного пространства маловато, - тихо добавил уже, кажется, никем не услышанный змееоборотень. Базилиадка убрала катану, на всякий случай изобразив ему свирепый взгляд – Седрика, кажется, только позабавивший.
- А чего я… - вяло попытался возразить Урия тянущей его к выходу Грампер.
- Ничего! - тихо процедила Бесс, бросая короткий взгляд назад. Седрик, в отличие от Оруби, не мог похвастаться слухом тоньше обычного человеческого, поэтому вряд ли мог слышать их перешептывание. – От этого типа лучше держаться подальше: запомни раз и до склероза!
- П-ф! Женоподобный слюнтяй, не сказать еще хуже!
- Скажи еще, что мужчина должен быть чуть лучше обезьяны!
- И скажу…
- Просто ты, придурок рыжий, и есть та самая обезьяна, лучше которой абсолютно любой мужчина! – неосознанно повысив голос, Бесс решительно вытолкнула Урию из магазинчика и, послав Седрику и Оруби боязливую улыбку, больше похожую на гримасу, выскользнула следом.

- Может, все-таки скажешь, о чем шел разговор? – возвращая девушку из недавних воспоминаний в настоящее, поинтересовался змееоборотень. Выстроить суть разговора было бы не так уж сложно…
- Отстань! - Оруби, в отличие от девицы Грампер, не имела привычки подслушивать, а потом пересказывать чужие разговоры, о чем сразу и сообщила, но Седрик, кажется, считал себя любимого лучшей темой для светских бесед, даже в тех случаях, когда отзывались о нем отнюдь не лестно. – Лучше скажи, что тебе на этот раз понадобилось на Земле – и даже не смей заводить пластинку, будто соскучился.
- Были некоторые дела, - уклончиво проговорил лорд. Сразу становилось понятно, что подробностей от него не услышишь. – решил заглянуть к тебе на обратном пути. Я действительно скучал, котеночек.
Девушка поморщилась. Скучать змееоборотень предпочитал, если не бегал в тот момент по какому-нибудь очередному поручению князя, либо в обществе Элион, либо Миранды, оттого принимать всерьез его искренность – даже точно зная, что Седрик действительно говорит серьезно – не получалось. Как же все сложно и запутанно!
- Кстати, ты уже готова к путешествию? Я, если ты, конечно, не против, хотел тебя проводить… Первое время на Северных землях тебе понадобится гид, там довольно оригинальные традиции и законы. Впрочем, они везде довольно оригинальные. Ты же не против? – лорд встретился с ней взглядом, полным такой трогательной надежды, что посылать его сейчас ко всем йокаям казалось таким же кощунством, как отобрать у ребенка леденец.
- А как же климатические условия, при которых все нормальные змеи впадают в спячку? – попыталась изобразить удивление Оруби.
- Заснешь с вами всеми… там сейчас тоже лето. Короткое, конечно, но лето.
- Не понимаю, чего ты добиваешься! - честно призналась девушка. Но, как бы то ни было, его помощь ей действительно пригодилась бы. – Послушай, разве нельзя открыть портал прямо на эти Северные земли?
- Отсюда – нет. Разве что сначала отправиться на Аляску – но и тогда трудно будет рассчитать, где именно мы окажемся. Север не слишком-то густо заселен, всего несколько городов-крепостей, но это на очень обширной территории. Уж лучше следовать привычному пути, не так ли? – первый вопрос Седрик решил проигнорировать. А в его предпочтении следовать знакомой и проверенной дорогой Оруби отчего-то и не сомневалась.
Это даже не было ревностью. Элион базилиадка могла только искренне посочувствовать, а предъявлять какие-либо претензии к Миранде и вовсе казалось абсурдным. Ведь если Седрик и предпочел кого-то именно ей, то, как ни абсурдно звучит, своего князя! Змееоборотень совершенно искренне способен был любить всех тех, кто любит его самого, а вот слугой двух господ становиться не намеревался. И отчего-то счел, что Оруби может быть только «госпожой»… что же, наверное, он действительно лучше нее разбирается в людях! И, наверное, у него есть причины подобного выбора…
Вспомнились просто гениальные слова Фобоса, неизвестно откуда возникшего прямо за спиной растерянной базилиадки, под непонимающим взглядом которой Миранда, мгновение назад уютно расположившаяся на коленях Седрика, испуганно нырнула в ближайший темный угол, а сам лорд уставился на замершую в дверной арке Оруби с выражением, как у кота, ожидающего, что его сейчас отшлепают полотенцем за какое-нибудь мелкое хулиганство. Только прижатых ушек, честное слово, не хватало! Кажется, девушка и не собиралась учинять никаких разборок – даже при том, что внешний вид Седрика просто напрашивался на то, чтобы встряхнуть его за шкирку в чисто воспитательных целях… Оттого от слов незаметно появившегося в коридоре, положив руку ей на плечо, князя, едва сдержала нервный смех: «Прошу прощения, кирия, но моих миньонов имею право бить только я»
Чуть позже Фобос же спросил, так ли она уверена, что могла подойти к двум оборотням так, чтобы они не заметили ее приближения заранее. Оруби не была уверена. Хоть Миранда, как и сам Седрик, не отличалась сверхтонким слухом, ее маленькие шпионы заполонили полгорода, не говоря уже о княжеском замке… но еще непонятнее, зачем этим самым оборотням вдруг понадобилось разыгрывать перед ней спектакль?
«Да кто их разберет!»
На этот раз от размышлений отвлекло чириканье мобильника. Бросив короткий взгляд на экран, Оруби обреченно вздохнула: еще только решив подарить «покемона» Ви младшей сестренке Корнелии, базилиадка заранее знала, что именно придется от самой Корнелии по этому поводу выслушать.

Постараюсь. Последствия вредной привычки писать сразу несколько - что-то периодически зависает.

Поскольку я стараюсь не забывать разом про три фика - иногда зависает(

Мячом по мордочке вообще мало кому нравится)

Будет. Пока что почему-то не идет, как и Раша

Корнелия
- Ты могла хотя бы посоветоваться!
- Тогда бы ты просто начала возмущаться до, а не после, - резонно возразила Оруби. Раскаяния в немного низком голосе базилиадки не слышалось даже с натяжкой, что и говорить – не ждала ничего другого! Вот только зачем было дарить Ви, заранее зная, что Корнелии это не понравится? На ум тут же пришел озвученный сестренкой ответ: потому что дарила и не Корнелии! Оруби нужно было пристроить зверя, а уж как к этому кто отнесется – малосущественные для такой, как она, детали.
Впрочем, у Корнелии уже неоднократно была возможность убедиться в том, что окружающий мир и жизни других людей вовсе не вертятся вокруг ее персоны. Даже людей близких и дорогих.
- Моя семья ничего не знает о магии, Кондракаре и… всем таком прочем! Лили уже скоро девять, она не вечно будет воспринимать чудеса, как… чудеса!
Или просто перестанет их замечать. Сама Корнелия очень рано перестала верить в сказки – пусть спустя какое-то время ей и пришлось принять магию, как необъяснимую часть реального мира. Магию, а не чудо! Но Лили же совсем не такая, как старшая сестра…
- Мне не так уж обидно было узнать, что Санта-Клауса не существует. Так было даже лучше: люди дарят друг другу подарки, сами создают своего рода маленькое волшебство, чтобы выразить свою любовь к близким – это же куда приятнее, чем подарок неизвестно от кого за абстрактное «хорошее поведение». Не ждут чуда, а просто… создают его.
- Корнелия, ты сейчас вообще о чем?
- Ты больше года жила на Земле, неужели ухитрилась ничего не слышать о подарках на Рождество?
- Эти варварские обычаи мне известны. Что с тобой произошло? Если ты недовольна, что я подарила Лилиан Ви – я сожалею. Но я уезжаю, причем надолго, а с собой его взять не могу, поэтому обратно забирать не стану. При чем здесь вера в сказку и подарки к Рождеству? Сейчас только начало лета, а подобными глупостями у вас тут, если я не ошибаюсь, принято маяться где-то в середине зимы.
- Ты права, извини… я, кажется, немного запуталась в своих мыслях.
- На тебя это не слишком похоже… Ах, да, раз уж ты позвонила. Элион, наверное, свяжется с вами сама, но, раз уж ты решила не идти на выпускной бал, может быть, нанесете с девочками визит в Столицу?
- Меридиан?
Неизвестно, кому в голову когда-то пришла свежая мысль назвать мир, королевство и королевскую столицу одним и тем же именем – в свое время Стражницы не сразу разобрались в этой путанице. Но, наверное, жителям мира, где Королевство всего одно и столица всего одна, и не требовалось большего разнообразия.
- Да, мы получили приглашения…
А ведь если бы Элион осталась в Хиттерфилде, это был бы и ее выпускной вечер тоже. Наверное, с подругой туда можно было бы пойти и не стесняясь отсутствия кавалера, особенно если оный отсутствует у них обеих. А Элю, ту Элю, которая не стала бы королевой, а так и осталась тихой мечтательницей, верной тенью подруги до самого окончания школы – редко приглашали на школьные мероприятия. Стыдно так думать, стыдно ловить себя на таком отношении к людям, но… так оно было бы не слишком одиноко. Это ведь даже сожалением не назовешь, представься девушке возможность прожить жизнь заново, она все равно поступила бы так, как в итоге и поступила. Кажется, даже в мелочах. И стоит оставить за Вилл умение сперва поступать, что называется, по велению сердца, а потом сожалеть обо всем сразу…
- Ну и? – не слишком тактично выдернул из раздумий голос Оруби в телефонной трубке. Благословенны будьте, безлимитные тарифы! Ранее такого умения «уходить в себя» прямо посреди разговора Корнелия за собой не замечала…
- Ты сама-то туда пойдешь?
- Да что мне, заняться больше нечем? – после короткой заминки фыркнула валькирия. - Говорю же тебе, уезжаю – в Северные Земли с дипломатической миссией.
- Ты – и с дипломатической? – в легком шоке переспросила Корнелия, перед глазами которой моментально промаршировали воспоминания обо всех издержках «дипломатии» в мире Арканта.
- Элион и Седрик уверяют, что только мои методы северяне и поймут.
Интересно, при чем там вообще Седрик? Вопреки своей уникальной манере приспосабливаться ко всему, в некоторых убеждениях оборотень оказался на редкость постоянен, в частности это относилось к вопиющему нежеланию разрывать свою вассальную присягу князю. Непонятно, что в этом было больше: привычки или расчета на то, что Элион подвергать репрессиям не станет, напротив, а вот у Фобоса вселенная делится на собственных слуг и врагов. Собственно, официально поставил собственную персону вне закона именно князь, не смотря на искреннюю убежденность сестры в том, что всем в королевской семье должны воздаваться равные почести – впрочем, все это Корнелия как раз могла понять. Но только не ситуацию с Седриком. Официально вассал местной версии «черного герцога» тоже должен был быть в королевском дворце персоной нон-гранта, но как бы ни так! Что сама Элион, что Оруби ссылались на этого «специалиста околовсяких областей» с такой периодичностью, словно змееоборотень был, по меньшей мере, третьим советником. А как можно слушать советы того, кому по определению не доверяешь?
Впрочем, насколько Корнелия успела о них услышать, северяне – сородичи милашки Фроста – действительно говорили с Оруби на одном языке. Преимущественно этим «языком» выступало холодное оружие.
- Удачи…
Сказать определенно больше было нечего.
- Вам тоже, - сухо откликнулась Оруби. – всем вам.
Будет ли она хотя бы скучать по Хиттерфилду? Городу, вроде бы ставшему родным домом, но в которым так и не нашлось места, которое Оруби сочла бы подходящим для себя. И по Стражницам… своим новым подругам, частью команды с которыми, однако, то ли не сумела, то ли не захотела стать? По крайней мере, уход Оруби не создаст ни раскола, ни дисбаланса… но как на счет всех остальных? Очень скоро их ждет учеба в разных городах и совершенно разные жизненные пути – остаться подругами получится, но вот остаться командой… На этот счет Корнелия не питала иллюзий. Как бы хорошо они с Элион ни относились друг к другу, разве сумели, когда судьба развела их так далеко, сохранить прежнее единство? А между Стражницами все было далеко не безоблачно. Да и вообще, в школе дружить легко даже разным людям с разными интересами, а что будет связывать их в будущей, взрослой жизни, где и дружба какая-то другая. И дружба, и любовь…
Вынув приглашение, спрятанное между тетрадями в среднем ящике стола, Корнелия в задумчивости на него уставилась. Дата не совпадала со временем выпускного, на три дня не совпадала, если Корнелия правильно перевела меридианское времяисчисление в земное, но все равно, стоит ли сомневаться, что Вилл и Тарани приглашения не примут. Тара вообще считает время выпускных экзаменов не лучшим для каких бы то ни было развлечений – Найджелу, чтобы уговорить ее на посещение выпускного, наверняка пришлось сильно надавить на ее извечное чувство ответственности… «Перед теми, кого приручили!» - ехидно подсказал внутренний голос. Что же до Вилл… нет, довольствоваться определенно придется компанией Ирмы и Хай Лин. Первая совсем недавно в очередной раз поразила всех своей логикой, возмутившись, что Мартин пригласить ее на выпускной не соизволил, «променяв» объект своего давнего обожания на какую-то ученицу по обмену – нет, Ирма ни за что не пошла бы на выпускной, да и какое-либо еще мероприятие в компании Мартина, но очень хотела, чтобы ее туда именно пригласили. Что до Хай Лин… Корнелия надеялась, что в следующем году, когда сами Ирма и Хай Лин окажутся выпускницами, Эрик сможет хоть на время приехать в Хиттерфилд. Глядя на такие пары, как у них, действительно веришь во все лучшее… особенно когда сама уже очень давно ни в чем не уверена. 
Но бал в Меридиане посетить стоит. Уж для похода туда совсем не фатально отсутствие кавалера.