С одного края там бывшая Прия Катерина, с другого - Мариванна, как представитель расы "светлых" оборотней.

Йотун Лед
В мире обыкновенных людей: так, по крайней мере, принято было считать, хотя подавляющее большинство магических существ именно там и там обитало, скрывая свою природу – инистому великану бывать уже приходилось. Но это не значило, что к безумной «цивилизации» можно было привыкнуть: люди разжигали в своих поселениях слишком много огня, а в холодное время года натапливали свои логова так, что там можно было свариться, но даже на улице Лед не мог чувствовать себя так, как в родных лесах. Кроме того, здесь было СЛИШКОМ много запахов. Кого бы ни приходилось выслеживать в «человеческом» мире, каждый раз йотун подозревал, что его нарочно пытаются, по меньшей мере, сбить со следа, а возможно – так и просто свести с ума. Запах дыма першил в горле повсюду – если во времена его предков люди просто жгли дерево, то теперь это был какой-то неправильный, ядовитый дым – его выдыхали самоходные механические повозки, какие-то громадные сооружения, заводы, о происходящем на которых не могли, кажется, точно догадываться даже сами люди, и, наконец, дым от какой-то ароматной травы некоторые люди таскали с собой, то и дело вдыхая. Это, а еще их привычка маскировать свой запах химическими имитациями запаха фруктов и цветов – кого, интересно, это может обмануть? Когда человек пахнет фруктами: тут самый тупой охотник догадается, что что-то не так! Все это было неприятно и раздражающе, но сбить со следа не могло.
Лед неплохо запомнил запахи всех четырех девчонок. Не человеческие, которые, как известно, не слишком отличаются у существ одной расы, возраста, пола и состояния здоровья, а уникальные запахи их сущности, которые ни с чем нельзя было перепутать даже в дыму и вони многочисленного человеческого поселения. Разглядеть как следует удалось только свою недолгую пленницу, но чтобы узнать всех, глаза были не особенно-то нужны. Сущность одной из них пахла озоном, как воздух только-только после сильной грозы, второй – нагретой солнцем землей и полевыми цветами, хоть и пыталась маскировать это резким химическим ароматом, имитирующим зеленый чай (Из рук вон плохо имитирующим – даже слабый нюх обычного человека не перепутал бы, но многие молодые человеческие самки отчего-то склонны были прибегать к этому методу маскировки), самой мелкой – свежестью легкого равнинного ветерка, а сущность его беглянки – немного пугающим запахом горящих березовых дров.  Перепутать запах сущности с обычным было сложно, оттого великан уверено шел по уже успевшему остыть следу – торопиться было некуда, потому что ТАКИЕ следы оставались верными куда дольше обычных – ровно как и нельзя было перепутать сущность ЭТОЙ человечки с кем-то еще. Поначалу Йотун не разобрался, в чем дело и долго поверить не мог, что такое возможно, но другого объяснения не находилось: в жилах девочки текла толика крови Огненных Великанов – родичей и заклятых врагов Инистых, с которыми, однако, не приходилось сталкиваться уже несколько столетий. Огненные ненавидели холод и жили на юге, в огромных песчаных долинах далеко-далеко от охотничьих угодий Леда и его предков. Великаны обоих видов порой похищали человеческих женщин, чтобы не скучать… правда, нынешний князь запретил и это развлечение, поскольку женщины эти чаще всего очень быстро умирали – даже обычное прикосновение что ледяного, что огненного гиганта для людей было невыносимо болезненным. Но все же редко, очень редко, появлялись на свет полукровки. В человечке огненной крови, конечно, не половина… да вряд ли и восьмушка даже.
Но не исключено, что эта капля и позволила ей проявить себя достойной добычей. Даже если эта охота не принесет ему вообще никакой выгоды, йотун начал бы ее ради самого процесса, такие редкие подарки судьбы и позволяют не подрастерять мастерство. Возможно, знай девчонка о «запахе сущности» - она и этот след попыталась бы запутать, растянув преследование на довольно долгое время… Лед не торопился. Знал, что к цели своей все равно рано или поздно придет, оттого не видел смысла спешить. Однако трудно было не впасть в ярость, увидев, что на ЕГО добычу вздумал покуситься кто-то еще.
Великан уже шел за девочкой попятам, выбирая подходящий момент: безлюдный сквер казался идеальным вариантом для нападения, чтобы себя не выдать – а то проблем потом с этими новыми законами не оберешься! – когда оказалось, что к подобному выводу пришел не он один. Стая молодых человеков, от которых несло кислым отвратительного качества элем, недвусмысленно окружали девчонку. Лед не слишком-то разбирался в традициях человеческого общества, особенно современного, однако, согласно этим смутным познаниям и обрывкам разговора, до него долетевшим, такое поведение было не принято. На бумаге, конечно. Фактически-то молодежь любой расы и любого времени одинаковая: с территориальным инстинктом, как у стаи павианов, вечно норовят поколотить того, кто, с их точки зрения, «другой», или еще каким-нибудь способом продемонстрировать, кто на этих землях хозяйничает.
Город большой. Возможно, их здесь и не четверо… с другой стороны, задерживаться здесь надолго йотун не намеревался, а четверка человеческих подростков великану не опаснее комарья… Вообще-то комары ему подобных никогда не кусали, но выражение откуда-то прицепилось.
Как и следовало ожидать, чтобы обратить человеческую стайку в бегство, потребовалось не больше приглушенного рыка. Хотя подростки не видели истинного обличья йотуна, его личина – громила с тяжелыми крупными чертами и несколько раз сломанным носом – даже без покрывающего жесткую кожу инея выглядел тем существом, с которым меньше всего хотелось бы связываться. Только один из четверки – самый маленький и самый с виду нерешительный – отчего-то медлил. Решив, что человек просто отупел от страха: не все они, испугавшись, убегали, некоторые могли, помутившись рассудком, попытаться сами напасть первыми, а другие -  замереть, словно прикидывающиеся при опасности мертвыми насекомые – Лед неспешно шагнул к обернувшейся беглянке.  Кажется, девчонка сразу узнала его, не смотря на личину.
- Что ты здесь делаешь?! – глухо спросила она, едва смолкли вопли трех разбежавшихся при виде него подростков. – Как ТЫ оказался в человеческом мире?!
- Уж не думала ли ты, что здесь можешь от меня спрятаться, - охотник хмыкнул. – не слишком-то и старалась. Я разочарован, Берегиня. Выследить тебя было не так-то сложно, я успел запомнить тебя в плену. Я нашел твой дом, твою семью, успел изучить твою жизнь, а ты, кажется, забыла обо мне. Чего ты ждешь? Беги, прячься… эта охота обещает быть интересной.
- Для тебя это все игра.
- Это моя жизнь, - разговор уже начинал утомлять Леда. Разумеется, после того урока, что эта малявка преподала ему в прошлый раз, он не удивлялся, что девчонка не пытается с визгом броситься прочь, не разбирая дороги. Так ее довольно легко было бы догнать. Заговаривает ему зубы, выбирая момент…
- Послушай, я не знаю, что ты там решил. Но ты же сам забрал мое перо, а без него я – такой же человек, как и все. Я не сумею развлечь тебя ни погонями, ни боями – справиться со мной сейчас проще простого.
- Думаешь, какой-то хлам делает тебя тем, что ты есть, Берегиня? Я чую твою сущность, чую дух огня… ненавижу огонь, но ничто в мире так не завораживает – передо мной тебе бессмысленно притворяться трусливой овцой – ни одного йотуна такое притворство не обманет. Не сомневаюсь, ты предпочтешь избежать боя, когда это возможно. Но, когда выбора нет, без боя не сдашься.
- Ты ошибаешься, - повторила девчонка. – ты будешь разочарован.
- Я уже начинаю разочаровываться, - решив подстегнуть события, великан чуть шагнул вперед, нависнув над беглянкой. Однако в этот момент мальчишка, о котором он успел напрочь забыть, неожиданно очнулся и с визгливым воплем «оставь ее в покое» - бросился прямо наперерез слегка опешившему гиганту, и, подскочив, выпрыснул Леду в лицо какую-то химическую гадость из небольшого выхваченного из-под куртки баллончика. Тонкое обоняние охотника оглушено завопило, мгновением позже яростный рев подхватил сам йотун. Мальчишка, наверное, решивший, что оглушенный великан хоть на несколько секунд окажется дезориентирован, добился только того, что порядком его разозлил – еще миг спустя Лед с легкостью поймал не успевшего отпрянуть наглеца за горло и слегка приподнял над землей. Личина разлетелась в тот момент, когда он утратил над собой контроль, теперь мальчишка мог видеть перед собой не просто разъяренного здоровяка, а настоящее чудовище, нечеловеческие черты которого казались еще более жуткими под толстым слоем изморози из-под смерзшихся в сосульки волос – но крик застыл в его горле. Человеческое тепло медленно перетекало в руку йотуна, а лицо мальчишки на глазах становилось таким же иссиня-серым, как у него самого.
- Не смей! – донесся, словно сквозь вату, вопль девчонки. – Не трогай его! Ты сказал, что пришел за мной!
- Но ему не следовало вставать между мной и моей добычей.
- Твоя добыча, значит?! – гнев ей был удивительно к лицу: из пугливой черно-серой вороны беглянка преобразилась в ослепительного яростного феникса. Возможно, он и сил девчонке придавал, однако явно недостаточно… Во всяком случае толчок в грудь – отчего-то ладонями -великан даже не счел бы ударом… не окажись руки девчонки такими невыносимо-горячими.
На него полыхнуло жаром, словно из открытой печки. Жесткая от изморози кожа отозвалась жуткой болью – сперва там, где прикоснулась девчонка, потом, когда иней, не в силах впитать столько тепла сразу, начал таять. С новым воплем йотун выпустил, вернее, просто отшвырнул потерявшего от переохлаждения сознание мальчишку. Вокруг маленьких смуглых ладоней клубился пар, Лед видел… нет, каким-то образом чувствовал, что маленькая волшебница испытывает не меньшую боль, чем он сам, но отступать она явно не собиралась – даже если понимала, что убивает их обоих этим прикосновением. Кто-то умер бы в любом случае, но и у другого шансов было немного. Так случалось, стоило Инистым и Огненным просто оказаться рядом, они были воплощением смерти враг для врага, что и послужило причиной лютой ненависти между родами. А теперь жалкая капелька огненной крови, внезапно пробудившаяся в человечке, стала захлопнувшейся ловушкой для них обоих. Шансы девчонки выжить были меньше, чем у него – хрупкое человеческое тело могло и не выдержать вскипевшей крови Древних – но отступать она не намеревалась.
Поэтому отступил он. Отшатнулся, тяжело дыша и по-собачьи отряхиваясь от воды на волосах и одежде, не сразу начавшей застывать привычной ледяной корочкой. Противница, лишившись опоры, не удержалась на ногах и шлепнулась в грязь следом за своим приятелем.
- А ты шкатулка с многомерным дном, Берегиня, - прохрипел Охотник. – позволь мне выразить свое искреннее восхищение от нашего знакомства.  Мне еще не приходилось в жизни сыграть со столь великолепным противником. И проиграть. Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.
- Что? – растеряно переспросила девчонка. Ее запал успел выдохнуться, странно, если она в ближайшее время и на ноги-то сумеет подняться без посторонней помощи, но пользоваться этим Лед не намеревался. Раз уж человечка объявила себя не добычей, но противником, следует отнестись к ней с соответствующим почтением. И сделать, в свою очередь, достойный ход.
Коротко поклонившись, йотун отбросил с лица мокрые, не успевшие повторно заледенеть волосы, и поспешил скрыться в полумраке – восстановить в теперешнем состоянии личину удастся не сразу, а фигура он, что ни говори, приметная. Пытающаяся растормошить своего дважды отмороженного приятеля девчонка оставила его прощание без должного внимания. Чем ей может быть так дорог этот слизняк? Впрочем, судя по тому, что парнишка не просто не убежал, а пытался даже защищать ее – не смотря на то, что внутри весь превратился в студень от страха! – что-то все же значил. Почему в таком случае он был в числе окружившей ее стаи, Леда, честно говоря, не особенно интересовало. У людей свои развлечения. У йотунов – свои.
Война – иное, отличное от охоты развлечение, столкнуться с которым довольно еще молодому великану пришлось не просто редко, а, что уж таиться, впервые. И он намеревался воспользоваться этой возможностью в полной мере…

Алина
Маргарита, вернувшаяся вмести с Викторией в дом родной только утром следующего дня, выразительно схватилась за сердце при виде последствий вчерашнего веселья. Кажется, Алина все-таки переусердствовала в налаживании дружеских отношений с младшей сестричкой Марго – Лилькой. Переворошив вчера весь гардероб старших Романовых для организации небольшого дефиле и театральной постановки, Аля и Лиля провозились до ночи и отправились спать, весьма довольные жизнью и друг другом. По словам Магроши, ее младшенькая была сущим исчадьем, однако сама Алина быстро пришла к выводу, что сама была совершенно счастлива такому «маленькому чудищу» в собственной семье. А Маргарита, судя по выражению лица при виде «выпотрошенного» гардероба, их обоюдного восторга совершенно не разделяла. В голове вертелся отрывок из детского стишка «был на квартиру налет? К нам заходил бегемот? Может быть дом не наш? Может, не наш этаж?»… Хотя в загородном особнячке Романовых ошибки с домом и этажом точно не могло быть, так что Маргарита не могла бы утешить себя даже такими иллюзиями. Какое-то время молча просверлив «няньку» взглядом, девушка с видом бесконечного терпения вздохнула.
- Я уже сбилась со счета дней, каждый из которых в какой-то момент начинала считать самым ужасным в жизни, но каждое новое утро меня в этом кардинально разубеждает! Вчера мы чуть ли не глубокой ночи шатались по лесу до готовности свет белый возненавидеть, сегодня, проснувшись, вместо хозяйки обнаружили лаконичную записку «Захлопните за собой дверь, пирожки  на столе под полотенцем, молоко в козе» - все это ладно, тем более, я все рано на диете, - пока молчавшая Вика, на долю которой, по всей видимости, выпали как пирожки, так и гораздо менее приятная коза. – Короче… Помогите мне навести порядок, пока родители и Любава не вернулись, - слегка замогильным тоном потребовала Марго. – мы кое о чем договорились с Катериной, расскажем, только чуть позже. А сейчас… ЛИЛЬКА!!!
- Это я предложила поиграть в дом Моды, - робко попыталась предотвратить назревающее извержение Аля. Но не слишком успешно. В результате уборкой вплотную занялись, в основном, она сама да Виктория, а Маргарита, время от времени прерываясь, чтобы помочь подругам ценным указанием, возобновила нелегкий воспитательный процесс, зачитывая сестренке ее права и обязанности. С любовью питерской красавицы к порядку во всем могла сравниться только ее любовь к тому, чтобы этот порядок наводили другие – как ни странно, Вика даже не пыталась спорить или возмущаться.
- Что ты думаешь об этой Катерине? – чуть ли не впервые подала она голос, обращаясь к Маргарите, когда уборка уже подходила к концу. Блондинка в задумчивости пожала плечами.
- Все Берегини… все оставшиеся Берегини прошлого прекрасно понимали, что «подружку» необходимо остановить. Если потребуется, то и любой ценой. Однако только Катерина взяла это на себя, пожертвовав и сентиментальными чувствами, и возможностью оставаться Берегиней дальше, и… вообще. – наконец резко произнесла она. Лилька, воспользовавшись тем, что громогласное воспитание прервано, с поспешностью стратегически отступила в собственную комнату. Краем глаза в этом удостоверившись, старшая сестра тихо хмыкнула и перевела взгляд на Алину. – Я… думаю, я неплохо успела узнать твою бабушку. И совершенно уверена: она не умела резать по живому.
- Не умела, - Аля грустно качнула головой. -  я не умею. Очень не хочу думать, что без этого невозможно обойтись. Мне куда проще понять человека, в состоянии аффекта совершившего что-то ужасное, чем того, кто ведает… и все равно творит. Осмысленно.
- В жизни порой, как ни неприятно, необходима бывает жестокость. Знаете, как надо спасти задыхающегося человека, если, например, пчела ужалила за язык? Или с отекшей или чем-то забитой носоглоткой? Пробить трахею на шее и вставить туда трубку. Я когда об этом узнала, подумала – ни за что не решилась бы кому-то горло резать. А ведь, если не решиться, человек умрет у тебя на глазах… вот и вся щепетильность! Катерина всю жизнь людям помогает. Полвека живет только для этого – лечит, из бед вытаскивает. Когда совсем худо, о ней все вспоминают, а пока хорошо – держаться подальше, бросив ее в одиночестве. Галина эта – и та бросила…
Катерина ведь была Прией, как и Марго, подумала почему-то Алина. Не сказать, чтобы они были похожи, как люди… но что-то все равно подсказывало, что ситуацию Маргарита – то ли осознанно, то ли нет – примеряет на себя. Уж не Коля ли те самые «люди», что держаться подальше, избегая ее, пока все в порядке?
- Как правило, о человеке говорят «отвратительный характер», когда характер у него просто ЕСТЬ – вот и все, - с легким раздражением бросила блондинка и, вздохнув, все-таки присоединилась к уборке, наверное, решив таким образом закрыть тему. С точки зрения Алины, работать и разговаривать вполне можно было одновременно, но Марго с Викторией, в отличие от закадычной Евы, такую идею не поддерживали. Все-таки тяжело без Евы в компании. Гнетуще как-то, уже не столько подругу жаль, сколько саму себя: Аля, увы, быстро теряла свой оптимизм в трудных ситуациях. Можно было забыть о проблемах, чтобы побеситься в компании Лильки, и какое-то время даже считать жизнь прекрасной, не смотря ни на что… однако сохранять присутствие духа, когда проблема прямо перед тобой – для этого нужно быть Евгенией!
Ольга куда-то запропастилась – таскать с собой мобильник, специально для такого дела одолженный Маргошей «морально устаревший» аппарат, почему-то дико напрягало эту амазонку, оттого она регулярно «забывала» трубку, отправляясь на очередной утренний забег километров в пятнадцать или на пустырь для тренировок… пару раз девочки понаблюдали, что она там вытворяет! У Алины создалось впечатление, что суставы Ольги гнуться не так, как предусмотрено человеческой природой, а мышцы вообще крепятся к скелету самым причудливым образом.
- Не знаю, какой она воин, но работать в команде эта девица не научится никогда! – проворчала Маргарита. - Наверное, издержки воспитания! «Кошка не знает, что такое стая, кошка себе на уме, и что-то там… все гуляет сама по себе». Думается, она и в Монастыре особенно  не заморачивалась коллективом.
Как Алина, немного больше остальных общающаяся с Ольгой, знала, девушка и не собиралась связывать свою дальнейшую жизнь с Монастырем, а планировала податься в странствующие Экзекуторы. Как брат Эдуард, не к ночи он будь помянут, а ко дню… наверняка приверженец той самой «необходимой жестокости», о которой толковала Маргарита. Жуткий тип. И, в отличие от неизвестной ей лично знахарки Катерины – Аля могла поспорить – ничуть не тяготящийся тем, что его, хоть и ценят, а сторонятся.
Зато, едва успели девочки закончить уборку, к ним присоединилась Дарья.
- Разве ты уже не наказана? – неосторожно спросила Вика. Оставшись без Евы с ее «снегурочками» незаметно пропадать из дома на любое время Берегини уже не могли.
- Наказана и даже сверх того, - привычным жестом поправив очки, ответила Даша.
- И тебе разрешили выходить?
- Нет, не разрешали, - опустив взгляд, отличница принялась теребить кончик черной косы. – однако я не дрессированная собачка, чтобы действовать исключительно по команде, оттого намерена поступать так, как считаю нужным, даже если мое мнение не совпадает с позицией авторитетных источников.
- Ты так и сказала Тамаре Глебовне? – охнула от ужаса Алина. Странное дело, госпожа прокурор никогда не повышала голос, не говоря уже о том, чтобы как-то физически угрожать, однако мысль о том, что ей можно перечить… просто не имела права на существование! Не только сверстники дочери, но и большинство взрослых выстраивались у Тамары по стойке «смирно»…
Даша, не смотря на жесткий тон (наверняка у матушки же и перенятый), потупилась еще сильнее и покраснела – даже через ее природную круглогодичную смуглость это легко было заметить.
- Нет. Я сбежала через окно из своей комнаты после того, как мы с мамой жутко разругались после вчерашнего. Собственно, об этом я и хотела поговорить – это очень важно! Я… думаю, все мы можем использовать магию без амулетов. Наверное, они в каком-то роде запускали программу инсталляции, а когда «программа» уже установлена – то действует и без внешнего носителя… По крайней мере – у меня.
- Девочки, если вы не согласны с моим решением пойти в одиночку… - начала было Вика.
- Да нет же! Я вчера… ох, даже не знаю, с чего начать.
Историю об объявившемся в городе инистом великане девочки прослушали, практически не перебивая. Кажется, Виктория и Марго были только рады возможности повременить с собственным рассказом и собраться с мыслями.
- И почему в наше время все потуги мальчишек вести себя героически заканчиваются тем, что МЫ должны ИХ спасать? – риторически вопросила наконец Марго.
- Перестань! Я всегда знала, что он такой… просто потому, что окружающие нацепили ярлык – совсем как я сама. Не важно…
-  Никита что-нибудь видел?
- Похоже, нет. Вся их четверка была… подшофе, остальные разбежались, не успев, кажется, увидеть и истинного обличья йотуна, а Ник, кажется, уверен, что великан ему просто приснился. Думает, перебрал с пивом и приятели бросили его валяться – отсюда и переохлаждение… Короче, я явилась домой с опозданием и с не до конца отмороженным хулиганом в обнимку.
- Представляю лицо твоей мамы!
- Лучше представь мое, когда она… ладно! Давно пора была придти к разумному выводу, что мама знает и понимает все же не все на свете – мне уже не пять лет, чтобы считать ее последней инстанцией по всем вопросам в жизни. Она судит о людях поверхностно! По ярлыкам! Но хватит, расскажите, наконец, что узнали у Катерины!
- Катерина знает, как помочь «потерявшим дыхание», но ждать, пока Евгения очухается, мы не можем. И место, где была заточена ведьма Мара все эти годы. Отчего-то Вика уверена, что она туда непременно вернется, хотя я бы, вырвавшись из заточения, предпочла бы держаться от него подальше!
- Она каким-то образом рассчитывала, что мы выйдем на Катерину и узнаем о Мертвой Горе. Не могу этого объяснить, но именно так… В конце концов, чтобы придти в ее ловушку, я должна была где-то узнать направление – этот путь самый очевидный.
- Слишком много «если», - качнула головой Маргарита. Видимо, этот спор они еще в лесу начали.
- Ты хорошо понимаешь, как мыслит и что чувствует знахарка, - упрямо напомнила Вика. – а я вполне представляю, как думает Мара. Рывками, вспышками… как молния. Может быть, такой характер необходим любой Молонье, чтобы, как Даша выразилась, «считывать формат».
- И ты все еще намерена идти одна?
- Таково условие. Как ни крути, я первое, чего я хочу, это спасти Матвея.
- И отдашь ей лук?
- Сделаю вид, что собираюсь отдать… как только он окажется в безопасности – попытаюсь ударить. Все, что мы слышали… кем бы Мара не была, важно, чем она станет – сущей погибелью! – и мой долг остановить ее…
- Наш, - железным тоном, точь-в-точь, как у Тамары Глебовны, отрезала Маргарита. – ты не Ольга и не пытайся строить из себя одиночку, ты прекрасно знаешь, что без прикрытия мы тебя никуда не отпустим!

Rem
Мурагин - это типа как добрый доктор Мураки (в Вересково живут довольно много аниме и литературных персонажей)

ну так он хирург)) Насколько я знаю, вивисекторы расчлененкой занимаются. Кто бродячих собак, а кто и... еще чьей.

Виктория
Маргарита, Дарья и Алина, единодушно не слушая возражений, все же отправились с ней под обещание избегать прямого зрительного контакта с Марой, не позволять себя забалтывать и вообще держаться в арьергарде. Как ни странно, тут даже Марго не стала спорить, наверное, самоуверенную блондинку сильнее, чем она пыталась показать, задел тот факт, что ведьме удалось зачаровать ее в школе. Оставалось надеяться, что Дарья не ошибалась насчет каких-то сохранившихся даже без артефактов способностях… Как бы то ни было, Виктория только порадовалась тому, что ей все же не придется идти одной. Помогут ей девочки или нет, но с ними Вика чувствовала себя гораздо увереннее. Жаль, что Ева сейчас никак не может к ним присоединится! Взвесив за и против в предложении Алины пригласить Ольгу, девочка отказалась от этой идеи. Вероятно, Ольга и была лучшим среди них бойцом, а ее способности Экзекутора позволили бы защитить всю компанию от чар – но бывшая послушница не считалась с командой, допускала возможность пожертвовать заложником и вообще вполне могла начать действовать по собственному усмотрению. Рисковать Матвеем Вика не могла.
- Эта Мертвая Гора находится в нашем мире или волшебном? – полюбопытствовала Алина, когда они втроем уже следовали за тревожно озирающимся «полупроводником» Фомой по каким-то лесным тропинкам.
- Прямо таки говоря, мир один, - со скрипом почесав затылок, ответил домовой. – как стакан. Существование людей таки обычных – вода в этом стакане, а волшебные существа – подсолнечное масло, которое находится там же, но с водой не смешивается. Где-то расположены его крупные скопления, где-то – такие мелкие капельки, что и не заметишь их.
- А как же пространственный переход в книжном магазине? И в доме Мариванны?
- Короткий путь, - лаконично ответствовал Фома и, снова тревожно оглядевшись, приглушенным голосом сообщил, что они уже почти на месте. – к горе таких путей нет – сюда вообще таки лучше не ходить!
- Это мы уже слышали.
Подходить близко к Мертвой Горе Помесенок отказался наотрез, после долгих уговоров, взяток, угроз и даже тумаков без энтузиазма пообещав проводить их до того участка леса, откуда гора уже будет видна и остаток пути Берегини смогут проделать сами, без провожатого.
«Гора» на проверку оказалась и не горой вовсе, а не слишком высоким окруженным буреломом холмом, который в лесу казался бы неприметной возвышенностью, если бы не полное отсутствие растительности. Ни деревца, ни травинки… снег уже сошел, открыв совершенно свободный от бурой прошлогодней травы участок, покрытый светло-серым странного вида песком. Да и окружали холм по большей части мертвые деревяшки, хотя сейчас, ранней весной, отличать их было и трудновато. В том, почему холм называли «мертвым» сомнений не возникало. Виктории приходилась бывать на кладбищах – солнечных, утопающих в цветах – но ни разу девочка не сталкивалась с таким жутковатым веянием… наверное, как из склепа. Кажется, что-то отдаленно похожее напугало ее во втором классе, когда школьная экскурсия по Красной Площади проходила по Мавзолею.
- Соль, - растерев в пальцах щепотку серого песка, задумчиво произнесла Дарья. – но холм совершенно целый: ни пещеры, ни подкопа…
- Чтобы открылся проход в волшебные холмы, их надо трижды обойти против хода солнца, - тихо вспомнила Алина. Кажется, ей было не по себе даже больше, чем самой Виктории. – в любом случае нам надо осмотреть его со всех сторон, верно?
Со всех сторон, однако, было то же самое, что и с одной.  Разбившись по двое девочки обошли холм, навстречу друг другу, потом еще раз… права была Алина, припомнившая легенду о холмах фейри, или нет – Вика даже не знала, по ходу солнца или против они с Дарьей обходили песчано-соляную возвышенность, но на третьем кругу она заметила что-то странное… Кажется, песок на небольшом участке слегка отличался по цвету от остального… коснувшись серебристой полосы, Виктория, повинуясь внезапному необъяснимому порыву, отбросила воображаемый полог шатра.
Холод и яркий пронзительный свет ударили со навстречу, едва не заставив отшатнуться. На несколько мгновений все чувства оказались буквально оглушены лавиной холода, света и громкой странного звучания музыки. Под ногами похрустывал песок и скользила слежавшаяся соль – кажется, только это смутное ощущение удерживало девочку в понимании «здесь и сейчас» - от подземелий как-то бессознательно ожидаешь темноты и тишины…
Когда шок начал рассеиваться, Виктория разглядела поблескивающие соляными кристаллами стены зала, деревянный помост и четырех… наверное, все же людей в масках. Юноша в бело-голубых одеждах и серебряной маске на лице кружил в незнакомом танце высокую девушку в оранжево-золотом. Еще двое играли на немного странных гитарах. Сидящая на хрустальном троне женщина в алом платье, наверное, модернизировано-славянского стиля и легком золотистом доспехе с толстыми косами агатово-черного цвета, встретившись с Викторией взглядом, хлопнула в ладоши. Руки ведьмы Мары были унизаны перстнями и браслетами. Музыка смолкла. Четверо на помосте застыли, как изваяния.
- Ты нарушаешь договор, - медленно произнесла Мара. – ты должна была придти одна.
- Без них я не нашла бы путь.
- У каждого путь свой собственный. Пытаясь идти вместе с кем-то, сбиваешь с нужного направления и его и себя. Что же, - встав с трона, ведьма сделала шаг навстречу девочкам и протянула руку. – отдай мне Лук.
- Как только увижу, что с Матвеем все в порядке!
- Ты не в той ситуации, чтобы ставить условия.
- У меня нет причин верить тебе. И я не отдам Лук не получив гарантий – у тебя самой нет выбора так же, как у меня.
- Выбор, - эхом откликнулась Мара. По ее губам змейкой скользнула улыбка. – девочка моя, у тебя есть выбор. Делай, что приказано и – быть может – я исполню свою часть договора. Процент вероятности… ну, пятьдесят на пятьдесят – вполне терпимые шансы. Или поступай по своему усмотрению и эти шансы обратятся в ничто. Ни один мужчина в мире не стоит такого сокровища, как Лук, и я вполне пойму тебя, если ты сочтешь, что мальчишкой можно пожертвовать. Решай!
- Виктория, не смей потакать ей! – зашипела Марго. – Как только она получит Лук, мы уже вообще ничего не сможем ей противопоставить. С какой стати ей исполнять обещание?
- А с какой стати нарушать? – равнодушно, словно бы не о ней говорили сейчас в третьем лице, бросила Мара. – Мальчишка самый обычный человек, его судьба не играет ровным счетом никакой роли для судьбы мира. Рей Бредберри ошибался: случайно раздавленное насекомое отнюдь не способно что-то в истории изменить. Мне не нужна его смерть. Так же, как не нужна и жизнь. Я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву, а на войне все средства хороши. Впрочем, если вам угодно: я клянусь не причинять мальчишке вреда и вернуть его к его прежней жизни, как только Лук окажется у меня!
- Отпусти его на наших глазах, тогда и поговорим.
Свет в зале под холмом слегка померк, когда по яркому лицу колдуньи пробежала хмурая тень, словно бы Мара и была источником света.
- Вы смеете подвергать сомнению мою клятву? – тихим, как далекие раскаты грома, голосом переспросила она.
- Хотелось бы более надежных гарантий, чем чьи-то слова.
Огромные глаза ведьмы полыхнули яростью, на мгновение Виктории показалось, что зал сейчас охватит всепожирающее золотое пламя вырвавшегося на свободу гнева. Словно в калейдоскопе  на девочек обрушивались ненависть, презрение, ярость, сменяющие друг друга в головокружительном мелькании. От взгляда Мары бросало то в жар, то в холод…
- Вы просто глупы! Я предлагала вам договориться миром, однако… ВЗЯТЬ ИХ!
Мгновение назад скульптурно неподвижная четверка на помосте, стряхнув странное оцепенение, устремилась в Берегиням.
Признаться честно, Викторию успела порядком удивить Маргарита. Ее манера держаться, нарочитая медлительность… все невольно заставляло вспомнить слова Шехерезады у Булычова «Я не бегу, я шествую – я же красавица!». С непонятно откуда взявшейся проворностью блондинка уклонилась от атаки девушки в медной маске, успев при этом ловко подставить подножку худому мужчине в сером, собиравшемуся атаковать Алину. Тот кувырком прокатился пару метров, выронив железный меч, который Марго и подхватила, профессионально отразив атаку бронзового меча девушки в маске. Впрочем, даже если бы успехи в спортивном фехтовании и можно было бы противопоставить настоящим бойцам, одна Маргарита не могла помочь всем.  Мальчишка в бело-голубом без особого труда скрутил Дарью. Мужчина в сером, кажется, и не пытался снова встать на ноги, как-то странно приподнявшись, он… Дальше Виктория наблюдать уже не могла, вынужденная уходить от атаки типа в золотой маске – ее лук был совершенно не пригоден в качестве оружия ближнего боя, все, что девочка могла – иногда блокировать им удары. И отступать, отступать, отступать… что просто не могло продолжаться бесконечно в довольно замкнутом пространстве.
Ведьма Мара села обратно на хрустальный трон, с полуулыбкой наблюдая за ходом битвы. 
Панический вскрик Алины заставил Вику, выгадав мгновение, обернуться. Крупная тощая собака с жесткой серо-коричневой шерстью заставила маленькую Берегиню прижаться к соляной стене, даже пошевелиться не смея. Даже не успев подумать, откуда взялся пес, девочка заметила железную маску, закрывающую половину морды… тип в сером словно испарился.
- Проклятье! – тихо выругалась рыжеволосая, уходя от очередного удара. Ни Алине, ни Дарье она ничем не могла сейчас помочь. Колдунья тем временем, не прекращая улыбаться, поманила «серебряного» воина, скрутившего Дарью, пальцем. Тот практически волоком подтащил девочку к подножию хрустального трона.
- Ну-ну, дорогая, успокойся, - промурлыкала Мара. Жемчужное ожерелье на ее шее слабо замерцало. – не хотелось бы вас огорчать, но я пообещала свободу и безопасность для мальчишки, а не для вас. Даже к лучшему, что вы появились всей компанией, признаться, этого следовало ожидать. Ваше дыхание потребуется, чтобы все артефакты повиновались мне и после Обряда… как ЕДИНСТВЕННОЙ Берегине. А теперь позволь подарить тебе поцелуй.
Унизанная перстнями холеная рука мягко провела по смуглой щеке Даши. Переставшая сопротивляться, как только зазвучал голос колдуньи, девочка даже, кажется, потянулась навстречу…
- Дашка!
Уклонившись от очередной атаки, Виктория огрела противника бесполезным Луком и, отбежав подальше, натянула призрачную тетиву.
- Стой, немедленно! – голос прозвучал тонко и испуганно, она выругалась про себя. Однако Дарья, очнувшись от странного оцепенения, повиснув в руках своего конвоира, обеими ногами отпихнула опасно приблизившуюся Мару в живот. Не ожидавшая такого колдунья взвизгнула и едва удержалась на ногах, пользуясь разрывам контакта, Вика навела стрелу-молнию уже на нее. – Останови своих ряженых шутов, иначе…
Парень в золотой маске недвусмысленно встал между ними, загораживая Мару от выстрела.
- Умный мальчик, - проворковала колдунья. – забери у нее лук. Но для начала…
Викторию внезапно пронзило предчувствие чего-то жуткого, до такой степени, что, казалось, внутри все превратилось в лед.
- С такого расстояния стрела опередит меч, - хрипло напомнила она.
- Но для начала позволь ей увидеть твое лицо! – звонко выкрикнула Мара и как-то по-детски счастливо расхохоталась…
Слегка помятая ударом маска после некоторых колебаний упала на покрытый окаменевшей солью пол. Через мгновение там же оказались сперва выскользнувшая из руки, не отпустившей тетиву, стрела, а потом – с окончательной звенящей беспомощностью – сам Золотой Лук.
- Почему? – одними губами прошептала девочка…

«Маленькая тварь! Это мое сокровище, только мое… никто больше… обряд, последняя надежда… мне нужна энергия…» последняя мысль была относительно здравой. Жизненная сила проклятой кошки, вытянутая досуха, в отличие от прежних жертв, конечно, поддержит ее, но не слишком долго. Для завершения ритуала нужно большее, гораздо большее… и раньше, чем выпущенный на свободу ураган силы успеет рассеяться! Психовать из-за того, что уже произошло, не было ни времени, ни лишних сил. Лишившись лука, Мара попыталась схватить рыжую девицу за горло и притянуть к себе, чтобы выпить и ее дыхание, забрав обратно свою силу вместе с жизнью наглой девчонки, но, так и не успев привыкнуть к слабости и болезненности своего нового тела, оказалась недостаточно быстрой. Отскочив назад,  огненноволосая валькирия в золотых доспехах натянула лук, направив стрелу-молнию в лицо ведьме.
- Ты готова стать убийцей, девочка? – собственный голос проскрежетал непривычно, как наждак. Виктория нервно сжала губы.
- Ты уже умерла.
- Милое самооправдание.
Закрыв глаза – опередить золотую стрелу и уклониться с ее цели не сумел бы и молодой здоровый физически человек, что уж говорить о едва не мумифицировавшейся старухе – девушка спустила тетиву. Стрела не летела, словно в замедленной съемке, как любят изображать драматические моменты в литературе и кино. И жизнь перед глазами не промелькнула – вот глупая выдумка! Мара вообще только и успела, что увидеть ослепительную вспышку… в следующее мгновение поглощенную густой вязкой темнотой. Виктория, бело-золотой ореол которой беспомощно, как ночник на прикроватном столике, пытался развеять затопившую зал черноту, вскрикнула от неожиданности – со звоном порванной струны лопнула тетива золотого лука. Матово-черный, словно выточенный из цельного куска агата наконечник длинного копья уперся в тоненькое горло девушки прямо под подбородком.
  - Нынешнюю молодежь никогда не бывает лишним немного поучить уважению к старшим.
Лицо Великого князя оставалось в тени, даже оказавшаяся совсем рядом Мара не могла сейчас его рассмотреть. Вместо балахона в своем любимом стиле Чернояд был одет в легкий червленый доспех, фантастической длинны волосы развивались вокруг почти белоснежным плащом, четко обрисовывая пронзительно-черный силуэт.
«Театральщина!»
- Убить вас всех было бы прямым объявлением войны, - чуть тише произнес князь. – но не советую ВАМ начинать эту войну, маленькие нахалки. Я не счел ваши действия поводом лишь потому, что до сих пор ваши столкновения с моими слугами носили, скажем так, личный характер.
- Где Елена?! – отпихнув в сторону замершую под прицелом черного копья Викторию, Маргарита, все еще сжимая трофейную шпагу, шагнула вперед. Она все еще оставалась в обличье холеной со вкусом упакованной школьницы – конечно, силы Прии, силы самой матушки-природы, никогда не отличались торопливостью и пробуждались медленнее, чем у других Берегинь. Но решимости - или просто глупости? – девицы это не умаляло.
- Занимайтесь своими делами, Берегини, и не пытайтесь дерзить, вмешиваясь в ход несоизмеримо высших сил. В мире людей ваши способности кажутся волшебством, но в мире реальном это менее, чем заурядное наследие духов природы. А сейчас…
Обхватив одной рукой костлявые плечи Мараны, Чернояд вскинул вторую руку. Послышался сухой треск, постепенно сменяющийся грохотом, с расколовшегося потолка зала посыпались соляные булыжники. Берегини с визгом заметались, не зная точно, бросаться ли врассыпную или самоотверженно вытаскивать бывших рабов колдуньи, все еще валявшихся без сознания. Увидеть, чем это закончилось, Мара уже не успела, серебристо-черный вихрь вызванного князем портала выбросил их обоих прочь из нарастающего камнепада.
Со стороны Великого Князя, кстати, не так давно прямо заявившего о своем нежелании «светиться» в заваренной колдуньей истории, как и вступать в прямую конфронтацию с Берегинями и Монастырем Серых, безусловно, высшей степенью любезности было зачем-то приходить ей на помощь. Как видно, лимит его любезности на этом и исчерпал себя, потому что, оказавшись вдали от девчонок и рушащегося соляного холма, Чернояд, особенно не миндальничая, отпустил Мару, в то же мгновение рухнувшую с дрожащих подкосившихся ног.  Князь недоуменно опустил глаза, а ее сил хватило лишь на то, чтобы закрыть лицо иссохшими руками.
- Не смотри на меня… не надо…
Как будто он не успел увидеть, во что она превратилась. Как будто ему, равнодушному ко всему, что не делает его сильнее, было до этого какое-то дело! Разве что отметит, как дорого людям порой обходятся их собственные ошибки…
- Вот что тебя больше всего беспокоит. Женщины! – устало бросил Чернояд. Потом все же склонившись к ней, с усилием отвел руки колдуньи от лица. – Теперь, когда Берегини знают, кто ты и какими силами обладаешь, так просто ничего не выйдет. Я тебя предупреждал, следовало быть осторожнее. Но у тебя будет шанс отыграться – обещаю, если ты…
- Буду жить по ТВОИМ законам и правилам! – хрипло хохотнула Мара.
Просвещенный диктатор, что с него взять. Все подчинить, управлять всем, до чего сумеет дотянуться… если это хоть зачем-то ему нужно. Интересно все же, что он задумал, возясь с будущей Ладой. Вряд ли его хватит на то, чтобы подчинить себе другую Великую Силу, не уступающую ему, а в чем-то и превосходящую.
И из-за своих же надуманных законов он не избавился от Берегинь, когда мог одним махом!
- Я буду… до тех пор, пока выбора у меня нет, Великий Князь! – изогнув превратившиеся в резкую злую щель губы в ухмылке, произнесла колдунья.
- Александр, - князь отстранился, с задумчивым видом убирая со лба светлую челку, выбивающуюся из-под червленого обруча на волосах. – ты можешь называть меня просто Александр.
В этот момент створки высоких дверей в зал, очертания которого терялись в плотном мраке, оглушительно шарахнули по каменным стенам. Грохоту было столько, будто в зал ломилось, по меньшей мере, стадо носорогов, и Мара даже слегка опешила, увидев вместо этого изящную молодую женщину с темно-белокурыми, как горьковатый мед, шикарными волосами в поблескивающем, словно чешуя, ярко-синем платье… если только несколько широких полос ткани, призванных подчеркивать все то, что нормальная одежда обычно скрывает, уместно было называть «платьем» - все же точка зрения Мары на этот счет устарела на полвека. А еще, судя по лицу обычно невозмутимого Чернояда, стадо носорогов было бы куда предпочтительнее…
Светло-синие глаза незнакомки широко распахнулись.
- Ну и где ты откопал эту мумию? – ехидный тон ей, пожалуй, шел, лишая густой медовый голосок излишней слащавости. – Я думала это у Финиста тенденция касаемо дамочек в возрасте, но чтобы ТАКОЕ.
Александр на несколько секунд прикрыл глаза, кажется, сосчитав про себя до десяти, потом с убийственной любезностью, большинству людей внушившей бы желание убраться подальше, холодно улыбнулся.
- Марина, позволь представить тебе Алексис Водяную Змею из рода Гоярынских. Ее имя в мире людей Саша Змеева и она…
- Алиса! – раздраженно поправила змейка. – Алисия фон Горн!
- Да, разумеется, Алиса, - с неожиданной покладистостью согласился Чернояд. – Позволь представить тебе моего нового друга – госпожа Марина из гильдии Ведьм. Возможно, она займет место Илоны с Семерке.
- Наслышана, - добавив в голос тщательно вымеренную щепотку презрения, проворковала Алексис, скользнув по Маре взглядом. – хотя мне ее иначе описывали.
- Ты не совсем удачно выбрала время, Алиса, твой брат сейчас в Москве, так что…
- Вообще-то, я пришла к тебе…
- Гм, неужели? – князь досадливо поморщился. – Я прикажу слугам выделить для тебя покои и заняться этим вопросом, к сожалению…
- К сожалению, у тебя, как обычно, дела неотложной важности, не позволяющие даже присутствовать в собственном замке, пока мне не надоест тут куковать в окружении твоих безмозглых големов! И  можно поинтересоваться?..
Створки дверей хлопнули вторично, Чернояд, явно не намеренный посвящать гостью в какие-то свои планы, уставился на ввалившуюся компанию, словно на чудесное спасение. Высокий, худой до истощенности мужчина, неловко удерживая между острым костлявым плечом и длинным, словно вытянутым, подбородком, втащил за шкирки разумно не упирающихся старшеклассников. Хорошенькая, как куколка, блондиночка, живо напомнившая Маре Галину, беспомощно хлопала глазами, а довольно респектабельно для своего юного возраста выглядящий светлый шатен держался, напротив, чересчур уверенно и деловито, словно его и не тащили, как пойманного на краже яблок из соседского сада мальчишку.
- Господин Кощеев! – с чуточку излишним для своего характера радушием обратился к вошедшему князь. – К сожалению, я не ждал Вас сегодня в своей резиденции, чем обязан столь неожиданному визиту?
- Скорее уж – кому! – раздраженно буркнул глава гильдии некромантов. – Прошу меня простить, что нарушил Ваше… - он с сомнением смерил взглядом надувшую полные губки Алексис, потом – Мару, которую Чернояд все еще удерживал за запястья, но все же договорил. – уединение, однако мне впервые пришлось столкнуться с чем-то подобным. Смертные весьма охотно становятся на скользкий путь подделки документов, но еще никто не пытался подделывать имена на Камне Судьбы!
- Все когда-нибудь случается впервые, - философски ответил князь. – и кто же эти… революционеры?
Кощеев с легкой брезгливостью отпустил юношу и девушку. Парень, однако, невозмутимо поправил костюм, пригладил волосы и шагнул вперед. Он явно трусил и пытался скрыть это за нарочитой самоуверенностью.
- Боюсь, здесь какое-то недоразумение. Мое имя Светозар Раскольников. А с кем я имею честь?
- Вы полагаете, молодой человек, что колдун добровольно откроет кому-либо свое истинное имя? Если вы действительно… пользовались Камнем Судьбы, то должны знать, какую власть над кем-либо дает знание его имени. Думаю, Вы вполне можете называть меня Александром Владимировичем.
На деловитом лице юноши промелькнула тень разочарования.  Мара внимательно наблюдала за ним через плечо князя.
- Лучше Вам быть со мной откровенным, Светозар, - холодно продолжал Чернояд. – чтобы я мог верно разобраться в этой истории и вынести справедливое решение. Быть может, это делала бы моя сестра, не отринь вы сами законы милосердия… Но и я стремлюсь избежать излишнего насилия.
- Смерть выбирает, когда нанести удар, - неожиданно глухо заговорила девушка. – решает, у кого отнять жизнь: у закоренелого преступника или невинного ребенка! Мы отняли у Смерти эту привилегию!
- Решив, что сами вправе казнить и миловать?
- Я решил, - сверкнув глазами в сторону притихшей девчонки, отрезал Светозар. – если кто-то и вправе решать, то я. Вы сами говорили о справедливых, а не милосердных решениях – мир давно пора очистить от грязи!
- Быть может, и решил… хотелось бы знать, однако, кто открыл тебе доступ к Камню Судьбы? – вопрос адресовался не столько юноше, сколько стоящему за ним, многозначительно закрывая путь к отступлению (хотя, Мара была совершенно уверена, бежать отсюда вопреки воле князя было чем-то из области фантастики) Кощееву. Тот, кажется, слегка смутившись, сообщил, что над этим вопросом работают. – Ладно. Похвальное стремление. Мне, как одному моему историческому тезке, облеченному, пусть и в меньшей степени, властью, трудно осуждать, ибо в молодости сам разделял эти взгляды. Но смерть – отнюдь не слепой палач. Она – великая древняя сила, подчиняющаяся малопонятным законам. Призывая эту силу по своей воле вы двое тем самым открыли ей возможность призывать вас. В детской книге «Хроники Нарнии» было любопытное изречение…
- «Вообразили себя правителем, поскольку вас назначили палачом», - ухмыльнувшись, процитировал парень. Похоже, он и правда мыслил в той же плоскости, что и Великий Князь. – Я не палач, Александр Владимирович. Я – судья!
- Так не спеши судить, как говорится, да и сам не сядешь, - хмыкнула со скучающим видом прислушивавшаяся к разговору змейка Алексис. – Девчонку я знаю. Модель и певичка из молодых да ранних – не так давно поистине чудесным образом избежала верной смерти – какой-то псих-фанат едва не облил ее кислотой.
- Меня не в чем обвинить по закону, - возразил Светозар. – все смерти были естественными и никакого отношения ко мне не имели.
- Не в чем обвинить по ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ закону, хочешь сказать, - мягко поправил Чернояд. – что же, если так…
Шагнув вперед, князь забрал у Кощеева косу – что-то среднее между боевой и декоративной, во всяком случае использовать ее по прямому назначению – сенозаготовке – было бы весьма затруднительно. Парень едва заметно побледнел, но не изменился в лице, подружка прижалась к его спине, обхватив за плечи.
- Ты хотела получить артефакт огромной силы, Мара, - задумчиво произнес Чернояд. – хоть это и не совсем ТА сила. Но бывшая владелица косы мертва, как ни парадоксально, поэтому, пока ты не вернешь свой лук, придется немного ее замещать. Эти милые детки отныне – Вестники Смерти, так что поступают в твое прямое распоряжение. Трудотерапия на таких действует, а все внушения – пустая трата дыхания! Желают чистить мир от грязи – пусть чистят, но…
- Но так, как угодно ТЕБЕ! – снова усмехнулась ведьма, протягивая руку. – Пусть так.
Отсутствие выбора – лучший советчик. Впрочем эта от щедрот пожалованная князем сила подарит ей главное, что сейчас важно – время. Не молодость, но хотя бы долгое существование. А о том, как подчинить себе не только смерть, но и жизнь… теперь у Мараны было время и силы для решения этого вопроса.

Маргарита
- Сделай что-нибудь! – небольшой устроенный Алиной ураган отводил в сторону соляные булыжники, не позволяя им сыпаться на головы Берегиням и бывшим рабам Мараны. Но в любое мгновение мог обрушится весь полый холм, а против такого хрупкая защита ничего не стоила. – Марго, сделай что-нибудь!
- Карина возвела этот холм, значит. Ты тоже можешь…
Маргарита досадливо поморщилась. Попытки воззвать к силе венка Прии напоминали стремление разбудить что-то очень большое и очень глубоко спящее. Кричи под ухом, пинай ногами – а «оно» в лучшем случае лениво шевельнется, что-то сонно проворчав…
- Маргоша… - голос Алины заметно дрожал.  Виктория и Дарья, чьи силы сейчас оказались совершенно бесполезны, тревожно переглянулись.
- Я не могу. Эта земля – мертвая! Эта соль… ни травинки, ни корешка, - запустив ладони в растрепавшиеся волосы, Марго мотнула головой. – я не могу ее разбудить!!! Может быть, Ева…
- Евы здесь нет, - Вика жала в кулаке жемчужные бусы. – Да и какой сейчас прок от чар?
- Тут подземный источник, - Марго указала на потрескавшийся, покрытый грязно-белой крошкой пол. – если направить воду вверх, соль растворится, а холм почти целиком состоит из нее… думаю.
- Ева в больнице, - Вика выразительно тряхнула бусами в руке. – не Сивка-бурка же, чтобы орать «явись передо мной, как лист перед травой» или как там… Ох!
Смысла последнего «ох!» остальные не поняли и тревожно оглянулись, проверяя, не стукнуло ли Викторию камнем. К счастью для рыжеволосой воительницы, свалилось на нее кое-что помягче…
- Ой! А что это вы тут делаете? – оглушено встряхивая головой, осведомилась слегка похудевшая и побледневшая после долгой госпитализации мадам Ларина. Отпихнув не менее оглушенную Вику, Дарья рывком надела ей бусы на шею.
- Сделай что-нибудь! Вик, а ты всех нас перенести отсюда можешь?
- Не знаю – не пробовала… Аля!
Маленькая Летавица, совсем обессилев, без чувств рухнула в руки Виктории. Камни замолотили с удвоенной яростью, девочкам только и оставалось, что сжаться в плотный комочек над валяющимися без чувств «носящими маски».
- Ева, ты можешь пробудить источник под холмом? – накрыв голову ладонями выкрикнула Вика.
- Не знаю, - не без ехидства отозвалась Дана. – не пробовала!
- Давай попробуем вместе! – Маргарита сжала руку опять вздумавшей шутить не к месту коллеги. – Я чувствую этот источник, а ты можешь воззвать к нему, и…
Пол  оглушительным треском раскололся, обрушив в осыпающийся потолок настоящий гейзер воды, к счастью – не горячей. Впрочем, счастье было недолгим – девчонки моментально вымокли до нитки, смешанная с солью и песком вода запершила в глазах и носу, в какой-то момент Маргарите даже казалось, что, удачно избежав смерти под градом камней, они попросту утонут в наполняющемся водой холме, когда тот окончательно рухнул, расплескав воду на лесной бурелом и открыв ослепительно сияющее молниями грозовое небо.
- Еще рановато для гроз, - Евгения чихнула. – Ну спасибо, девочки, удружили, прям с корабля на бал!
- Не наотдыхалась, что ли?
- И как мы теперь в таком виде домой придем?
- Ох, мне бы твои проблемы! Слушайте, а эти здесь что делают? – Евгения опасливо стянула с девушки в оранжевом медную маску. Намокшие, но все равно вьющиеся плотной спиралью светло-рыжие волосы рассыпались беспорядочной копной. – Это же Юлия. Пантера!
- Любопытно, как Мара ее развела на поцелуй! В обличье Кирика, что ли?
- Нет, - Евгения поморщилась, словно пытаясь что-то вспомнить. – Девочка с золотой розой. Говорила, что надо поверить в мечту. А вон тот бредил луной… Мара его даже не зачаровывала специально.
- Кто он, кстати? – остальных трех Маргарита, как получалось, уже встречала в школе, но носивший маску железного волка изможденный мужчина непонятного возраста: он выглядел одновременно старше и моложе своих лет – был незнаком.
- Волчарников, - тихо сказала Дарья. – Роман Сергеевич. Он в прошлом году о.б.ж. вел, но химик Северинов его за что-то невзлюбил, вот и уволился…
- Если бы все, кого этот хмырь Северинов не любит, уходили, то в школе ни души бы давно не осталось! – Ева фыркнула и снова чихнула. – Включая его самого! Попробую их разбудить и мотаем отсюда, я не хочу, едва выписавшись из больницы, получить воспаление легких впридачу!
Впервые в жизни у Марго не возникло ни малейшего желания с ней спорить.

Ольга
Еще не начался первый урок – холодный с ночи пустой спортивный зал пустовал. Без привычного гомона и толкотни, неизбежно сопровождающих уроки физкультуры, одинокие голоса разносились в этой пустоте с холодной гулкостью почти как у колокольного звона.
- Марана убила Любаву, - без вопросительных интонаций, словно пробуя звучание этих слов на вкус, произнесла Ольга. Особенно теплых чувств она к своей суровой наставнице не испытывала даже в детстве, никогда не считала ее по-настоящему близким человеком. Этого болтуна Змея считала, а воспитавшую и обучившую ее монахиню – нет… Слишком самодостаточной была Любава и Ольгу учила тому же: ни к кому не привязываться настолько, чтобы не мыслить жизни без него, а Ольга оказалась никудышной ученицей. Сперва Змей, а – как теперь получилось – сама Любава оказались для нее теми людьми, без которых, казалось, мир не может существовать.
Берегини старательно смотрели куда угодно, только не на молодую учительницу. По крайней мере им хватило ума не отвечать на риторические вопросы.
- А вы стояли и смотрели, - так же, скорее утвердительно сказала бывшая послушница. Алина открыла было рот, собираясь что-то сказать, но Ольга предупреждающе вскинула руку. – в ЭТОМ я вас не могу обвинить: вы просто ничего не могли бы поделать, даже попытавшись. Пока что вы никудышные воины. Но почему там не было меня?
- Ольга…
- Вы постоянно болтаете о дружбе, взаимовыручке, о необходимости работать вместе, а потом просто сбегаете, ни словом мне ни обмолвившись, что намерены делать! Хотя было очевидно, что с ведьмой вам не справится, если бы не Любава, никто из ВАС не вернулся бы из этой авантюры! У меня был бы шанс изменить ситуацию…
- Или погибнуть там самой! – холодно вставила Маргарита.
- Я не боюсь этого. Я воин и никогда не рассчитывала скончаться от старости в окружении внуков! Меня пугает совсем другое, - отвернувшись от потупившихся девочек, Ольга продолжила, словно про себя. – Любава была одной из мудрейших… людей… в мире. Она всегда предостерегала меня, верно предостерегала… ничто так не ослабляет людей, как привязанности, дружба, так называемая любовь – все эти глупости связывают нас по рукам и ногам, делают сентиментальными и слабыми, заставляют совершать ошибки. Мне казалось, она слишком уж категорична, но уже дважды жизнь буквально носом тычет в это нехитрое правило.
- Редкостная форма эгоизма: тебе так тяжело терять других, что ты даже не задумываешься о том, каково другим было бы тебя потерять, - неожиданно зло выкрикнула Вилл. - Не только мы, но и сама Любава не поставила тебя в известность – почему, как ты думаешь!
- В монастыре не лучшего мнения о моей профпригодности. После истории с Сергеем вряд ли кто-то оттуда станет доверять мне…
- А вот я скажу – почему! Если бы ты пошла с нами, ты потупила бы в точности так же, как она! И – вполне вероятно – точно так же погибла бы! Любава знала это и…
- Решила меня уберечь? Вы просто не знали Любаву! Она никогда ни с кем не миндальничала, знала, что человек учится чему-то лишь самостоятельно преодолевая трудности.  Впрочем, все это уже не важно…
На какое-то время в зале воцарилось молчание. Бывшая послушница, не глядя на Берегинь, отошла к закрытым сеткой во избежание попаданий баскетбольных мечей высоким окнам и уставилась сквозь веревочную паутину в светлеющее серое небо.
- Все уже не важно. Это тоже надо преодолеть самостоятельно, чтобы чему-то научится.
- Оленька, мы понимаем, что тебе тяжело сейчас, но ты делаешь не те выводы, - робко прозвенел голосок Алины. – что бы ни говорила Любава, она сама была к тебе привязана. И ты не можешь жить… совсем одна.
- Привязана? – не оборачиваясь, процедила Ольга. – Она не доверяла мне, сочтя плохо подготовленной! И вы – вы тоже мне не доверяете, теперь это окончательно прояснилось! Так что не смейте больше болтать о необходимости единства! Человек должен быть сильным сам по себе, не нуждаясь в чужой помощи и компании, к счастью ВАМ я никогда и не была другом, - еще раз резко развернувшись, девушка направилась к выходу из зала. – это вы точно дали понять. Как и с Сергеем, я приняла желаемое за действительное! Никогда никому не навязывалась в приятели. Если пожелаете, мы можем продолжать обучение, но и только!
- Если ты раньше считала нас подругами, то очень талантливо это скрывала! – фыркнула Евгения. Пережитое, увы, эту девицу ничуть не изменило.
- Прерогативу молоть языком об очевидном оставляю за тобой – за меня говорят мои поступки!
Резко распахнув дверь, Ольга услышала приглушенное «ох» и яростно уставилась на довольно симпатичного юношу в замшевой куртке с бахромой и кулоном, стилизованным под зуб какого-то неведомого зверя. Видимо, этнический стиль «под индейца», не иначе.
- Ты кто еще такой?!
И как много он успел услышать?
Незнакомец полушутливо, но с долей искреннего испуга, вскинул обе руки.
- Ты ведь так прикончишь кого-нибудь, ненормальная! – вомущенно завопила Ева. Ах, ну да, конечно, спортивного вида блондин. Кто бы сомневался! – Эй, ты в порядке? Я тебя раньше не видела, хотя я тут пропустила почти всю третью четверть, - защебетала воробушком эта трещотка, протягивая типу руку помощи.
- Да я сам тут только первый день, - сконфуженно пробормотал тот с обезоруживающей улыбкой.
- Я Ева. А тебя как зовут?
- Гавриил Борисович.
- А без отчества нельзя?
- Нельзя, увы, - блондин с притворной убитостью вздохнул. – я ваш новый учитель компьютерных систем. Просто счастлив был бы неформально общаться с такими очаровательными девушками, но, боюсь, школьная администрация такого не одобрит. Уф… слышал, что женщины трепетно оберегают свои секреты, но чтобы так, - выразительно потерев пострадавший лоб, Гавриил с голливудским оскалом уставился мимо Евгении на Ольгу. – А тебя как зовут, валькирия?
- Ольга, - процедила сквозь зубы бывшая послушница. – можно без отчества. Я тут старая учительница физкультуры.
- Не слишком ли Вы молоды для «старой» учительницы?
- Это единственная проблема в мире, которая действительно сама проходит со временем. Девочки, вам лучше поторопиться на уроки. Всего наилучшего, Гавриил Борисович, полагаю, Вас тоже ждут новые обязанности.
Снова вскинув руки, компьютерщик послушно самоустранился, осветив коридор на прощание голливудским оскалом.
- Какая же ты все-таки! – уперев руки в бока, закипела Евгения. – что он тебе сделал?
- Пижон.
- Судя по Сергею, тебе нравятся пижоны.
- Судя по Сергею, они без подвоха не бывают! Который это новый учитель за год? Часто здесь такое.
- Да нет, - протянула Дарья. – в большинстве учителя давно тут работают… хотя все новые педагоги оказались здесь не с проста…
- Ну, знаете, это не причина набрасываться на этого с подозрениями! – для полного сходства с рокотом закипающего чайника, Еве только струек пара из курносого носика не хватало. - В конце концов у нас презумпция невиновности, пока ничего не говорит об обратном!

Rem
Ну... от Коли-то куда ж деться-то? Примерно через один кусочек будет о том, как Марго снова с ним столкнется, отправившись к одному из замков князя в одиночку. Насчет Светлого Витязя - это герой, воин, находящийся при каждой Ладе. Поскольку она сама - воплощенный свет и милосердие, не имеет права использовать свою силу в разрушительных целях (даже не столько "не имеет права", сколько эта сила просто не может быть так использована) - в определенных ситуациях рядом с ней должен быть защитник. Поскольку интригу я все равно врят ли закручу, могу спойлернуть: сперва все решат, что Светлый Витязь - это Коля и есть, но обломается. В самом конце окажется, что это Ольга - хотя до того в истории ни разу не случалось, чтобы им становилась девушка. А вот про Александра пока ничего точно сказать не могу.

Rem
Елену - почти в самом конце, в день летнего солнцеворота (на Ивана-Купалу). Это, по сути, и кульминация и развязка. Данилин, может, и мелькнет. Он в качестве "политического убежища" при Монастыре типа иконописцем.

Бывают в жизни такие моменты, когда внезапно отчетливо понимаешь, что… совершенно ничего не понимаешь, никогда не поймешь да и не особенно-то тебе это и нужно. Поэтому Виктория просто выбросила из головы новеньких, предоставив Сорокиным честь выяснять детали и нюансы. Народу со странностями в этой школе, как она успела убедится, всегда хватало, возможно даже, подозревать нового информатика они начали поспешно. Не более он подозрителен, в конце-то концов, чем специализирующаяся на самовзрывающихся изобретениях учительница физики Хренникова. Или математичка и бывший ОБЖ-шник, оказавшиеся оборотнями. Или такие «милейшие» педагоги, как химик Северинов и математик Арест! Нет, Ева права, нельзя подозревать кого-то только за то, что он не вовремя… вернее, как-то слишком уж вовремя появился в школе и не понравился Ольге. Или, скорее, наоборот, понравился – и она злится, чтобы себе в этом не признаваться, для Ольги в таких вещах нет особой разницы.
- По крайней мере, историка ты не упомянула, - философски заметила Дарья, когда на следующей перемене Вика поделилась с ней своими соображениями.
- Вы мне теперь ту истерику до старости вспоминать будете? – рыжеволосая девочка болезненно поморщилась. Как ни крути, пришлось себе признаться, что Денис Денисович оказался совсем не плохим человеком, однако когда посторонний – не так уж и важно, хороший он или плохой – вторгается в семью… Девочкам не понять. И Ева и Елена со своими приемными родителями с детства прожили, такие люди от родных ничем и не отличаются. – Учитель он нормальный. Может, даже, и человек хороший. Но отчим мне такой не нужен… вообще никакой не нужен. Я подозревала его совсем не поэтому и, в конце концов, оказалась же права!
- А ты не задумывалась, что твоей маме нужно?
- Любовь не проходит. Я точно помню, что у нас в семье все было отлично и родители, абсолютно точно, друг друга любили. Значит, до сих пор должны любить! Это, наверное, кризис среднего возраста или что-то вроде того, значит, все непременно наладится!
Дарья вздохнула.
- Ты со мной не согласна?
- Просто как-то неприятно прозвучало «должны любить», вот и все. Извини.
Почему некоторых вещей даже Даша понимать не хочет? Наверное, первая в жизни Виктории настоящая подруга: конечно, в младших классах, еще в Москве, Вика принимала за дружбу приятельские отношения со своей соседкой по парте – Ларисой. С первого класса девочки с удовольствием общались и играли, но, как предстояло понять в начале учебного года, и только. Летом развелись родители, Виктория, как никогда, нуждалась в поддержке и участии, однако все яснее замечала, что Лариса стала ее сторонится и даже пересела за другую парту, сославшись учительнице на слабое зрение. Продолжалось это месяца полтора – незадолго до переезда девочке предстояло получить еще один удар судьбы: Ларочка прямо высказала, что Вика ей надоела «со своим бесконечным нытьем» и «способностью говорить только о своих проблемах». Подруга для нее оказалась чем-то вроде игрушки, которую любишь, пока она радует, а поддерживать в беде и не подумаешь. Но с Дарьей-то все сложилось совершенно иначе. Она, конечно, всегда выслушает и поддержит, но поймет – тоже отнюдь не всегда.
Впрочем, «должны понимать» прозвучит, наверное, так же некрасиво, как «должны любить». Но ведь хотелось бы…
Возвращалась из школы Вика в одиночестве. У Дарьи, Евгении и Али оказалось на целых два урока меньше – девочки успели разбежаться по дополнительным факультативам, делам, секциям. А Маргарите, похоже, и в голову бы не пришло составить Виктории компанию: последнее время в ее голове столько места, помимо исчезновения Елены, занял еще и Коля со своим «походом за подвигами», что для столь праздных мелочей не оставалось. А прогулки просто за компанию были теми самыми «праздными мелочами», которыми сугубо практичная Маргарита пренебрегала. Неплохо было бы, если бы Матвей мог проводить ее, но сам он при прощании такого не предложил, а намекать сама Вика не решилась. Наверное, до сих пор занозой ныли в памяти слова Ларисы о докучливой навязчивости.
О похищении Матвей, конечно, ничего не помнил. Виктория немного беспокоилась о том, что он помнит о поцелуе с принявшей ее собственный облик Марой. Не зря же ведьма выбрала именно это… неужели, он действительно хотел бы поцеловать именно ее? И что… должен думать что поцеловал? В их разговорах это никак не упоминалось. Матвей был неизменно дружелюбен, они много общались, помогая в ветеринарной клинике, недавно парень вскользь заметил, что, если погода не испортится, то скоро можно будет начинать ролевые игры – не хотела бы Вика принять в них участие? По его словам, она могла бы поучаствовать в состязаниях по стрельбе из лука – не так уж много игроков имеют реальный спортивный разряд, но и такие тоже встречаются. А о поцелуе… должно быть действительно ничего не помнил. Наверное, и к лучшему: так у них будет шанс по-настоящему впервые поцеловать друг друга. Или… или не хочет вспоминать сиюминутный порыв, о котором сожалеет? Да и у него – взрослого и такого классного – поцелуй с «ней» мог бы быть вовсе даже и не первым, возможно, для него не произошло ничего стоящего внимания?
В задумчивости Виктория открыла дверь своим ключом. Жанна должна была вернуться с работы не раньше, чем часа через четыре, поэтому девочка замерла от неожиданности, услышав в большой комнате голоса. Ее там, однако, не услышали – впрочем, разговор шел на довольно высоких тонах, а Вика, кажется, даже дыхание затаила… Оказывается, еще не притупились в памяти и уже почти годовой давности воспоминания о семейных скандалах, от которых ей хотелось забиться в уголок поукромнее и стать маленькой-маленькой.
- Как ты можешь быть такой жестокой, Жанна? Это твое глупое упрямство… я же не могу без тебя!
- Закончились чистые тарелки? Или рубашки? Ты чересчур привык, что «плохая хозяйка» подает тебе все на блюдце с голубой каемочкой, так что живи теперь сам, как хочешь!
- Жанна, пожалуйста, не начинай все опять…
- Это ты начинаешь все с начала, Дик! Зря начинаешь! Я уже сказала, что ничего ты этим не добьешься!
- П-папа?
Ричард Чубайс был старше своей бывшей жены. Существенно старше, лет, наверное, на десять, но Виктория, как многие подростки, считала глубокой старостью все, что превышало отметку двадцати семи лет, поэтому между тридцатью двумя и сорока двумя особой разницы не видела. Как и у дочери, у него была светлая, легко краснеющая кожа и жесткие рыжие волосы, правда, заметно поредевшие и гладко зализанные назад.
- Вика! – широко улыбнувшись, Ричард подхватил девочку на руки и под метающим молнии взглядом Жанны закружил в объятьях. – Вика, если бы ты знала, чего мне стоило вас найти в этом захолустье! Сам поверить не могу…
- Можешь поверить в то, - холодно вставила Жанна. – что гонорар того хмыря-детектива был с твоей стороны просто выброшенными на ветер деньгами. Впрочем, тебе не привыкать спускать деньги на ветер…
- Теперь все будет иначе! – отпустив, наконец, дочь, воскликнул мужчина. - Мне удалось встать на ноги, когда мы вернемся домой…
Мы вернемся домой… До того, как эти слова прозвучали, Виктории честно казалось, что она будет счастлива их услышать. Но отчего-то в душе они отдались холодным испугом. Домой, в Москву, из «захолустья», где она встретила настоящих друзей… где она встретила Матвея! Уехать из Вересково?
«Да ну тебя, Пятачок, сам не знаешь, чего хочешь!» - непременно сказала бы на эти ее мысли Ева. И Вика, наверное, даже не обиделась бы. А как же миссия Берегинь, Елена, так и не побежденная ведьма Мара и этот таинственный тип Чернояд? Просто уехать и забыть обо всем, как о сюрреалистическом сне?! Быть может, Вика совсем не горела желанием спасать эту Елену непонятно от чего, но есть ведь еще и понятие долга.
- Мы никуда не возвращаемся! – вернул к реальности резкий голос Жанны. Обычно мама говорила очень мелодично, но сейчас ее слова звучали жестяным тоном автоответчика.
- Жанна, но не при ребенке же! Ты вообще о Вике подумала? Какое у нее будущее в этом селе? Мало того, что ты увезла ее, не дождавшись решения суда…
- Я устала от твоих бездарных концертов!
- Да! Да я просил не расторгать наш брак, потому что очень люблю вас обеих и не хочу терять! И повторю это! Если тебе наплевать на меня после всего, что было, то ребенок должен расти в полноценной семье – хоть это ты могла бы понять! Я мог бы привлечь тебя за похищение!
- Дик, что ты мелешь?!
- Кроме того, ты совершенно ею не занимаешься! Я наводил справки, Вика стала хуже учится, слоняется без присмотра, а ты занята только своей карьерой и личной жизнью! Имей в виду, я просто не допущу… Жанна, я готов все забыть, лишь бы ты вернулась, я все тебе простил. Давай прекратим это!
- Вот именно – прекратим. Уходи.
- Жанна…
- Я ничего забыть не готова. И Я тебя не простила.
Ричард понурился.
- Ты вынуждаешь меня идти на крайние меры, - тихо, почти извиняющимся тоном произнес он. – и, проклятье, ради нашей семьи я на них пойду! Для вашего… нашего же блага, Жанна.
- Уходи, Дик! Любовь и шантаж несовместимы!
Отец беспомощно оглянулся на Викторию, ища поддержки, но объятая противоречивыми чувствами девочка не нашлась, что сказать. Поэтому Ричард, сохраняя подавленный вид, покорно направился к выходу.
- Я не хотел до этого доводить, Жанна, поверь мне, - вместо прощания произнес он.