Виктория
Сделав шаг назад, Маргарита неловко покачнулась и снова села на траву – совсем рядом с разрубленным цветком. Остальные Берегини потрясенно молчали. Конечно, на их глазах была убита Любава, да и все предыдущие намерения Мары ясно свидетельствовали о том, что происходящее – не игра… На самом деле Виктория не была даже до конца уверена, что именно подействовало на них так… оглушающее. Алина крепко обняла Еву, уткнувшись носом в плечо подруги и испуганно зажмурившись, сама Вика на всякий случай материализовала стрелу, держа золотой лук наполовину взведенным, и одновременно приготовилась в любой момент отскочить назад – что бы ни произошло с Николаем, последовать за ним, если их снова атакуют, в любом случае не будет лучшим решением. Тем более теперь им, видимо, придется защищать Маргариту, которой потребуется неясное количество времени, чтобы придти в себя. Пока что ведьма не делала попыток освободиться из захвата, но, судя по тому, как замерли и омертвели удерживающие ее щупальца корней, на это не требовалось много времени и сил.
- Гм, девочки, а это ничего, что мы тут стоим? – Сергей картинно помахал рукой. – Если вы уже никуда не торопитесь…
- Ничего, если конкретно ты потрудишься объяснить, какого черта здесь делаешь! – негромко произнесла Ольга. Если в происходящем ее что-то и грозило удивить или шокировать, то явно не то же, что Берегинь. Или? «Или она знала про Колю с самого начала? – пришло на ум Вике. – Все они, из монастыря, сразу поняли…» Уверенности в этом не было, а выяснять сейчас время оказалось явно неудачное, и все же…
Гарпия встопорщила жесткую шерсть, став похожей еще и на огромного черного ежика, и тихо зашипела. По шести глянцевым нечеловеческим глазам трудно было прочитать что-то, однако смотрела бестия определенно в сторону Ольги. И с определенным недовольством. Сергей с полуулыбкой развел руками.
- Выполняю свой священный долг перед выплаченной Великим Князем зарплатой, разумеется.
- Но ты был лишен магической силы – в бою от тебя никакого проку.
Гарпия зашипела громче, приподнимаясь на задние… в смысле – на самую заднюю пару ног. Ее тело сменило очертания, выпрямившееся рядом с Сергеем и Кощеевым существо было уже, не смотря на лишние пары глаз и конечностей, вполне человекоподобно. Черная шерсть переместилась за спину, образовав подобие длинной гривы волос, и открыла бледное осунувшееся лицо.
- Позвольте, я займусь ею, господин? - глухо, словно разговаривая на вдохе, а не на выдохе, прошелестело существо. Три пары тонких, как веточки, рук несинхронно перебирали в воздухе пальцами, словно распутывая невидимую пряжу.
- Нет, моя милая маленькая Магда, - ладонь Сергея ласково опустилась на колючие черные волосы, скользнула ниже, погладив остренькую скулу, впалую бледную щеку, и, в конце концов, бережно повернула получеловеческое лицо гарпии за острый подбородок. Склонившись к ней почти на расстояния поцелуя, юноша мягко напомнил. – ты уже слышала, что должна делать. А ею займусь я. У меня сейчас нет магии. Но и у нашей дорогой Ольги магической силы тоже нет, а экзекуторская против меня сейчас бесполезна. Ты ведь сама сразу поняла это, милая, - Сергей выпрямился, даже легонько оттолкнув Магду, и снова повернулся к бывшей послушнице, картинно прижав ладонь к груди. – сегодня я – только твой противник.
- Если это не останавливает тебя самого, то меня тем более не остановит! – сжав рукоять своей сабли так, что побелели костяшки пальцев, громко прошептала Ольга. Сомнений с искренности ее слов у Виктории не возникло, хотя сама девочка в подобной ситуации наверняка чувствовала себя иначе. Не возникло сомнений и у Сергея – и не похоже, чтобы его это удивило или расстроило. По всей видимости, старая роль была с блеском отыграна и осталась в прошлом, а то, что новый сценарий предусматривает и новые правила игры, для запечатанного в человеческом обличье дракона было совершенно естественным и очевидным.
- Как пожелаете, господин, - Магда почтительно склонила голову, потом повернулась в сторону Берегинь, прижав заканчивающийся черным коготком указательный палец левой руки из верхней пары) к тонким белым губам. – ты еще меня помнишь, Летавица?
- Я рассчитывала, что ты будешь помнить подольше урок, который тебе уже преподнесли! – запальчиво откликнулась Алина. Но Виктория почувствовала, как и без того высокий голос младшей из Берегинь звенит от волнения.
Бросив еще один растерянный взгляд на неподвижно сидящую на траве Маргариту, Вика слегка дрожащими поначалу руками навела лук на ведьму. На кончике языка звенели слова о том, что Мара должна заплатить за все, что ее время пришло и на сей раз… что-то в этом роде - но даже невысказанные они отдавали такой фальшивой банальностью и мелодрамой, что произнести их вслух девочка так и не решилась. Слов уже произнесли достаточно, даже более чем. Хотя все это было правдой. Абсолютной правдой!
Марана высвободилась из хватки корней и снова взмахнула косой, отклоняя стрелу.
- От слов к делу, да, крошка? Вот только…
Ловко раскрутив косу, колдунья двинулась вперед, наступая на Викторию.
- … Не забывай, что я хорошо помню твое оружие, в том числе и минусы его использования. В ближнем бою от лука толку немного.
  Виктория увернулась от косы, просвистевшей над самой головой, нырнув немного вбок, и, используя единственную возможность как-то отгородиться от следующего удара, машинально закрылась луком, почти ожидая, что смертоносное лезвие разрубит его с той же легкостью, что и меч Николая. В лицо полетел сноп золотых искр, ослепив на долю мгновения. Болезненно прищурившись, девочка сфокусировала взгляд на золотистой полусфере, образовавшейся вокруг сжимающих лук Молоньи вытянутых рук, на который продолжали сыпаться стальные росчерки ударов.
- Значит, никакого толку?
Полусфера вздрагивала, заставляя дрожать и уже начинающие уставать руки, но продержаться таким образом достаточно долгое время не составляло бы труда. К сожалению, времени не было именно у них, а позиция, хотя и надежно защищала Викторию, но лишала возможности атаковать самой. Во всполохах, разлетающихся от частых соприкосновений служащего щитом лука и лезвия косы, трудно было четко рассмотреть даже заострившееся от ярости лицо Мары, так что девочка понятия сейчас не имела, как обстоят дела у подруг – судить только по звуковому сопровождению… ну, можно было разве что о том, что до Евы пока никто не успел добраться. Краем глаза удалось засечь момент, как взмыла над головами Алинка и тут же со стороны противников вверх, преследуя маленькую Летавицу, выстрелили несколько серебристых нитей. Кажется, младшая Берегиня все же сумела увернуться – следующим, набирая высоту, вверх скользнул темный силуэт расправляющей крылья гарпии…
Вынужденные бороться каждая со своим противником, девочки оказались полностью отрезаны друг от друга – сейчас Вика совершенно ничем не могла помочь остальным, какими бы ни оказались их успехи. Как не могла и переломить что-то в собственном «поединке» с Мараной без посторонней помощи…

Дарья
  Если поначалу Берегини и обладали преимуществом, то, в первые же минуты разбив команду, их противники свели это преимущество на нет. По крайней мере, никто не трогал выбывшую из строя Маргариту, должно быть, предполагая, что вреда от нее уже не будет, а заполучить Венец Мара могла и потом, расправившись с более опасными соперниками. Ольгу и Алину Даша потеряла из поля зрения практически сразу, попытка как-то помочь вынужденной уйти в глухую оборону Вике оказалась бессмысленной – успевший спешиться Йотун не позволил ей даже приблизиться к Маране.
- Я побеждала тебя в более холодное время года, на что ты рассчитываешь летом? – отступая на шаг, девочка создала на приподнятых ладонях два крупных лепестка пламени.
- Постараюсь как-нибудь решить эту проблему, - при других обстоятельствах и чуть менее необычной внешности улыбку Леда можно было даже счесть дружелюбной.
Несколько огненных шаров, сорвавшись с рук Дарьи, разбились о кривоватый, похожий на металлическую сосульку меч – как и его хозяин, оружие на деле оказалось гораздо более ловким, чем можно было предположить по массивному внешнему виду. Складывалось впечатление, что Йотун хоть до бесконечности способен отклонять такие атаки, с Пером Жар-Птицы или без, но для того, чтобы создать опасную для великана волну жара, Даше необходимо было атаковать с гораздо меньшего расстояния. Но как можно было подойти ближе, чем на длину его руки с мечом, создававшей довольно обширный радиус, кажется, со всех сторон в равной мере. Если бы Дарья могла летать, как Алинка… и что за «птица» из нее такая?! А для обороны ее способности годились еще меньше, чем у виктории, оставалось либо атаковать, либо бегать от противника по поляне – в обоих случаях растрачивая силы куда быстрее, чем Йотун. Если только… когда… потом, когда все это закончится не забыть бы поблагодарить Ольгу за эти ненавистные тренировки в спортзале, не будь которых, у Дарьи вдвое быстрее от этой беготни вкруг великана, как вокруг елки, сердце наружу выскочило! Дышать все равно было немного больно, наверное, собственные атаки выжигали чересчур много кислорода… не устроить бы лесной пожар в придачу ко всем проблемам.
Откуда Марана вообще могла знать, где подстерегать Берегинь? С уверенностью, что они точно там появятся…
Рванувшись в  сторону, Даша налетела на Еву, к счастью, сбить ту с ног девушку выше и более плотного сложения, чем она сама, даже с разгону оказалось непросто. Обогнув водяную Берегиню, огневка послала несколько сгустков пламени в двух волков, от которых, похоже, по аналогичной тактике «стратегически отступала» Евгения. Оборотни это были или нет, но инстинктивный страх в этих обличьях работал не хуже, чем у обычных зверей – волки с визгом отпрянули. Сам господин Кощеев, скрестив костлявые руки, наблюдал за боем с края поляны. Хорошо бы из-за того, что сам не обладал достаточной силой, чтобы участвовать в магическом поединке, однако Даша сомневалась, что судьба сделает для них такую скидку.
- Помоги мне, а я их задержу! – бросила девочка хрипло дышащей, прижав одну из ладошек к груди, Еве. Та выдавила что-то невнятное, но без конкретных возражений развернулась в неспешно приближающемуся Йотуну, вскинув руки.
Девочкам повезло, по крайней мере, в том, что июнь в этом году выдался прохладным, то и дело лили дожди – так, что даже после довольно погожего дня, в лесу оказалось достаточно влаги, которую юная Дана сумела стянуть с окрестностей, заставив на изрытой корнями и искореженной огнем и холодом поляне взвиться небольшой волне. Дарья в первый момент не поняла, чем такая атака может быть опасна для кого бы то ни было – Леда волна даже с ног не сбила бы… Догадка пришла только когда инистый великан безуспешно попытался отшатнуться – зря, потому что волна завилась вокруг него спиралью и, на миг окатив… нет, не на миг. Вместо того, чтобы схлынуть, воде хватило этого мгновения, чтобы застыть ледяным монолитом, тут же покрывшимся сетью мелких трещин и помутневшему. Неизвестно, надолго ли, однако…
Снова ожили древесные корни, во второй раз разрывая травяной дерн на поляне, взвились вверх хищно извивающимися лианами из какого-нибудь ужастика. Хотя Берегиням они вреда причинить не пытались, набросившись на их врагов, Даша едва сумела сдержать испуганный визг, оказавшись в центре этого шевелящегося клубка. Алина, спикировав откуда-то сверху, ловко проскользнула под лесом безлиственных узловатых коряг, а вот рухнувшая было за ней стервятником Магда не успела вовремя уйти обратно на высоту, как и остальные противники Берегинь, быстро оказавшись спеленатой в деревянных путах. Правда, гарпия не попыталась рваться или выпутываться, как это делали остальные (за исключением все еще обездвиженного в ледяной глыбе Йотуна), вместо этого ее фигура начала темнеть и словно бы плавиться... или разлагаться прямо на глазах, тело распадалось на множество мелких самостоятельных фрагментов. Крошечные мохнатые шарики, перебирая тоненькими лапками, легко выскальзывали из слишком крупных, чтобы задержать их, корней, сплошной волной отхлынули в сторону, должно быть, намереваясь «слепиться» обратно уже на свободе, однако…
- Не на этот раз, Магда! – сопровождая свои слова резким порывом ветра, распушившего волосы Берегиням и просто разметавшего пауков среди ближайших деревьев, звонко выкрикнула Алина.
Переводя дыхание, Дарья наконец-то сообразила оглядеться. Рядом со все еще неподвижно сидящей на краю поляны Маргаритой, вернувшейся в обыкновенное обличье, стояла высокая пожилая женщина с перекинутой через плечо длинной косой из черных, белых и серых прядей, не совсем похожих на обычную проседь. Одежда на ней была темно-зеленая… или просто зеленая, с учетом скудного освещения – не то платье, не то длинный, до земли, кафтан, с золотым и самоцветным шитьем, от которого ткань казалась жесткой и очень тяжелой. Поверх невысокой шапки-обруча была наброшена зеленая же вуаль из более легкой ткани. Чуть левее белела нечеткая миниатюрная фигура с развевающимися белоснежными волосами, в которой Дарья с удивлением узнала преобразившуюся Ядвигу.
- Даже я сама не сделала бы лучше! – вскинув кулак, старушка одобрительно улыбнулась Алине.
- Бабушка?
- Карина? – одновременно с маленькой Летавицей подала голос решившаяся все же отвести взгляд от связанной Мараны Виктория.
Лесная знахарка неопределенно повела плечами, возвращая на голову Маргариты золотой венок, который держала в руках. Блондинка испуганно вскинула голову и попыталась отмахнуться.
- Не надо! Он мне не нужен… кроме того, я все равно не  сделала бы ничего подобного, - потрясенно оглядевшись, словно только теперь замечая происходившее на поляне, тихо добавила она.
- Именно ты так рвалась защитить Елену, девочка, - сварливо процедила сквозь зубы знахарка Кара. Ее изумрудное одеяние, как только венок вернулся к Марго, превратилось в какое-то неопределенное темное платье и белую косынку, наброшенную на плечи.
- Кого я могу защитить или спасти? Ничего не получается, и… и от этих артефактов и способностей больше проблем, чем толку. Я не знаю, как мне обращаться с этой силой, не могу больше! – поднявшись на ноги, на грани истерики выкрикнула блондинка. Все молчали.
- Никто в любом случае не станет делать это за тебя. Как бы я ни умела обращаться с силами Прии, я больше не Берегиня. Мы сделали уже достаточно. – приблизившись к бешено сверкающей глазами из кокона затвердевших корней Маре, Карина тихо добавила. – возможно, даже больше…
- Как трогательно! – хрипло прошипела связанная ведьма. – Ты явилась не за тем, чтобы еще раз похоронить меня заживо? Надеешься, что теперь грязной работой станут заниматься другие, или просто тебя терзают сомнения? За меня можешь не беспокоиться… и ты, Ядвига, тоже. Нельзя предать во второй раз.
- Ты сама прекрасно осознаешь, что я не могла поступить тогда иначе. И что это «предательство» - главная причина того, что я не могу больше называться Берегиней. Так что оставим лучше пустые разговоры!
- Значит, я была права, - Виктория дезактивировала лук и убрала его за спину. Колдунья в издевательском недоумении вскинула брови. – ты продолжала следить за нами, вертеться где-то поблизости! Я была почти уверена…
- У меня свои источники, деточка. И ты ошибаешься, я сама уже очень давно не была в Вересково, - оскалившись, ласково ответила Марана.
- Не лги хотя бы сейчас! Это же ты играла роль той девчонки, Мадины? Мне вы сразу показались похожими и…
-Ах, эта? – Мара негромко рассмеялась. – Симпатичная подружка Матвея, мне говорили и о ней… нет, малышка. Если бы мне понадобилось тайно следить за кем-то, я скорее решила бы играть роль кого-то, с кем у меня не нашлось бы вообще никакого сходства, а не наоборот!
Это был один из доводов, которые привела бы мнительной Виктории и сама Дарья, но сейчас подавать реплики на стороне колдуньи -  чем бы ни шла речь – прозвучало бы верхом бестактности. К тому же они опять теряли время впустую.
Виктория слегка побледнела, упрямо мотнув головой в красно-золотом шлеме.
- Ты же не станешь уверять, будто это сходство – чистая случайность!
- Нет. Кажется, она моя внучатая племянница – если я правильно разузнала насчет своих родителей и сестренки. И какой тебе прок от этой информации, малышка? Ах, ты что же, так надеялась повесить всех собак на девушку просто за то, что она красива и она давний друг твоего приятеля? – снова мелодично рассмеялась Мара.
- Не смей разговаривать со мной в таком тоне! Я, по крайней мере, никого не убивала из ревности.
Смех оборвался. Чуть склонив голову, колдунья уставилась на рыжеволосую девушку мерцающе-темными, как вода в колодце, расширенными едва ли не во весь размер радужки зрачками.
- Я тоже, - выдержав короткую паузу, глухо произнесла она.
- Без толку с ней разговаривать! - шагнув вперед, Дарья взяла растерянную Вику за руку. – Правду Марана говорит или нет, все это только растягивает время, а нам и без того стоит поспешить. Карина, Ядвига, спасибо вам обеим за помощь. Мы идем дальше.
Не без опаски проходя мимо ледяной глыбы Даша все же не удержалась и коснулась мутной холодной поверхности кончиками пальцев.
«Три–ноль, господин охотник! Жутковато об этом думать, но я, кажется, начинаю входить во вкус…»
- А где Ольга? – запоздало спросила Алина.
- Сомневаюсь, что ей действительно что-то может серьезно угрожать, - Виктория качнула головой.  – будем надеяться, она сама, как и уверяла, вполне способна о себе позаботиться – у нас нет времени на поиски еще и ее. Идем.
Если в дело вмешался Сергей, скорее всего, от воинских умений бывшей послушницы особого толку не будет. Но… Дарья сомневалась, что заключенный в человеческом обличье дракон захочет, если и сможет, причинить Ольге вред. Будем надеяться… не совсем честно после всего, в чем они ее пытались убедить, но сейчас дела предстояли более важные, а Ольге и правда не привыкать работать в одиночку.
- Ты идешь, Маргарита?
- Да… Простите меня, пожалуйста, я повела себя недостойно. Дела следует доводить до конца!
Лес вывел девочек на пологий холм, окаймленный плавным полукругом незнакомой реки, почти сплошь заросший кустарником, невысокими деревцами и сплошным ковром папоротника, над треугольными резными листиками которого в воздухе кружились сотни золотых искорок, словно спустившиеся к земле звездочки или крупные искры от невидимого холодного костра. Бликами, словно от огромного зеркального шара, кружились повсюду «лунные зайчики» блуждающих огоньков, оглушительно стрекотали кузнечики, а из леса за спиной гораздо громче, чем во время похода по самому лесу, раздавались припозднившиеся соловьиные трели. На отмели речной излучины суетились, брызгались и мелодично хохотали, кажется, играя в салочки девушки, бледная кожа и белые платья-рубашки которых сияли в лунном свете чуть голубоватым серебром. Еще несколько таинственных незнакомок в пушистых травяных венках, как причудливых коронах, кружили хороводы на пологом склоне у самой воды. Выше к верхушке холма, на не слишком большой свободной от зарослей площадке, толпились какие-то люди, звери, и множество совсем уж странных удивительных существ. Что-то в этом было от праздничной толпы на каком-нибудь официальном городском мероприятии, хоть Дарья ни за что не смогла бы объяснить, что натолкнуло ее на подобную аналогию.
- Ева, ты можешь снова сделать так, чтобы нас не замечали? – шепотом спросила Виктория, с непонятными мыслями тоже вглядываясь вверх, на разношерстную толпу у вершины. – Подберемся поближе…
- Не уверена, что на них это подействует так же хорошо, что и на людей, - негромко ответила Евгения. – попытаюсь. Но все равно, постарайтесь слиться с толпой.
Внимания на них почти не обратили, если и заметили «лишних» гостей. На подобных мероприятиях мало кто знаком между собой, так что «выловить» кого-то в циркулирующей, словно перемешивающийся суп в кастрюле, толпе, сложно даже зная этого кого-то в лицо, что уж говорить о совершенно незнакомых. Только один раз Ева неуклюже толкнула огромного белоснежного пса, в первый момент испуганно принятого за волка – но это был именно пес, что-то вроде очень крупной лайки со светлыми (а может, так казалось из-за отраженного лунного мерцания) глазами. Пес недовольно заворчал на подобную неуклюжесть, но маленькая темноволосая девочка лет шести в живописных обносках – с виду совершенно обыкновенный человек – успокаивающе обняла зверя за шею в пушистом воротнике, не уступающем львиной гриве, успокаивающе улыбнувшись оробевшим Берегиням. Дарья успела разглядеть, что вместо одной из передних лап у пса что-то вроде деревянного протеза, потом к девочке и зверю подбежал какой-то коротышка, еще приземистее Фомы и Еремы, в темно-зеленой чешуе, что-то неразборчиво забормотав, а там уже толпа оттеснила девушек дальше и больше Даша ничего уже не видела. Наверное, коротышка был чистокровным водяным. А кто пес? Какой-то необычный оборотень? Дарья-то думала, что оборотни потерянные конечности регенерируют…
Кто-то, пробираясь мимо, вручил девушкам по кубку с пахнущим медом и какими-то травами незнакомым напитком, который Даша из осторожности «случайно» пролила под ноги, а вот Евгения заинтригованно принюхалась и только поймав свирепый взгляд Виктории, не решилась сделать глоток.
Когда появился князь, толпа разом притихла и отхлынула, освобождая на самой вершине холма просторную проплешину. Берегини на всякий случай поспешно нырнули за спины ближайших соседей – Дарье пришлось выглядывать из-за плеча какого-то одетого в звериные шкуры верзилы, обзор получился никудышным, а от необработанного меха к тому же попахивало.
- Дивной ночи, - негромкий голос князя в наступившей тишине разнесся над холмом, словно усиленный театральными сводами. Одетая в свободное светлое платье, цвет которого в таком освещении разобрать не получилось,  Елена, которую Чернояд вел за руку, с неуверенной улыбкой помахала толпе.
- Дивной ночи… - запинаясь, повторила она.
Если появление князя заставило всех притихнуть, затаив дыхание, то при виде девочки толпа просто вскипела, разразившись восторженными криками и приветствиями, похоже, заставшими слегка боязливо напрячься не только Елену, но и самого Чернояда, привыкшего, должно быть, к несколько иным церемониям. Даже на его вскинутую в требовании тишины руку не сразу удосужились обратить внимание, что просто не могло придтись подобному типу по нутру. Рассмотреть его лицо опять не получилось – луна светила прямо за спиной мужчины, обрисовывая то четкий темный профиль, то серебристый ореол вокруг светлых волос.
- Прошу вас, тихо! – на сей раз приятный баритон прозвучал гораздо жестче. Окружающая холм неровным кольцом публика, хоть и не мгновенно, но притихла.  – Хоть я и принадлежу к другой стороне волшебного мира, я вполне разделяю радость от возвращения Пресветлой, поверьте мне. Для всех нас это очень важно. Оттого-то меня немного огорчает необходимость сообщать вам теперь новость о том, что в церемонию ее Инициации и окончательного пробуждения пришлось внести некоторые изменения.
Этих слов определенно не было в предварительном сценарии его речи – Елена попыталась недоуменно обернуться, одновременно вырвав руку и немного отстраняясь, однако Чернояд поймал ее за плечо, с силой сжав пальцы. Растерянное личико девочки исказила гримаса боли.
- Впрочем, можете мне поверить, ритуал непременно будет проведен. А пока что…
Взмахнув второй рукой – из темноты на пару мгновений соткались очертания знакомого уже Берегиням темного копья – князь мазнул кончиком острия по касательной к Елене, словно собираясь ее поцарапать. Не успевшая испуганно вскрикнуть девочка… исчезла, словно лопнувший мыльный пузырь, разлетевшись серебристыми в лунном свете брызгами. Где-то ядом тихо ахнула Евгения.
- Прошу вас, юные леди, не прячьтесь, - отступив на шаг, Чернояд с приветливой улыбкой сделал приглашающий жест рукой. – я ведь знаю, что вы не могли пропустить такое представление, не смотря на все старания Мараны.
Никто из девушек не шевельнулся, однако толпа, повинуясь жесту князя, предательски отхлынула в разные стороны, оставив их посреди почти пустого пространства.
- Если ты хочешь знать, где сейчас настоящая Елена – то мы никогда!.. – запальчиво начала Виктория, но мужчина с негромким смехом помотал головой.
- Ну что вы! Просто любопытно было взглянуть на тех, кто держит меня за дурака столь уж наивно!
- Но ты же пришел сюда и собирался начать церемонию…
- А это вы с чего взяли? – князь недоуменно развел руками. Его темный силуэт зыбко подернулся и… обыкновенной тенью упав на траву, скользнул куда-то прочь с вершины холма, у кромки зарослей совершенно исчезнув из виду.
- Тень… он тоже был ненастоящим, двойник, - растерянно пробормотала Дарья.
- Надо возвращаться в Монастырь! – отрубила Маргарита. – Если князь все знал с самого начала, значит, и задумал что-то с учетом наших действий!
- Какое разумное наблюдение! – с издевкой протянула Евгения. – Но как мы доберемся до Монастыря, даже если бы мы знали дорогу  через лес, Алине что, тащить всех остальных на шее?!
- Если у тебя есть идеи…
Завязавшаяся было перепалка была прервана появлением на залитой лунным светом вершине холма еще одного человека. Ради разнообразия – неплохо знакомого и даже сразу узнанного. Берегини, одновременно замолкнув, с подозрительностью и изумлением уставились на улыбающегося блондина в пижонском летнем костюме.
- Прошу прощения за вторжение, девочки, но, думаю, я вполне мог бы вас подбросить. Мне показалось, вы слишком торопитесь для подробных объяснений… - Гавриил Сивин, новый учитель информатики в вересковской школе, приглашающе протянул опешившей Виктории ладонь.

Там особо нечего подробнее. Мару заточили, когда ей было восемнадцать, естественно, у нее была семья (в канононичной "Ведьме" как-то скромно заретуширвали факт, что и у Нериссы тоже были родители, видимо, чтобы не потчеркивать драконовские методы типа положительных кондракарцев еще сильнее) - почему бы не быть и сестре, у которой теперь есть внучка? Мадина - это адаптация Менди, Вике, помимо всего прочего, мозолило глаза и ее сходство с колдуньей. а объяснение со случайным родством показалось мне интереснее, чем просто опровержение подозрений.

Елена
В монастыре Елене не нравилось. То ли из-за неприятных воспоминаний о зимних событиях, то ли от какого-то просто изматывающего желание увидеть небо целиком, а не узкую полоску в небольших деревянных окошках высоко под потолком, просто завладевшего ею именно в этот вечер, то ли… что и говорить, хотя девочки привели ее сюда, чтобы укрыть – именно в безопасности-то Елена себя совершенно не чувствовала. Живописное с виду место, похожее на резную деревянную игрушку, морально давило и опустошало, словно высасывая силы.
Отчасти, впрочем, так оно и было. Только отчасти.
- Ни один маг так или иначе не может чувствовать себя здесь уютно. А большинству волшебных существ и вовсе вход закрыт, - правильно догадавшись, о чем девочка сейчас думает, негромко сообщил остановившийся в дверях мужчина. – я могу войти?
Елена обернулась и подняла глаза на высокого мрачного человека, которого никакое облачение не делало похожим на священника. Настоятель и даже покойная сестра Любава – и то удивляли гораздо меньше. Волосы у мужчины были серые и жесткие, как волчья шерсть, довольно длинные и неаккуратно собранные в «хвост» сзади.
- Вам ни к чему спрашивать.
- Никогда не следует забывать о вежливости. Мое имя брат Эдуард. Если вы хотите посмотреть на закат, быть может, поднимитесь вместе со мной на звонницу? Вечерняя служба давно закончилась, так что никакой головной боли от колоколов.
- Неужели любая магия – действительно зло с точки зрения… ну, веры? – осторожно поинтересовалась Елена. Она никогда не была особенно религиозной, однако всегда искренне считала… наверное, все-таки верила. И собственные обретенные способности совершенно не хотели казаться злом с какой бы то ни было точки зрения – магия за какие-то полгода успела превратиться в один из неотъемлемых и совершенно естественных законов природы. Не все из этих законов были хорошими или приятными, но трудно было и представить, как обходиться без них вовсе.
- Верить можно в разные вещи. И зачастую вера бывает… нет, не она сама, конечно, а скорее люди, принявшие ее – бывают ревнивы к вере во что-то другое. Обыкновенная человеческая нетерпимость. Не стоит думать, что тебя подобным образом не примет любая церковь. Безымянный Монастырь – в первую очередь, крепость, а не храм. И его служители в большей степени воины, экзекуторы, нежели наставники человеческих душ – здесь учат защищать жизни людей, а не наставлять их на путь истинный. Пойдемте, не надо бояться.
В узком коридоре было темно и пахло масляными лампами. Елена предпочла бы держать спутника за руку, поскольку не только понятия не имела, куда следует идти, но и боялась споткнуться на таких же темных лестницах, но те оказались такими узкими, что подниматься получалось только по одному. Ей, в отличие от высокого Эдуарда, по крайней мере, не приходилось постоянно наклонять голову, чтобы не биться лбом о какие-то выныривающие из темноты доски.
- Значит, эта церковь ненастоящая? И все вы – не священнослужители? Но люди приходят сюда…
- Не столь уж важно, что в нашей обители живут не святые, - спиралеобразная лестница, наконец, закончилась, но Елене пришлось подождать, пока мужчина выпрямится и слегка посторониться, прежде чем она тоже смогла выглянуть наружу. Закат исчертил небо над лесом щедрыми беспорядочными мазками, в основном – фиолетовыми и бледно-лиловыми, но на глаза попалась и пара голубовато-зеленых полос. – важно, с чем в сердце эти люди идут сюда, уж простите за такую банальность. А вот любому волшебству подобные места совершенно враждебны. Темная и светлая магия, при всех их различиях, все равно остается двумя сторонами одного и того же, а тот дар, которым владеют Экзекуторы… его можно назвать «магией наоборот». Но здесь не поклоняются серости, как ты тогда сказала. Здесь чтут Закон.
- Закон чего?
- Просто – Закон. Единственный Закон всего сразу, не имеющий отношения к субъективным правилам и ситуационной этике. На эту тему вам лучше расспросить Настоятеля, возможно, он даже что-то ответит. Хотя не уверен. Он неохотно делится с другими даже крохами информации. Возможно, потому, что изначально знает чересчур много, а для людей все знать заранее означает разучиться думать и принимать решения. Опять же, мало стоят знания с чужих слов – вам же известно, немногие из учеников ценят школьные уроки. Я хотел поговорить совсем о другом. Вам понравилось быть Ладой, Елена? Пресветлой княжной, величайшей волшебницей и все такое.
- Пока еще я даже и не разобралась, каково это – ею быть! – честно ответила девочка, наблюдая за медленно тускнеющим небом. – Просто не успела. Куча проблем из-за этой силы появились с серьезным опережением умения хоть как-то эту силу использовать…
- И ты не задумывалась о том, что проще и спокойнее было бы вернуться к прошлой своей жизни? Что все, что влекло тебя в волшебстве, оказалось на проверку красивыми миражами, к которым даже нельзя прикоснуться?
Елена помолчала. Нет, это нельзя было назвать разочарованием, но… слова Эдуарда поразительным образом «накладывались» на ее собственные мысли. Рассчитывала ли девочка найти в волшебном мире свою настоящую судьбу? Мечтала, быть может, но верила ли неожиданно материализовавшимся мечтам хоть на мгновение? Ожидала, что Змей окажется любовью ее жизни, что Александр сможет стать для нее настоящей семьей, рассчитывала на искреннюю дружбу Магды? Кажется, да. И, кажется, ведь все это почти сбылось, почти осуществилось, лишь в самый последний момент что-то оказалось не так. Давно не так, но Елена этого отчего-то заранее не замечала. Но…
- Как бы то ни было, миру нужна Лада.
- Для мира мало что значат тринадцать или четырнадцать лет ожидания. Отрекись от своей силы сейчас, до инициации – и через год мир породит новую наследницу Пресветлой. Пока ты не взошла на этот престол, достаточно сильный Экзекутор, или несколько, могут забрать у тебя колдовские способности, вернуть в мир обыкновенных людей. Все, что требуется от тебя – пожелать того, пока еще не стало поздно. Помимо прочего, перестав быть наследницей Лады, ты перестанешь быть и объектом вероятной охоты.
«Нет!»
К своему удивлению Елена даже не выкрикнула это вслух. Даже… на собственную мысль это не было особенно похоже, скорее, на какой-то интуитивный порыв… страх… Девочка едва сдержалась, чтобы не отшатнуться от почти неподвижно стоящего рядом мужчины.
- Брат Эдуард, - почему-то сильно понизив голос, неожиданно для себя потребовала она. – могу я взглянуть вам в глаза?
Не то, чтобы собеседник отворачивался, но поймать его взгляд не получалось, даже когда Эдуард, казалось, смотрел прямо в лицо, склонив голову перед невысокой собеседницей. Однако вопрос заставил его тут же поступить в точности наоборот, отступив на шаг и почти демонстративно уставившись на небо.
- Никому не доверяешь в полной мере, девочка? Это правильно. Убережет от многих разочарований в жизни, могу заранее это тебе сказать. Отчасти поэтому – я тоже не доверяю. И заглядывать в мою душу я тебе не позволю, уж не обижайся. Никто не станет тебя принуждать отказаться от силы, как я уже сказал, это может быть только твое собственное желание.
- Дело не в том, что я вам не доверяю! - схватив мужчину за широкий рукав, пробормотала Елена. – Мне отчего-то показалось очень важным…
- Подумай лучше над моими словами! – рывком высвободив руку, Эдуард отвернулся и, чеканя шаг, направился обратно к лестнице. – И воздержись от неуместного любопытства!
Полторы минуты спустя шаги по ступеням затихли в глубине коридоров, а Елена осталась рядом с колокольней одна.
После заката быстро холодало, особенно на такой высоте, но девочка не спешила уходить, присев на край деревянного настила и подставив лицо легкому ночному ветерку. Даже с наступлением ночи небо было довольно светлым, не успели сумерки толком сгуститься после того, как отгорела вечерняя заря, когда взошла почти полная Луна, озарив все зыбким светом гораздо ярче вечернего. Расстилающиеся во все стороны от странной обители леса казались не темно-зелеными, а синеватыми, но не считая изменившейся палитры, рассмотреть что угодно было почти так же просто, как не слишком ясным днем.
- Брат Эдуард сказал мне, что ты здесь, - прозвучал за спиной негромкий и не слишком выразительный голос настоятеля. Монаха, как его называли Берегини. – надеюсь, общение с ним не произвело на тебя… неправильного впечатления. Эдуард – не самый приветливый и разговорчивый человек, которого можно себе представить. Бесстрашный воин, талантливый Экзекутор… но разговаривать с ним иногда бывает тяжело даже тем, кто относительно неплохо его знает.
- Все в порядке, - не оборачиваясь, откликнулась Елена.
- Не стану приглашать тебя вернуться в келью… магия пробудилась уже в достаточной мере, чтобы ты чувствовала себя здесь, как это говорят, не в своей тарелке. Однако, ты уверена, что не простудишься, сидя здесь неизвестно сколько времени? Может, отдать тебе какую-нибудь одежду послушников, многие из них примерно того же возраста…
- Не стоит, спасибо. Расскажите мне о Законе, настоятель. Если не трудно… я не вполне понимаю, о чем вообще идет речь.
  Негромко шурша полами рясы, Монах присел на доски рядом с девочкой.
- Весь мир был в какой-то мере творением богини Рода. Не уверен, что правильно с моей стороны, облачившись в рясу православного священнослужителя, на полном серьезе называть ее богиней. Но мы почитаем Отца Небесного, каким бы именем его не называли в разных культурах, словно забыв, что любое рождение невозможно еще и без матери. Если Он был точкой отчета, искрой зажигания, то она сохранила и заботилась обо всем зародившемся. Но творения все же не могут в полной мере считаться детьми, настоящих детей у богини рода было всего двое, с ними она разделила часть своей силы, им передала власть над материальным миром. Она сама попыталась почти устраниться, обнаружив, что все в мире начало развиваться самостоятельно, что жизнь уже не нужно было поддерживать, однако ничем хорошим этот добровольный уход не закончился. Мать почти не оставила себе Силы, разделив ее между сыном и дочерью,  почувствовав себя из-за этого первым и сильнейшим магом, по языческим меркам – божеством – ее старший сын начал войну. Мир пытались разорвать надвое, четко разграничив черное и белое, как два полюса, что и говорить, одинаково непригодные для жизни человечества. Тогда то, что осталось от силы Рода, стало Законом. В мир пришла третья, Серая сила, Сила, отменявшая действие той власти, что впоследствии назвали «магической»,  не имеющая собственного направления, однако призванная удержать мироздание единым, не позволить ему расколоться. Первым воплощением Закона стала она сама, но… не пережила уже успевшей разразиться войны. Не только она. Но в мире успели закрепиться определенные правила, как сама природа порождала наследников Князя Тьмы и Пресветлой Княжны, если предыдущие погибали, но сущность их продолжала жить в мироздании, так породила и наследника сущности Закона.
- Вас?
- Да, - помолчав несколько секунд, неохотно ответил настоятель. – следующим Законом стал я. Как видишь, мне удалось продержаться гораздо дольше, чем любому из владык что Света, что Тьмы.
Закон… Особенного удивления не было, словно бы сама заранее все знала, хотя девчонки, не раз поминавшие при Елене занудливого Монаха, отчего-то утаивающего от них важные сведения и при этом обожающего сыпать бессмысленными «умностями» и прописными истинами… девочки, наверное, были бы поражены его настоящей ролью. Хотя какая это роль? Готовый вмешаться зритель, но никак не один из действующих лиц. Однако именно Закону надлежит вмешиваться, когда под угрозой целостность мира, например, когда объявлена неизвестная охота за Пресветлой Княжной… Или она что-то снова поняла неправильно.
- Закону надлежит вмешиваться, когда целостность мира уже нарушена. У меня нет возможности предотвращать. К сожалению, - словно прочитав ее мысли (а может, и действительно прочитав) негромко сказал Монах.
Елена молчала.
- Все, что я могу, это отменять чужое воздействие. Или как-то бороться с его последствиями. Этому всех Экзекуторов учат, хотя, конечно, и в меньшей степени. Но не воздействовать самостоятельно – это противоречит сущности Серой силы.
- И все равно, в таком случае, Князь оказывается уже не единственным, кому хватило бы могущества справиться с прежней Ладой. Есть еще и Вы!
Елена произнесла это вслух прежде, чем сама успела осознать, что говорит, и немного испуганно резко повернула голову, уставившись на настоятеля. Тот выглядел искренне изумленным.
- Ты можешь назвать хоть одну причину, по которой я стал бы нарушать мировые устои, которые хранил столько времени, дитя мое? У меня не было причин враждовать с Надеждой лично.
- Только если тогда вы уже не были Законом. Отказались от силы, позволив родиться еще одному преемнику…
  Это было не более, чем предположения. Попытки дедуктивно выстраивать версии, если Елена, конечно, правильно поняла, что подразумевала под этим мавка Милена Премудрая, обожающая все эти логические игры. Сама девочка с логикой не особенно ладила, однако… Суть Закона – сохранение мироустройства. Пассивное. Видеть все, но не может влиять, не может вмешиваться раньше, чем станет чересчур поздно, да и знание это приходится умалчивать – оно оказывается бессмысленно среди людей.
- Мишенька! – едва слышно произнесла Елена. – Это Мишенька Емельянов, новое воплощение Закона… ой, мамочки!
В светлых до абсолютной прозрачности глазах настоятеля Безымянного Монастыря двояко отразился лунный диск. Лишенное возраста лицо осталось невозмутимым.

Евгения
Молодой преподаватель информатики и в школе-то не казался обыкновенным заурядным человеком, а тем более – учителем. В Евином представлении об учителях, по крайней мере. Ольга тоже этим представлениям не соответствовала, но это же Ольга, с ней вообще все понятно. Диковатая девица со странностями и похожий на кинозвезду молодой мужчина – это, в любом случае, две очень большие разницы. При виде него душа воспаряла на неизведанные выси и готова была искренне любить даже скучноватый предмет.  Сейчас же все сомнения окончательно развеивались: Гавриил просто не мог не принадлежать волшебному миру. Не просто потому, что вообще оказался здесь и сейчас, он и выглядел… выглядел как самая настоящая ожившая сказка. Даже ночью светлые немного вьющиеся волосы казались впитавшими в себя лучи летнего солнца, глаза казались окнами в безмятежную синь, не хрустально-холодную, как у Змея, а похожую на южное небо над каким-нибудь курортным морским городком. Обычно белокурые волосы кажутся русыми, а голубые или зеленые глаза – серыми. Но только не в этом случае. Окруженный облаком золотистых светлячков, в панике разлетавшихся от кого угодно другого, мужчина походил на настоящего ангела. И имя подходящее – может, у него и крылья есть? Бесы Берегиням уже встречались, почему бы ни быть существам, послужившим прообразом небесных вестников?
Отчество к Гавриилу так же не желало «прилипать», испаряясь из памяти девчонок, посещавших факультатив исключительно из расчета полюбоваться на этого красавчика, даже быстрее, чем все те знания по предмету, что он все-таки старался им привить. Вот и сейчас у Евгении просто не получилось его вспомнить?
- А что вы здесь делаете? – удивленно ахнула девочка.
- Правильнее, я думаю, будет спросить – а кто вы вообще такой? – гораздо более сурово добавила Виктория.
Голливудская улыбка учителя стала чуточку беспомощной. Ева покрутила головой, скользнув взглядом по хмурым недоверчивым лицам подруг. Кажется, на них восхитительное зрелище произвело не совсем такое же впечатление, что и на нее.
- Я на здесь вашей стороне, - мягко заметил Сивин, от внимания которого это тоже не укрылось. Виктория, нахмурившись еще сильнее, неопределенно качнула головой.
- Пока что наблюдаются расхождения в том, какая вообще сторона является «нашей», - поддержала ее Дарья, почти в точности скопировав жуткий засушенный тон своей матушки Тамары. Маргарита молчала. Она вообще держалась неестественно тихо, напоминая в полумраке собственную черно-белую фотографию с унылой, как на всех подобных фото, миной. Наверное, первый случай за время их знакомства, когда Еву совершенно не тянуло иронизировать на эту тему – как-то немного жутко было вообще разговаривать сейчас с Марго, обращаться к ней. Говорить, будто понимаешь чьи-то чувства в такие моменты – откровенная и довольно неуклюжая ложь. Никто такого не понимает и понять ни может. Ни потерявшая мать в детстве Евгения, ни даже Алина, так тяжело пережившая осенью смерть Ядвиги Светозаровны. Лучше уж вовсе не говорить ничего! Хотя немного пугала реакция самой Маргариты, если бы она хотя бы плакала – воспринимать было бы проще. Слезы были бы чем-то естественным, не то, что этот жуткий ступор.
- Вы сказали, что можете помочь нам, - стараясь смягчить неприветливость подруг, заговорила Ева. – но как? Или у вас есть крылья?
- В каком-то смысле…
- Мы не можем просто вот так ему поверить! – одернула ее Вика, но Алина решила поддержать подругу.
- Зато можем хотя бы выслушать! Других способов добраться до Монастыря достаточно быстро мы просто не знаем, а Гавриил Борисович… ну, совсем не похож на врага.
- Если бы все были похожи на то, кто они есть, жить было бы гораздо проще. Этот тип с Сергеем одного поля ягоды! Может быть, вы тоже дракон? И у них есть крылья!
- Ничего подобного! – задохнулась от возмущения Ева, не понимая, как остальные Берегини, пытливо уставившиеся на учителя после слов Вики, могут всерьез воспринимать подобные заявления. Что может быть общего у Сергея и Гавриила. Все только сходство – что оба блондины! Ну, знакомы между собой, так такие многих знают. И вообще, Змей – смазливый и насквозь какой-то кукольный, а Гавриил, не смотря на красоту, как раз наоборот, выглядит очень даже мужественно, надежно. Евгению редко подводила интуиция, а этот человек… или не человек, но, кем бы он ни был – выглядел вполне заслуживающим доверия.
- Нет, - продолжая располагающе улыбаться, возразил мужчина. – я не дракон. И вообще к нави отношения не имею, если вас это беспокоит.
- Предлагаете сыграть в «угадайку» или просто скажете, кто вы такой, черт вас побери! – вспылила Виктория, нервничавшая из-за того, что Берегини опять вынуждены оказались зря терять время. Сдержанности и любезности рыженькой атаманше определенно стоило поучиться… Однако Гавриил отнесся к такой резкости снисходительно.
- На самом деле, все очень просто. Я…
Но договорить учителю не удалось. Мимо пронеслась стайка бледных девиц в простых белых платьях-рубашках, обдав всех брызгами с мокрых волос, увенчанных пышными венками из цветов и горьковато пахнущих трав. От них дохнуло прохладой речной воды, а хохотали девушки так заразительно и задорно, что Ева с усилием подавила желание влиться в эту беззаботную стайку и, забыв обо всем, играть и смеяться вместе с ними – хоть вечность. Как первая Дана могла решиться променять жизнь вольной русалки на полную проблем и недолгую жизнь среди людей? Бежавшая последней с разгону налетела на Гавриила, едва не сбив его с ног – глаза у нее были завязаны широкой лентой, наверное, девушка водила в игре в «салочки». Очень светлые гладкие волосы, небрежно перехваченные другой лентой посередине, в лунном свете касались голубоватыми. Не сразу сообразив, что попалась в игре не одна из подружек, а кто-то совершенно посторонний, голубоволосая заключила поперхнувшегося словами Сивина в объятья, победно завизжав.
- Деля?! – севшим голосом прохрипел Гавриил, вмиг растеряв свою обычную улыбчивость. Стянув с лица повязку, та потрясенно изучила «добычу» большими немного водянистыми глазищами, но через мгновение смазливое личико хищно прищурилось и, покрепче ухватив пойманного за ворот рубашки, завопила с еще большим торжеством:
- Финист, Тагир! Он вернулся, вернулся!
С неба камнем рухнула какая-то крупная птица и, ударившись оземь, обернулась оглушено потирающим шишку на голове парнем с короткими и легкими, как перья, взъерошенными волосами непонятного в полумраке цвета.
- Тагир, кошачье отродье, да оставь ты полевиц в покое! Сивка вернулся!
Слегка опомнившись, Гавриил довольно грубо высвободился, с силой оттолкнув Делю… вернее даже, запустив Делей в оглушенного Финиста.
- Сматываться надо! – лаконично бросил он Берегиням. – Вы со мной или нет?
- Но как…
- А кто это?
- Бандиты! Меня на счетчик поставили!
От еще одной группы девушек – в венках и коротких пестрых сарафанчиках – водившей хороводы на противоположной стороне холма, отделился, не без сожаления косясь назад, длинноволосый спортивного вида парень, всю одежду которого составляла набедренная повязка из полосатого меха, да удерживающий ее пояс. Ева тихо присвистнула, наплевав на неуместность момента. Покосилась на неуклюже барахтающуюся русалку…  Что это еще за бандиты такие странные? Остальные Берегини чего-то тормозили от потрясения, только…
- Да, - бесцветным, но неожиданно твердым голосом ответила за всех Маргарита, шагнув к нервничающему Гавриилу. – мы идем! Если обманете, будете жалеть, что до вас добрались мы, а не они!
Светлячки замелькали чаще, Гавриила окутало огромное облако золотистого сияния, на несколько мгновений полностью скрывшее его из виду. Потом картинно раскрылись два огромных, сияюще-белых крыла…
Евгения замерла с отвисшей челюстью, не реагируя на все более грубые подталкивания подружек в бок.
- Стой, мерин сивый! Хуже будет! – рявкнул позабывший о хохочущих полевицах и бегом рванувший к вершине холма длинноволосый в шкуре. Споткнулся, довольно ловко крутанувшись по траве через голову и… взмыл в прыжке здоровенный, не меньше четырех метров, черно-золотой тигр!
Белоснежный крылатый конь с гривой и хвостом, похожими на поток золотистой пены, сияющий ярче луны, взбрыкнул задними ногами, наподдав приближающему хищнику копытами. Тот еще раз покатился кувырком, а Ева наконец-то очнулась от ступора.
- Залезайте! – поторопил конь, пригибаясь и широко разводя крылья. Он оказался гораздо, гораздо крупнее, чем девочка представляла себе лошадей, на такого и не заберешься…
Спикировавшего откуда-то в птичьем обличье Финиста Алина отшвырнула порывом ветра, заставив снова врезаться в землю, Деля нервно скакала по холму, подбадривая товарищей, но сама вмешаться не пытаясь. Евгения покосилась на нее, неуклюже обхватив коня за шею и болтая ногами в попытках забраться по гладкому боку. Вика и Даша пытались ее подсадить или подтолкнуть, из-за чего оказались пару раз случайно пнуты.
- Можно было и не так грубо с несчастной девушкой.
- Дельфиний не несчастный и не девушка! – ворчливо буркнул крылатый скакун. Наконец совместными усилиями всей команды водяная Берегиня была взгромождена ему на спину, следом с немного обидной легкостью вскарабкались Вика, Даша и Маргарита.  – Хотя не знаю. У этих рыбин ни в одном обличье, ни в другом точно не поймешь…
Еще один прыжок вернувшего равновесие тигра встретил пустоту. Буквально за миг до соприкосновения с когтистыми лапищами конь ударил огромными крыльями и, словно не замечая веча четырех девушек, взмыл в густо-синюю высоту. Чуть поодаль держалась Алина, автоматически вместе со скакуном сделавшая над холмом полукруг.
- Пока, неудачники! – с обидным ржанием (хотя для коня ржание должно было звучать естественно – а ничего подобного!) выкрикнул Гавриил. – Цирк прогорел, клоунам пора разбегаться!
- Скотина! Мерин! Кляча неблагодарная! – в три дружных голоса откликнулись внизу. Конь издевательски фыркнул.
- Хватит. Летим в Монастырь, как обещал! – несильно стукнув боком сапожка по белоснежному лошадиному боку, потребовала Маргарита. Ева опасливо зажмурилась. На такой высоте разговаривая с тем, кто их сейчас, собственно, и держал, следовало придерживаться иного тона, но разве Марго есть до этого дело! Самой падать не страшно, хоть о других бы подумала!
«Ну почему все понравившиеся мне парни непременно оказываются на проверку всяким… крупным копытным скотом?!»
Конь, конечно, по-прежнему вызывал искреннее восхищение… а еще сильнее восхищал, когда им со стороны любуешься, стоя на твердой земле, а не болтаешься на спине, да еще так высоко, не решаясь даже взглянуть вниз и борясь с эффектом укачивания – но это все равно было уже совсем не то. Сколь бы то ни было красивая зверюшка – все равно зверюшка. Что за засада такая?!
Одно хорошо, паранойяльные подозрения Виктории и Дарьи не подтвердились – всего через несколько минут тряски по ночному небу конь плавно закружил над деревянными башенками Безымянного Монастыря.
- Сегодня ночь особенная, но все равно магия здесь существенно слабеет, - снижаясь, предупредил Гавриил девочек. – не думаю, что смогу еще чем-то помочь, но на всякий случай буду рядом. Финист нас точно не пытался преследовать и выследить?
- Я его не видела, - успокоила коня Алина. Тот шумно выдохнул.
- Сможешь высадить нас вон на той колокольне?
- Если у вас получится быстро спрыгнуть во время снижения. Зависать в воздухе вместе с вами на территории Монастыря я не могу. Приготовьтесь!
«Ой, мамочки-и-и!»
Попрощаться с жизнью достойным образом, когда монастырский двор внезапно резво рванул им навстречу, Еве, конечно же, не дали. Сидевшая сразу позади нее Вика без лишних церемоний сдернула крепко зажмурившуюся шатенку с лошадиной спины, но сама прыгнуть с достаточной ловкостью из-за этого не смогла – и в результате обе жестко шлепнулись на деревянный пол колокольни. Спасибо хоть ни в один из огромных колоколов не впечатались! Конь продолжил стремительное снижение уже без наездниц, пока с кошачьей грацией не приземлился где-то во дворе на все четыре ноги. Кажется, между пальцев остались несколько вырванных клочьев золотистой кудрявой гривы, Ева с усилием разжала кулачки, позволяя им шелковисто соскользнуть. Остается надеяться, Гавриил Борисович на нее за это не слишком обиделся…
Приподнявшись, девочка не без опаски приоткрыла глаза – и тут же с визгом обратно их зажмурила, едва не грохнувшись обратно, когда первым, что оказалось перед ней из полумрака, оказалась чья-то жуткая перекошенная харя.
- Извините, - пробормотала где-то над ухом Виктория. – не обижайтесь на нашу подругу, она слегка стукнулась головой при падении. Кто вы? И где мы можем найти настоятеля?
- Дык… Звонарь я. Кузьма Кривой, - откликнулся тягучий надтреснутый голос. – А настоятель буквально тотчас на верхнюю колокольню поднимался, за гостьей нашей, значицца.
- Спасибо. Ева, проснись! Пойдем, наконец, Ева, хватит дурачиться!
- Так я ж головой стукнутая! – обиженно протянула девочка, приоткрывая один опасливо сощуренный глаз. Чуть спокойнее без эффекта неожиданности рассмотренный звонарь оказался не таким уж страшным. Хотя и правда – кривым. Приземистая фигура была резко скособочена в одну сторону, а обрамленное наполовину поседевшими клочковатыми волосами рябое лицо, словно для равновесия – в другую, словно пораженное тиком. Да и без этой кривизны тип с его крупным мясистым носом, неприятными толстыми губами и тяжело нависавшим над глазами лбом вряд ли мог бы считаться симпатичным.
Добродушно – и, кажется, с сочувствием – похлопав девочку по плечу, жутковатый тип скрылся среди темных махин колоколов. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, двигался он быстро и бесшумно.
- Прекрати глазеть, это невежливо. Идем на эту верхнюю колокольню!
Оглядываясь – совсем не хотелось, чтобы этот Кузя еще раз вынырнул из полутьмы, напугав до поросячьего визга – Евгения послушно последовала за остальными. Звонарь больше не показался.
- Если Чернояд все знал с самого начала, значит, должен был расставить ловушку прямо в Монастыре. Рискованно, конечно, но, как мы уже слышали, сегодня магия даже здесь ослабевает не так уж сильно, кроме того – именно этого мы, по его мнению, должны меньше всего ожидать, - бормотала, поднимаясь по темной винтовой лестнице, Дарья. Идти Берегиням пришлось гуськом, и Ева, как назло, оказалась в самом хвосте, то и дело тыкаясь носом в неестественно прямую и жесткую спину Маргариты. Евростандарт красоты, конечно же – и нос сломать об этот набор костей недолго! И наверху оказалась последней.
Елена стояла, прислонившись к одному из колоколов спиной, и таращила и без того огромные глазищи на остановившегося напротив Монаха. Тот с немного усталым видом бросил короткий взгляд на явившихся по одной из лаза Берегинь.
- Рад, что вы вернулись, девочки, - своим скучным голосом сообщил он. Что? Так этот долдон уже знал, что их план потерпит неудачу? Знал, и ничего опять не соизволил рассказать заранее! Евгения раздраженно скрипнула зубами.
- Что здесь происходит? – резко спросила Маргарита.
- Боюсь, после столь долгого пребывания во владениях Нави, душей вашей подруги все еще владеют сомнения. Она не осознает, что творит.
- Это же Елена, она всегда такая! – попыталась отшутиться Ева, но в царящей атмосфере гнетущей серьезности прозвучало это натянуто.
- Девочки, он вас обманывает. И обманывал с самого начала! – уязвлено воскликнула «серая мышка». Смиренно сложив руки, Монах отрицательно покачал лысой, как шар, головой.
- Я никогда не говорю неправды.
- Тогда ответь прямо, почему…
На колокольню, бестактно растолкав Берегинь, вылетела взъерошенная диковато сверкающая глазами Ольга.
- В мастерской Эльдара Ивановича Далина пожар! – хрипло дыша, выкрикнула эта ненормальная. – Там…
Остановившись взглядом на лице настоятеля, Ольга резко смолкла. Берегини и Елена автоматически перевели растерянные взгляды на нее, пытаясь понять, в чем дело, но резковатое лицо девушки словно омертвело.
Как, интересно, она могла добраться до Монастыря едва ли не раньше, чем они, если отстала и потерялась еще во время боя на поляне?!

Ольга
Наверное, некоторые преимущества драконы сохраняли и в человеческих обличьях – хотя Сергея, в отличие от самой девушки, вряд ли с детства гоняли каждое утро по пять-семь километров, держался он гораздо лучше, чем можно было бы ожидать от обыкновенного человека. Они успели преодолеть большую часть пути: почти двадцать километров сквозь лесные дебри, постоянно чередующиеся подъемы и спуски пологих холмов, а так же переправу через небольшую речку – прежде чем этот артист драматического профиля все-таки, не выдержав ее темпа, с протестующим хрипом остановился и прислонился спиной к стволу ближайшего подвернувшегося дерева, старательно симулируя умирание от удушья.
- Можешь передохнуть минут пять, - махнув рукой, разрешила Ольга, стараясь не обращать внимания на посланный в ответ мученический взгляд. К счастью, чтобы начать ныть, Сергею требовалось еще восстановить дыхание… а еще больше ей повезет, если на это ему потребуется как раз все выделенное на отдых время.
Обморочно зажмурившись, юноша сполз прямо по стволу на покрытую мхом землю и замер, в качестве признаков жизни напоминая о себе только лихорадочным хрипом. Длинные волосы с запозданием стекли по коре, частично закрыв лицо Сергея спутанной вуалью. Шевелюра Ольги – при прежней, приблизительно такой же длине – после подобного издевательства превратилась бы в сплошной колтун, собравший по лесу все сучки и сухие листья, а на нем даже растрепанность смотрелась произведением какого-нибудь экстравагантного стилиста! Девушка тихо хмыкнула, запустив ладони в коротко обрезанные черные пряди, влажные не то от пота, не то после переправы через речку. С декабря они успели немного отрасти и девушка для тренировок стягивала их на затылке в коротенький, буквально в два-три сантиметра, «хвостик», но сегодня резинка досталась на память какой-то попавшейся по пути ветке еще до их так странно завершившегося поединка, и отросшие пряди на висках то и дело липли к лицу.
Сама Ольга так и не присела, только прошлась туда-обратно мимо облюбованного Сережей дерева, тоже восстанавливая дыхание. Как бы лебединая дева это ни обеспечила, дорога действительно оказалась наилучшей – большую часть пути они преодолели гораздо быстрее, чем бывшая послушница могла рассчитывать, особенно с Сергеем на буксире. Этак не то, что до раннего летнего рассвета, а даже вскоре после полуночи уже будут на месте. Немного беспокоила судьба брошенных без присмотра Берегинь, но прощальный подарок лебединки распространялся лишь на одну правильную дорогу: искать девчонок и проверять, все ли у них в порядке, возможности не оставалось. В конце концов, они научились, пусть и немногому, но куда большему, чем Ольга признавала вслух, а некоторым их умениям – причем без учета волшебных способностей – она сама могла бы и позавидовать. Возможность справиться у девочек была.
- Бывало время, когда хоть в одной из моих способностей никто не сомневался! - решил напомнить о себе Сергей, окончательно убедившись, что все старательные пантомимы так и остаются неоцененными. Девушка непонимающе моргнула, повернувшись на голос. – Но до сих пор я и не рассматривал выражение «бегать за девушками» столь буквально!
- Очень остроумно! – проворчала Ольга. Снова она его недооценила – хотя признаваться в изменившемся мнении вряд ли стоило, зная о его полной непредсказуемости. Стоило только составить себе хоть какое-то мнение, юноша непременно выкидывал что-нибудь, ломающее все прежние представления, и снова оставлял ее словно бы перед горкой ярких разноцветных пазлов: то и дело словно и начинавших складываться в разнообразные, зачастую противоречивые картинки, но окончательно не сложившиеся ни разу!
- Поднимайся! – стараясь не смотреть ему в лицо, Ольга протянула Сергею руку. – Мы идем дальше.
К некоторому ее удивлению – хотя сколько раз уже зарекалась ни на что с ним не удивляться – горестных стенаний на это заявление не последовало. Видимо, благодаря опыту работы у князя Змей успел выработать что-то вроде условного рефлекса на командный тон! Спроси она сейчас, достаточно ли юноша отдохнул и готов ли продолжать путь, в ответ наверняка получила бы заверение, что он и с места сдвинуться не в состоянии… наверное, правильным поступком было – вообще ничего не спрашивать. Наверное…
А Сережа, должно быть, был не так уж и не прав, не пожелав просто менять одного хозяина на другого. На другую. Ольга искренне считала, что предлагала ему совершенно иную, новую жизнь – а под свободой, кажется, просто подразумевала те законы, которые считала правильными она. Сергей это понял сразу, а сама Ольга – нет. Наверное, не помешало бы перед ним извиниться за то, что посчитала предателем, не имея на то ни прав, ни оснований. Потом, когда разберутся со всей этой историей – не помешает. Если, конечно, он к тому времени не успеет выкинуть еще что-нибудь, снова перечеркнувшее бы ее нынешнее решение…
До монастыря оставалось всего пара километров.
Лаз через монастырскую стену когда-то обнаружил именно Сережа, как раз незадолго до их неожиданной встречи в яблоневом саду при монастыре. Ольга уже тогда без особенных трудностей могла бы перемахнуть высокий забор (правда, не всегда получалось при этом не попадаться матушке Любаве, обладавшей в буквальном смысле звериным чутьем), но ее необычный приятель, как он уверял, боялся высоты. Теперь девушка и это ставила под сомнение: ну с какой стати бояться высоты существу, у одного из обличий которого есть крылья – но, кто его знает, может, оставаясь человеком, действительно боялся. В их нынешнем возрасте в ту щелку уже не протиснуться даже при достаточной стройности обоих. Жаль, конечно – с чисто тактической точки зрения. Матушки Любавы больше нет, опасности попасться, перелезая ограду, меньше, но это еще не означает, что за стенами не следят вовсе. Воспользоваться лазом, который, кстати, так  не обнаружили, было бы безопаснее…
С внешней стороны стен примерно в два с половиной человеческих роста деревьев не росло, поэтому выбираться из их кольца было проще, чем возвращаться обратно. И, конечно, веревки у нее с собой не оказалось – сама-то Ольга вполне могла без нее обойтись, а вот насчет спутника своего была совсем не уверена.
- Если ты не забыла, я высоты боюсь, - шепнул Сергей, когда они, поспешно преодолев участок открытого пространства, прижались к стене, стараясь раствориться в ее тени.
- Угу! И по небу каждый раз шастаешь с замиранием сердца! – скривилась девушка.
- Ладно, поправка – я боюсь высоты, когда летать не могу.
Бывшая послушница устало вздохнула. Но подобный разговор был далеко не первым за их долгое знакомство и, скорее всего, даже не последним, так что вместе с раздражением вселил даже некоторую уверенность. Словно бы вернулось детство, когда собственные шалости и побеги «в самоволку», почти никогда не обходившиеся без участия Сереженьки, казались не таким уж серьезным преступлением. Максимум, на что можно было рассчитывать, попавшись – это нагоняй от Любавы. Пусть девочка уже тогда ошибалась, не зная, кто ее приятель на самом деле, но – все было гораздо, гораздо проще. Теперь она сама была чужаком, намеревающимся незаконно вторгнуться в безымянную обитель, но… чувства больше повиновались привычным с детства ощущениям, а не рациональному пониманию ситуации.
- Давай сюда свой меч.
Привстав на цыпочки, Ольга, насколько получилось без достаточного замаха, поглубже воткнула свою саблю примерно на середину высоты забора. Оставалось лишь надеяться, что хрупкое оружие выдержит подобную эксплуатацию, оставшись после этого пригодным к применению. Аналогично пристроила на расстоянии чуть меньше метра волнообразно изогнутый клинок Сергея и задумчиво прищурилась.
- Лезвие ядовитое? Или почему он вообще…
- Нет. Иначе я не стал бы выходить с ним против тебя, «жалящим» этот меч называют, скажем так, из-за особенностей техники использования.
Во время боя это странное оружие действительно казалось в его руках извивающимся, словно живое.
- Смотри! – ухватившись за рукоять одного из клинков, Ольга подтянулась, взбежала по стене, и, изогнувшись, встала на второй, словно на ветку дерева. Тонкое лезвие нервирующее пружинило под ногами, но ломаться, кажется, не торопилось. Если Сергей и весит больше нее, то ненамного. Выпрямившись, девушка зацепилась пальцами за верх стены и, снова подтянувшись, оседлала изгородь. – Отсюда я тебе руку подам, но на первый уровень взбираться самому придется. Это совсем не сложно, ну…
Стараясь не приподниматься над стеной слишком высоко, она снова перекинула ногу и спрыгнула обратно. Вблизи мордашка Сережи смотрелась еще менее уверенной.
- Подсадить?
- Ей, у меня еще есть остатки самоуважения! – прижав ладонь к груди, с наигранной обидой воскликнул юноша. – Подожди только… побоюсь минутку – и все.
Повторить кульбит ему, вопреки изображаемому ужасу, удалось с первого раза, хотя и не с той быстротой и ловкостью, как это проделывала сама Ольга. Девушку даже кольнуло подозрение, что страх свой он по большей части тоже разыгрывает, попросту валяя дурака, но, поскольку именно это бестолковое поведение странным образом помогало ей самой чувствовать себя увереннее, упрекать в этом Сергея язык не повернулся. Лучше польстить себе и думать, что ради нее он и старается – подобная вероятность вполне существовала, так почему бы, не зная точно, не предположить именно это?
Правда, в чем-то Сережа все-таки ошибся, встав на металлическую «ветку» спиной к стене. Проделай он этот финт здесь в одиночку, торчал бы, полувзобравшись на стену, пока не сняли. Или не решился бы спрыгнуть – но в это верилось с трудом.  Сокрушенно покачав головой, Ольга, уже успевшая повторно проделать путь наверх, протянула ему руку, гадая, удержит ли вес обоих, если он, пытаясь медленно развернуться, все-таки оступиться. Между прочим, в тропиках змеи по деревьям вполне себе лазят – только местные здесь какие-то… приземленные! Включая крылатых.
Едва не свалившись при этом на внутреннюю территорию монастыря, девушка не без труда втянула своего спутника наверх, прошипев сквозь стиснутые зубы, чтобы пригнулся. На фоне довольно светлого для ночи неба заметить их с внутреннего двора было проще простого, оставалось надеяться, что по саду в такое время не станет прогуливаться даже сторож. Мечи пришлось оставить болтаться в стене – как их можно выдернуть с позиции сверху, Ольге даже в голову не приходило, а времени на размышления было мало.
- Надеюсь, спускаться у тебя получится лучше…
- Не уверен… не надо, я понял! – опасливо опередив еще невысказанное предложение помочь, быстро добавил Сергей. И, понизив голос еще сильнее, уже сам для себя пробормотал. – Оказаться внизу – точно не проблема! Не уверен только в том, что…
Не дожидаясь продолжения его излияний, Ольга перемахнула забор и соскочила вниз – уже на внутреннюю сторону. Увы, ландшафтный дизайн претерпел некоторые изменения – ни одного достаточно большого дерева возле стены не росло. Не такая высота, чтобы просто спрыгивать было опасно, но у юноши, кажется, было на этот счет иное мнение, пришлось ждать минуты четыре, прежде чем Сергей с недовольным сопением сначала повиснет на ладонях, стараясь хотя бы так сократить расстояние до земли, потом, то ли решившись, то ли просто слишком устав так болтаться и разжав пальцы, сползет-съедет по этой многострадальной ограде.
- Вообще не понимаю, почему я не мог подождать тебя снаружи. Тебе самой тут не слишком обрадуются, но мне, я бы сказал даже – слишком не!
- Так надо, - сама не совсем еще понимая причину, тихо возразила Ольга, прикладывая палец к губам. Никто из них двоих не маг – сейчас, по крайней мере, значит, экзекуторы вторжение не засекут. Немагическая охрана была гораздо менее строгой, но все-таки попадаться кому-то на глаза сейчас и правда было лишним.
Внутри кольца стен было гораздо темнее, но в знакомом с детства дворе Ольга без труда сориентировалась бы и с закрытыми глазами. Высоких храм с башенками колоколен в одной стороне темнел на фоне неба, в противоположной располагались более растянутые и приземистые жилые корпуса, только один живописный, как резная шкатулка, одноэтажный домик стоял чуть особняком – и только сквозь его ставни проникал пляшущий свет. Электричество в монастыре, разумеется, было, но в некоторых помещениях – в число которых входила и мастерская иконописца Эльдара Ивановича – все еще предпочитали «живой» огонь свечей.
- Подожди здесь…
Бесшумно приблизившись к домику, Ольга присела под плотно затворенными светящимися сквозь щели в ставнях окнами. Насколько она помнила, раньше Эльдар Иванович не был любителем работать по ночам, хотя – кто их знает, этих творческих людей… услышать что-нибудь особенное девушка здесь и не надеялась, с кем, в конце концов, разговаривать посреди ночи нелюдимому художнику? – но, едва успев приблизиться к окну, удивленно навострила уши.
- Вы ведь тоже видите невидимое. Хотя и не в той мере. Видите – и изображаете на этих картинах, - раздался негромкий монотонный детский голос. Если не учитывать, что так дети не разговаривают.
- Не могу утверждать, что действительно – вижу. Большинство того, что я рисую… просто приходит ко мне.
Приподняв голову, бывшая послушница заглянула в ближайшую щелку. Мастерская была довольно ярко освещена – в первые секунды ей даже пришлось прищуриться, сам художник сидел на некрашеном деревянном табурете среди натянутых холстов с незаконченными работами, один из которых пристально рассматривал светловолосый мальчик. Вид Мишеньки был таким же отрешенным и печальным, что и всегда – трудно было сказать, о чем сын мэра в данный момент думает. Заинтересовавший его эскиз принадлежал еще к мирской живописи, Ольга еще со своего детства помнила этот незаконченный портрет женщины, которого Далин так ни разу и не коснулся кистью, но и не убирал. Треугольное личико с размытыми, так и не обретшими четкости чертами, обрамленное толстыми каштановыми с золотинкой косами, наброски глаз – карих с золотым дном, даже в таком расплывчатом, словно сквозь запотевшее стекло, виде – удивительно теплых и проникновенных.
- Абсурдно надеяться хоть толику ее света и красоты передать на холсте, - очень тихо добавил Эльдар, тоже вместе с гостем рассматривая собственное творение.  – но, когда не стало Пресветлой госпожи, я осмелился оставить для себя хотя бы этот набросок.
- Никогда не пойму этого, - Мишенька качнул головой. – Вы не закончили портрет, опасаясь не воссоздать в полной мере образ света и любви, просто – испугались. А образ страха сумели изобразить до мельчайших деталей.
Не поворачиваясь, мальчик указал на большую – раза в три длиннее обычной – картину, висящую на стене. Шесть каких-то фантастических монстров, корчащихся в сполохах темного пламени, почтительно, как верная свита, окружали юношу, тонкое и резкое лицо которого казалось одновременно царственным и почти таким же аутичным, как и у Мишеньки. На растрепанных, немного не достающих до плеч, светло-серых волосах темнели острые кристаллические зубцы короны не то из черного льда, не то из вулканического стекла. Конечно, этот цвет красиво назывался «пепельным», «серебристым» или «жемчужным блондином» - насколько можно было судить по упаковкам с краской для волос, в которых Ольга так и не научилась разбираться, но фактически цвет все равно оставался просто серым.
Странные у художника оказались страхи, нечего сказать! И еще более странные образы для них.
- Она покинула нас, оставшись лишь миражем в воспоминаниях. А он – никуда не делся! – тоскливо отозвался Далин. – И вряд ли исчезнет.
Вместо ответа Мишенька оставил, наконец, в покое портрет женщины, хотя казалось, будто он вознамерился просмотреть его насквозь, и резко обернулся, уставившись своим жутковатым невыразительным взглядом прямо на закрытое окно, к противоположной стороне которого прильнула Ольга. Девушка не шевельнулась, хотя сразу же поняла, что ставни не помешали этому мальчишке увидеть ее ни на мгновение.
- Не нужно прятаться, - подождав около минуты, проговорил Мишенька. – думаю, Вам стоит войти.
А она-то считала себя неплохим шпионом! Хотя пора бы уже привыкнуть, что этот ребенок способен заметить все, что угодно. Даже не заметить, а просто – видеть или знать.
- В прошлый раз ты обрадовался моему визиту гораздо меньше, - решив, что скрываться дальше уже не имеет значения, девушка послушно вошла в пахнущее красками и свечным дымом помещение.
- Я не слишком часто встречался с чужими в доме отца, - мальчик пожал плечами. – кроме того,  я без всякого дара предположил бы, что вас саму никто никогда не будил, забравшись в окно… в подобном виде.
Воспоминание о меховой ушанке, которой предполагалось служить защитой от гипнотического пения лебединки, заставило Ольгу отвести взгляд. Нет, действовало изобретение Алины неплохо… но стоило позаботиться все же и о том, чтобы принятые меры и выглядели со стороны наименее нелепо!
- Как ты оказался здесь, Миша? Мы… я видела…
- Они убили ее, - закрыв глаза, еще тише произнес мальчик. Ольга малодушно порадовалась, что в голосе не было вопросительных интонаций, которые заставили бы ее отвечать на этот вопрос. Он и так знал. – убили, иначе Юна не позволила бы меня увести.
- Юна попросила найти тебя. И защитить, - над умением говорить мягко следовало бы поработать. Хотя гораздо больше Ольге хотелось бы никогда не разговаривать с людьми, переживающими такие моменты. О чувствах Мишеньки судить было трудно, но, раз он вообще заговорил о лебединке, заранее зная любой возможный ответ девушки – судьба Юны для него что-то должна была значить. Здесь мальчику оказалось недостаточно, просто знать – на какое-то мгновение он очень захотел ошибиться, услышать отрицательный ответ. К сожалению, это было невозможно.
- Снова защитить. Опасности подвергаюсь не я. Меня похитили не для того, чтобы сделать что-то плохое.
Само по себе похищение мальчик, похоже, «чем-то плохим» не считал. Что воля, что неволя – все равно, это называется!
- Это место считается безопасным… на самом деле лишь считается, сюда давно уже по неведению впустили зло, но даже это еще не обозначает непременной опасности. И… не беспокойтесь, Ольга, я говорю вовсе не про вашего… друга. Не стану называть его «злом», хотя он, конечно, и не тот, кому стоит доверять. Приглашение исходило не от вас.
- Ты сейчас выражаешься почти как наш настоятель, - дернув уголком губ в подобии нервной улыбки, заметила бывшая послушница, мысленно понадеявшись, что тема «ее друга» развиваться не будет. К счастью, Эльдар Иванович не  обратил внимание на это уточнение. Следовало спросить, о ком или о чем в таком случае говорит Мишенька, но на язык выскочило совершенно другое.
- Да, должно быть…
Мальчик резко смолк, заставив Ольгу и художника непонимающе посмотреть на него. Обычно полуприкрытые  очень светлые глаза широко распахнулись от ужаса, уставившись мимо девушки на дверь, которую она недостаточно плотно затворила за собой. Стоило обернуться и посмотреть в узкий проем, как эта дверь распахнулась, опередив непонимание, что же могло так напугать мальчишку, а в проеме возник долговязый силуэт.
- Брат Эдуард? – мимолетный испуг от неожиданности быстро улетучился, уступив очередь уже вполне осознанному страху, именно с этим таинственным экзекутором Ольга меньше всего хотела бы связываться, незаконно проникнув в Монастырь, да еще Сергея сюда опять притащив! Хотя с тем, что испытали другие присутствующие, ее боязнь, должно быть, не шла ни в какое сравнение: художник вскочил, побледнев, как полотно, а Мишенька беззвучно метнулся к противоположной стене, опрокинув жирандоль, густо заставленный свечами прямо на гору сложенных холстов и узких деревянных досок для рам. Эльдар позаботился, чтобы они оказались вне досягаемости от случайно задетого светильника, но, кажется, не учел, что тот могут не просто задеть, а налететь с разбегу, ведь и бегать-то по тесной мастерской было, по сути, негде. Полотна вспыхнули, отрезав путь к стене, раньше, чем кто-то из присутствующих успел метнуться вперед в попытке сбить пламя. Длинная картина, изображавшая юношу в черной короне, поверх нарисованных всполохов заиграла настоящими, Эльдар Иванович со сдавленным воплем метнулся было к ней, но брат Эдуард удержал его, поймав за предплечье.
- Быстро, выводи наружу этого глупого мальчишку! – рявкнул Экзекутор Ольге, утягивая художника  к дверному проему – тот, ухватившись за одно из незаконченных полотен, кажется, тот самый портрет дамы, обрушил эскизы с подставок. Мишенька продолжал панически вжиматься в бревенчатую  стену, не сводя перепуганного взгляда не с разгорающегося пожара, а с самого брата Эдуарда, но у девушки не было времени гадать о причинах его странного поведения, по крайней мере, мальчик не пытался сопротивляться, когда она волоком потащила его наружу.
- Надо поднимать тревогу, - зачем-то произнося вслух очевидное, прокричала она, оказавшись на улице. В домике художника уже вовсю полыхало. – я к Кузьме  на колокольню, а Вы…
Ольга посмотрела на Эдуарда. Мишенька продолжал лихорадочно прижиматься к ней, словно в поисках защиты непонятно от чего, Эльдар стоял столбом, с ужасом глядя на пожирающее мастерскую пламя и прижимая к себе спасенный эскиз…
- Вы? – медленно повторила Ольга.
- Лучше тебе поторопиться, - хмуро посоветовал экзекутор. Коротко кивнув, девушка бросилась в возвышающейся башне храма. Мишенька ведь знал, о чем говорит, когда уверял, что опасность грозит не ему. Знал, и все равно чего-то боялся. Вернее, не чего-то, а появления Эдуарда… не самый приятный тип, конечно, но непонятное поведение. Кто знает, что мальчишка снова «увидел» в чужой сути? Но сейчас было не до того, хоть мастерская Эльдара и была слишком далеко, чтобы огонь мог перекинуться на хозяйственные или, хуже того, жилые постройки, надо было срочно бить тревогу и тушить пожар. Жаль, что произведений художника это уже не спасет… Девушка со всей возможной скоростью взбежала на колокольную башню и на миг потрясенно замерла, вместо звонаря Кузьмы обнаружив там всю компанию Берегинь и Елену.
- В мастерской Эльдара Ивановича Далина пожар! Там…
Не успев договорить, Ольга нашла взглядом в образовавшейся небольшой толпе настоятеля и… глаза словно застила пелена – восприятие окружающего мира и собственные мысли – все как будто отключилось по щелчку рычага. В ушах, набирая силу, зазвучала знакомая уже ни на что не похожая мелодия песня лебединой девы. Песня всего несколько часов умершей на их глазах лебединой девы…

Алина
Девочки не то, что среагировать, даже с ходу понять не сумели, что вдруг нашло на Ольгу. По резковатому точеному лицу лишь на миг пробежала тень испуга, почти сразу растаяв в полной сосредоточенной отрешенности – одновременно с этим девушка и атаковала. Реагирующая быстрее остальных Берегинь Виктория попыталась преградить ей путь, однако Ольга с легкостью отшвырнула ее. Похоже, на гоняя девчонок на многочисленных тренировках и пытаясь познакомить их хотя бы с основами рукопашного боя, бывшая послушница обходилась с Берегинями более чем деликатно, жаль, что оценить это им предстояло в подобной ситуации! Остальных не пришлось даже расталкивать – прошло всего несколько мгновений, прежде чем девушка, первым же ударом сбив настоятеля с ног, сомкнула скрюченные, словно в судороге, пальцы на его шее.
- Поверь, мы тоже не в восторге от этого типа, но на сей раз ты чересчур… - успокаивающим тоном забормотала Ева приближаясь, однако стоило ей коснуться плеча Ольги, даже без явной попытки чем-то помешать ей, бывшая послушница неестественно изогнулась и, удерживая равновесие на сжимающих горло Монаха руках, отшвырнула водную Берегиню ударом ноги в живот. Евгения плюхнулась на доски колокольни, судорожно хватая воздух ртом.
- Она не в себе, - тихо подытожила Маргарита. В принципе, всем уже было понятно, что даже для Ольги подобное поведение – уже чересчур! Как бы она не злилась на Монастырь и Монаха зимой, списать эту реакцию на неудачное аутодафе  последующее изгнание Алине не пришло в голову даже в самый первый момент. К тому же чувства, особенно гнев, легко читались на лице Ольги, а сейчас весь ее вид оставался… совершенно отсутствующим. После того, что случилось сперва с Викой, а потом и с Евой, даже приближаться к Ольге было страшно, а что девчонки могли поделать на расстоянии? Магия на экзекуторов практически не действовала, да и в любом случае, по-настоящему атаковать ее никто из Берегинь не решился бы. Хоть сама Ольга столько раз и отрицала, что они друзья, чужим абстрактным человеком для девочек она давно уже не была… Бороться с Мараной и ее компанией было и в половину не так страшно!
Колокола взревели практически одновременно. Не то, чтобы Алина разбиралась в этом, однако в разгар ночи колокольный звон показался девочке более чем внеурочным, особенно когда они оказались буквально в эпицентре всей этой какофонии! У девочки моментально возникло живописное впечатление, словно ей на голову надели ведро, по которому снаружи от души били колотушками, заставляя голову гулко гудеть. Остальные поспешно схватились за уши, однако, похоже, все их неприятные ощущения и сравниться не могли с тем, что испытывала Ольга, отпустившая поверженного настоятеля и с хриплым криком сдавившая руками собственную голову, слегка отклонившись назад. Только что напоминавшее непроницаемую маску лицо исказилось до неузнаваемости. Мимо растерянных и оглушенных Берегинь тенью скользнул брат Эдуард, коротко ударивший девушку основанием ладони куда-то в затылок, с виду – без особенно силы, но Ольга моментально обмякла и боком завалилась рядом с пытающимся отдышаться основателем.
Колокола стихли. Брат Эдуард коротко кивнул на миг вынырнувшему из тени и почти сразу вновь растворившемуся между колокольными громадами Кузьме Кривому.
- …Лебединая песня… - едва слышно выдохнул Монах, принимая протянутую руку второго экзекутора. Стоящий спиной к остальным Эдуард коротко кивнул.
- Мэр не знал о том,  что Ольга изгнана, да и сама возвращаться сюда не собиралась, поэтому приказал лебединой деве запрограммировать ее не это нападение, сработавшее на визуальное узнавание. Запоздавший эффект по стечению обстоятельств…
- Аркадию Аристарховичу нужна была помощь, - напомнила Дарья. – попытка убить настоятеля – более чем странный способ ее добиться!
- Ну, Ольга далеко не сильнейший воин в обители, - оборачиваясь к ним и отступая на шаг в сторону, чтобы не загораживать тяжело поднявшегося на ноги Монаха, пожал плечами Эдуард. – следовало предполагать, что у нее это не получится – только продемонстрирует, так сказать, серьезность намерений и возможностей мэра. Глупо, но вполне ожидаемые действия для отчаявшегося человека. Забавное совпадение… Зачем ты приказал Серым забрать мальчишку у лебединки? Разве мы не сочли, что оставаться под ее защитой для него сейчас наилучший вариант?
Монах помолчал, свободной рукой потирая шею. Кажется, Ольга все-таки не успела серьезно ему навредить. Отдышавшись, он все-таки заговорил слегка охрипшим голосом:
- Следовало проверить, насколько эта защита эффективна – раз сумели Серые, сумел бы и кто-то еще. Готовности отдать жизнь за него оказалось все же недостаточно… И мальчику будет безопаснее находиться в Монастыре, где мы сумеем обеспечить ему более квалифицированную защиту, чем лебединая дева.
- А еще, - будничным тоном добавил Эдуард, продолжая удерживать настоятеля за руку (впрочем, тот еще нетвердо стоял на ногах и попыток высвободиться не делал). – кто-то же должен демонстрировать настоящее всеведение. Прописные истины и наборы банальностей, приправленные туманом недоговорок, за которым мерещиться какой-то скрытый смысл… последнее время им все меньше верят. Я прислушивался к разговорам в монастыре, твой авторитет серьезно пошатнулся за последнее время. Полагаю, ты и сам это замечал: с всеведением или без него, но глаза и уши у тебя остались на месте!
Берегини потрясенно уставились на Монаха, пытаясь понять, о чем вообще идет речь. Насчет прописных истин и нравоучительных «чемоданов» мрачный экзекутор был как нельзя более прав, но при чем  здесь сын мэра? И его необычные способности… Способности…
- Вы собирались использовать Мишеньку с его умением видеть суть вещей для поддержки собственного авторитета «всезнания» в Монастыре? – спросила, став в какой-то момент став очень похожей на свою матушку, Дарья.
- Отчасти так, - не стал спорить настоятель. – на самом деле уже настала пора начинать его обучение и подготовку, рано или поздно он все равно оказался бы в этих стенах. В любом случае, потребуется немало лет, прежде чем Миша сможет занять мое место. Давно ты понял, Эдуард?
- Скажем так, меня давно терзали серьезные подозрения, но подтвердить их получилось только сегодня. Я предполагал, что именно у Елены получится найти главную деталь головоломки, заставившую все прочие встать на свои места – пожалуй, хорошей идеей было привести ее сюда и спровоцировать вашу доверительную беседу.
Монах слегка нахмурился, настороженно вглядываясь в суровое лицо экзекутора.
- Какое ты отношение имеешь к решению спрятать Елену здесь?
- Так это с самого начала ты все затеял! – неожиданно взвилась до сих пор подавленно молчавшая Лена. – Нарочно все это подстроил?!
Алина озадаченно моргнула. Чтобы начать обращаться к кому-то, тем более взрослому, на «ты» подружке Марго обычно требовался очень долгий период общения, да и то – постоянно сбивалась. Да что Елена, если ни она сама, ни даже, пожалуй, Ева, не рискнула бы обратиться к этому жуткому Эдуарду в подобном тоне! На сей раз, настоятель выглядел не менее потрясенным и ничего не понимающим, чем Берегини, как-то, словно сами собой, взгляды присутствующих переползли с негодующей Елены на самого экзекутора, безмолвно вопия о необходимых разъяснениях.
- Одним из самых серьезных подозрений было и то, как легко оказалось обмануть якобы всеведущий Закон, - неожиданно мягко улыбнувшись, доверительно добавил Эдуард.
Алина не сумела сдержать тихий испуганный писк, когда мужчина провел по своему лицу согнутыми пальцами – смотрелось это, словно кожу пытался отодрать, особенно когда в какой-то мере это у него получилось. Трудно было рассмотреть, что осталось в его ладонях, но поднятое после этого лицо помолодело лет на пятнадцать и без жуткого рваного шрама и усов оказалось довольно красивым. Не симпатичным, а по-настоящему красивым – даже до легкой потусторонности.
Монах молчал и не шевелился. Берегини тоже, только Елена неожиданно подбежала к преобразившемуся мужчине и стукнула его кулачком по груди.
- Ты все-таки меня использовал!
- Вообще-то я всего лишь не стал вам всем мешать пытаться меня обманывать! - невозмутимо напомнил тот. – Как верно заметил наш уважаемый настоятель, ни одна из идей не исходила от меня лично. Хотя, признаюсь, не «узнать» несвоевременно о вашей затее оказалось не такой уж простой задачей, один этот Ерема чуть было все не испортил!
Девочка тихо всхлипнула и скрестила руки на груди.
- Нам говорили, что маги не могут быть экзекуторами, - снова заговорила Дарья. – это взаимно противоречащие вещи, которые нельзя объединить. Даже не применяя свою магию и вместо колдовской личины пользуясь маской-гримом Вы не могли обманывать других Серых!
- Крохотная ошибка в формулировке: обладая магической силой нельзя одновременно быть экзекутором. Мне приходилось досуха истощать свой резерв каждый раз перед тем, как появиться здесь – и покидать обитель раньше, чем магия начинала естественным образом восстанавливаться. Само это место тормозило ее возвращение, а поскольку «брат Эдуард» большую часть времени проводил в свободных странствиях, ни у кого не вызывало подозрений, когда он не задерживался здесь надолго. Не командный игрок и все такое. Самая лучшая ложь всегда максимально близка к правде. На самом деле…
Чернояд ненадолго замолк, пристально глядя на Монаха, но тот продолжал молчать.
- На самом деле в первый раз все получилось совершенно случайно. Я был князем чуть больше четырех лет, когда остался без поддержки наставников – сначала Надежды, а потом и Станислава Георгиевича Змеева, который, так сказать, исполнял обязанности правителя Нави, пока я был ребенком. Заставить темные народы воспринимать себя всерьез можно только крайне радикальными методами, так что времена были… неспокойные. Усмирением бунта нескольких кланов оборотней, которые – по осени, видимо – совершенно с цепи сорвались, я решил заняться сам, можно сказать, в целях установления и поддержания должного авторитета. Но чего-то не рассчитал и истратил весь магический резерв… а волею судеб, случайно наткнулся на отряд экзекуторов, который возглавлял настоятель – на тот момент отряд, тоже решивший разобраться с теми оборотнями, был почти полностью вырезан. Привычные тактики были уже использованы, поэтому я внезапно и подумал – что, если я тоже смогу использовать… немагическую силу. Когда случай крайний, иногда приходят самые неожиданные идеи – а изредка они даже срабатывают. Тот случай и оказался из этих, редких. Настоятель меня не узнал: без магической силы, да еще один из этих зверюг раскроил мне всю физиономию чуть ли не мясом наружу. К тому же мне двадцати лет не было, а когда не разглядеть, что лицо довольно молодое, пепельные волосы кажутся русыми с проседью – вот он и решил, что я гораздо старше. Помог им я случайно, а потом подумал, что предоставляется неплохие возможности, вот и сочинил этого «Эдуарда». Далеко не все экзекуторы обучались в Монастыре, никого его история особо не удивила.
- Просто очаровательно! Все обманули всех – круг замкнулся! – Виктория подняла натянутый лук. Сияющие золотом тетива и стрела осветили ее бледнеющее в полутьме лицо, создав иллюзию легкого бронзового загара. – Но несколько рискованно с твоей стороны было так прямо признаваться, что явился сюда без капли своей силы и не скоро будешь способен использовать колдовство.
- Девочка, вы даже с Ольгой не могли справиться! – мягко напомнил Чернояд.
Вика не стала спорить, только спустила тетиву, не успел он договорить до конца. Наверное, такого князь просто не ожидал, рассчитывал, что Берегини не решаться напасть первыми, если достаточно долго отвлекать их разговорами, поэтому слегка подрастерял свою уверенную невозмутимость и резво отпрянул, уворачиваясь от стрелы. Испуганно вскрикнула Елена. Стрела улетела в темноту, мелькнув на прощание тающей искоркой, однако неожиданность сыграла свою роль – не рассчитав поспешного отступления, Чернояд налетел на невысокий бортик, ограждающий колокольню и, не сумев удержать равновесия, перекувыркнулся через него, успев только взмахнуть в пустоте руками. Снова завизжала Елена, попытавшаяся метнуться к краю колокольни, но Маргарита не стила ее, перехватив по дороге  крепко прижав к себе.
- Вика, что ты вытворяешь?! – закричала Дарья на не меньше пораженную всем случившемся лучницу. Елена перестала вырываться, только тряслась крупной дрожью, но Маргарита на всякий случай продолжала крепко ее держать. Никто из девочек не решался приблизиться к краю и посмотреть вниз, хотя, наверное, ночью с такой высоты увидеть ничего и не вышло бы. А потом…
Потом над колокольной башней, почти закрыв небо сияющими серебром перепончатыми крыльями, взвилась огромная драконица с чешуей цвета электрик и золотым гребнем. Кокетливо изогнувшись перед благодарными зрителями на фоне ночного неба (видимо, любовь покрасоваться при случае была чертой абсолютно всех крылатых змеев без исключения), драконица снова снизилась, обвив деревянную башенку длинным змеиным туловищем, а крохотными – по сравнению с общими размерами – ручками, отличавшимися от человеческих только покровом чешуи и коготками, бережно, как фарфоровую фигурку, поставила князя на прежнее место.
- Так я и думала, что закончиться чем-то подобным! – хорошим таким оперным голосом возмущено выпалила змеюка. – А ну живо сказал мне «спасибо, милая»!
- А тебя я вообще ни о чем не просил! – с не меньшим возмущением выпалил Чернояд. – И вообще – все было под контролем!
- Видела я твое «под контролем»! Орлята учатся летать, угу!
Князь только досадливо отмахнулся.
- Спасибо вам, Алиса! – заставив его еще и сморщиться, как от зубной боли, вместо Чернояда крикнула драконице Елена, но та с наигранной обидой скрестила руки и вздернула треугольную голову. Улетать, впрочем, не торопилась.
- Если она теперь решит, будто я ей чем-то обязан, - прожигая взглядом Викторию, негромко пообещал князь. – я припомню это тебе лично, Берегиня, можешь не сомневаться.
- Вы предпочли бы свернуть шею, чем быть кому-то обязанным? – озадачилась Алина.
- Если этот «кто-то» Алексис – безусловно! – Чернояд старательно не повышал голоса, но драконица покосилась в их сторону одним глазом и пробормотала, словно бы себе под нос, что все прекрасно слышит, что моментально сподвигло князя закрыть эту тему и сделать вид, будто вовсе не замечает с оскорбленным видом нависшей над башней махины. Драконий облик Сергея эта красотка превосходило, как минимум, в полтора раза, если не вдвое, так что при других обстоятельствах этот игнор маленькую Летавицу весьма бы позабавил.
- Перестаньте все, наконец! Теперь, когда у нас появился шанс во всем, наконец-то разобраться… думаю, теперь у нас и выхода другого из ситуации нет, кроме как во всем разобраться, - Елена с неопределенным смыслом помахала перед собой раскрытыми ладонями.
- Скажи это своим подружкам, склонным стрелять без предупреждения. Кстати, у Милены ты должна была научиться контролировать магию, а не выискивать повсюду рациональные объяснения!
Наследница Лады смущенно кашлянула в кулачок, но с мысли не сбилась.
- Ты затеял весь этот маскарад, потому что подозревал настоятеля, Александр? Подозревал и искал доказательства?
- Закон перестает быть… Законом, если сам идет против каких-то собственных правил. Вмешивается в события, вопреки статусу наблюдателя… в чем бы это ни выразилось, но явно произошло до смерти Надежды. Вероятно, задолго до – если старое воплощение осталось живо… да и вообще, не сохранилось никакой информации о том, как Закон передает свои полномочия – за многие поколения Миша Емельянов – всего третий.
- Я уже сказал, - покладисто сложив руки, напомнил Монах. – коль скоро вам всем вздумалось поиграть в детектива из книги в бумажной обложке, то не забывайте хотя бы о такой мелочи, как мотив. Какие у меня были причины для этого убийства? Не мою же детскую любовь Надежда отвергла, когда в очередной раз выскочила замуж!
- Елене потребовался недолгий разговор, чтобы раскрыть тебя, - Чернояд любезно улыбнулся. – вполне возможно, что Надежда сделала когда-то то же самое. А в те времена разоблачение привело бы к куда более серьезным последствиям, ведь Мишенька был еще младенцем, и использовать его, как сейчас, ты не мог вовсе.
- Да за кого вы меня принимаете?
- За Закон, лишившийся полномочий! Ты должен был совершить что-то совершенно недозволительное, чтобы потерять свою силу, не так ли?
- Нет! – впервые за столь насыщенный событиями вечер голос Монаха ощутимо дрогнул. – Нет, нет, нет! Это был несчастный случай, нелепое стечение обстоятельств! Все не должно было так закончиться!
- Тогда ты должен был точно это знать.
- Закон не предвидит будущее. Только пути развития, но их множество, как целая сеть расходящихся во все стороны дорог, на каждом шагу такое разветвление – остается лишь предполагать, какой выбор сделает человек. Ладно, - скользнув взглядом по растерянным лицам Берегинь, Монах улыбнулся слегка дрожащими губами. – вы не поймете, пока я не расскажу вам все. Все это действительно было роковым стечением обстоятельств!
- Что – было? – не сдержавшись, нетерпеливо выкрикнула Евгения.
- Смерть Берегини Клавдии около полувека назад, - настоятель закрыл глаза и, вернув голосу свою обычную размеренность, заговорил. – Клавдия не хотела быть Берегиней. Никогда этого по-настоящему не хотела, но однажды эта ноша окончательно стала для нее невыносимой. Когда появился этот Ярослав, вы должны были слышать, это поклонник Марины, которого Клавдия якобы у нее увела. Это, конечно, глупость. Марина не сумела бы, просто не смогла посвятить себя кому-то без остатка, не умела любить с той самоотдачей – совсем неудивительно, что в конце концов этот тип предпочел ей другую девушку. Это характеризовало его не лучшим образом, да и в девичьих компаниях подобные эстафеты – своеобразное табу, но Клавдия ничего не могла поделать со своими чувствами. У них уже свадьба была через полгода назначена… не думаю, что чувства Марины к этому парню были действительно серьезными, а для Клавдии он стал всем. Он того не стоил, но разве это имело для нее значение? Разумеется, остальным эта ситуация не понравилась. Как я уже говорил, среди подруг это табу, к тому же с самого начала сложилось так, что Ядвига была близкой подругой Марины, а Галина – Катерины, Клавдия была немного… немного менее значима для каждой из них. Ей начало казаться, будто подруги возненавидели ее за эту историю с Ярославом, что никогда не простят ей этого. Да и миссии Берегинь отнимали слишком много времени и внимания – тех времени и внимания, которые Клавдия теперь хотела только ему и посвящать. Она несколько раз приходила в Монастырь, умоляла избавить ее от волшебных сил, которые теперь приносили одни только беды. Это не по правилам, но… однажды я просто не смог отказать ей. Силы Берегинь не могут быть обращены друг против друга. Не «не должны», а именно не могут. Марина просто не могла бы – случайно или нет - попасть в Клавдию из лука, если бы та оставалась одной из команды. Я не смог отказать на ее мольбы… и это отчасти послужило причиной смерти. Закон определяет правила и для себя – он должен быть все подозрений. Когда возникла хотя бы тень сомнения в том, что произошедшее – не моя вина, у меня же самого и возникла, больше никто так и не узнал об этом – в тот же момент я потерял все. Это было… словно оглохнуть и ослепнуть в единый миг, но гораздо, гораздо сильнее. Первое время мне казалось, что я не смогу жить так. И жить с этим. Но обязанность поддерживать порядок до тех пор, пока не придет новый Закон никуда не делась. Я действительно никогда никого не обманывал, как видите, сейчас Елена усомнилась – и я честно все рассказал.
- Тогда что Вам стоит сказать так же честно, что не… - непонимающе начала Алина. Просто вечер откровений какой-то здесь устроили. Посреди ночи, стоя, как дураки, на колокольне целой делегацией! Но закончить фразу не удалось, кто-то весьма бесцеремонно оттолкнул девочку. Восстановив равновесие, Аля вопросительно уставилась на ковыляющего к настоятелю Кузю Кривого, но тот словно и не заметил столкновения с ней вовсе.
- Так это ты? Ты был во всем виноват? А я полвека принимал твое покровительство, ничего на самом деле не зная! – словно не желая верить собственным словам, слегка дрожащим голосом переспросил звонарь. Монах машинально отступил на шаг.
- Я скорблю не меньше тебя. Возможно, что и сильнее, - проговорил он. – но я всего лишь исполнил ее собственное желание. Все мы хотели видеть ее счастливой…
- Она не знала, чем это может закончиться, а ты – должен был! Ты знал, и все равно… если бы не ты, она осталась бы жива! – Кузьма двигался довольно заторможено, наверное, даже ожидая, что кто-то его остановит, но присутствующие даже не двинулись с места, а остановиться сам звонарь в таком состоянии просто не смог. Только когда он с силой толкнул Монаха в грудь, просто толкнул, из этого не получилось бы даже серьезного удара – а тот, как все поняли в следующий момент, успел подойти слишком близко к низкому ограждению, и этого толчка хватило, чтобы…
Чернояд отреагировал быстрее Берегинь. То есть девочки рванулись вперед, как только поняли ,что происходит, но в результате только образовали кучу-малу, мешая друг другу, а князь метнулся к ограждению за миг да того, как «отмерли» остальные, успев схватить Монаха за руку и довольно грубым рывком вернуть обратно.
- Ну уж нет! Сегодня здесь никто больше с башен падать не будет – уж придумайте что-нибудь свое, оригинальное! – ворчливо посоветовал он. – Что же, если это все… Елена, милочка, надеюсь, ты не забыла, что половина волшебного мира ждет возможности поприветствовать тебя на рассвете? По общепринятому мнению – лучшая его половина. А я, пожалуй, услышал здесь достаточно.
- А церемония? И… - Рассвету не нужны никакие церемонии, чтобы наступить. Но ты проявишь уважение к подданным, позволив им продемонстрировать свое почтение тебе.
- Я думала, ты хотел точно узнать, кто убил Надежду.
- Это знание или незнание уже ничего не решит. Мишенька пока не сможет ни занять его место официально, ни обойтись без наставника, так что я в любом случае не смог бы позволить себе такую роскошь, как жестокая месть.
- А откуда нам знать, что вы не стараетесь таким образом отвести подозрения от себя? – уточнила насупившаяся Виктория. Кажется, тот первый выстрел быстро перестал ей казаться хорошей идеей.
- Он не умеет лгать и он уже несколько раз увиливал от прямого ответа, юные леди. Задумайтесь, как здесь прозвучало, о мотивах. А я об этом думать не собираюсь, во всяком случае – пока.
- Подбросить? – давно уставшая изображать крайнюю обиду и с любопытством наблюдавшая за представлением драконица изогнула похожую на лебединую шею, уставившись на князя огромным синим глазом в кокетливых ресницах.
- Чтоб мне у тебя одалживаться – я лучше пешком пойду! – отрезал Чернояд, просто источая любезность.
Небо на востоке уже начинало светлеть, меняя бархатистый синий оттенок на холодный серо-стальной. Звезды, как падающие, так и спокойно светящие со своих мест на небе, медленно тускнели.
Рассвету не нужны специальные церемонии, чтобы наступить. Мир готовился приветствовать его просто, по собственному желанию.
- Александр! – неловко проскользнув между Берегинями, Елена поймала князя за руку. – Ты все равно должен провести эту церемонию. Только ты можешь, ну пожалуйста!
- Назови хотя бы одну причину! – скептически прищурившись, потребовал Чернояд.
- Рассвет следует на шаг позади ночи, - девочка взмахом тонкой руки театрально обвела едва-едва светлеющее на востоке небо. – и мне очень-очень стыдно, что я тебе не доверяла.
Елена сжала его руку уже в обеих ладошках и зажмурилась. Вокруг нее легкими серебристыми волнами расходилось, как круги по воде, едва заметное серебристое сияние. Князь, искривив губы в едва заметной усмешке вскинул голову, волосы – изысканного платинового цвета, который так легко оказалось выдать за банальную седину – взметнулись за его спиной, словно подхваченные резким порывом несуществующего ветра. В образе «брата Эдуарда» они едва достигали середины спины, но теперь, всколыхнувшись, словно живые, прямо на глазах удлинились чуть ли не до пола, тяжело упав обратно мерцающим бледно-серым плащом. Он что же, обрезал их каждый раз, собираясь заглянуть в монастырь, а с восстановлением магического резерва восстанавливалась и прическа?
- Не стоит. Я тебе тоже никогда не верил.
Уже знакомое по декабрьским событиям сияние, постепенно меняющее цвет с серебристого не белый, окутало вершину колокольни, словно между разомкнувшимися ладонями Елены и князя вспыхнула звезда. Или - что солнце поторопилось подняться над горизонтом, не дождавшись положенного времени и заиграв на деревянных стенах и матовых боках колоколов не хуже, чем на отполированном до зеркального блеска металле. Алина уже готова была не обнаружить ни Чернояда, ни новой Лады, когда ослепленным глазам вернется способность видеть, но вместо этого исчезла сама колокольня. Колокольня, нависшая над деревянной башенкой драконица, Монах, так больше и не подавший голоса звонарь Кузьма… Когда глаза привыкли к смягчившемуся свету, девочка обнаружила, что висит сантиметрах в десяти над уже изрядно потоптанной травой холма, с которого увез Берегинь Сивка-бурка. Вокруг, почтительно притихнув, толпились волшебные существа.
- Пропускаешь все самое интересное? Не слишком-то на тебя похоже!
Когда Сергей успел появиться на колокольне, Алина так и не поняла. Наверное, выскочил с лестницы в последний момент перед перемещением, когда девочки уже оказались ослеплены. Под обратившимися к нему взглядами блондин смущенно кашлянул и отпустил рукав черной хламиды князя – тот по прежнему щеголял в рясе брата Эдуарда.
- Когда в центр событий просачивается Алексис – уж лучше я по возможности скромно постою в сторонке! – с претензией на достоинство ответствовал Змеев. Заметив неподвижно лежащую – теперь уже на траве холма – Ольгу, Сергей без должного почтения повернулся к Чернояду и Елене спиной, обеспокоенно склонившись над девушкой.
- С ней все в порядке, - с ноткой недовольства добавил князь. – должен сказать, на этот раз цепочка случайностей сработала очень вовремя. И ты… в общем, ты в кои-то веки все сделал правильно.
Судя по натянутому тону, такая констатация считалась совершенно неслыханной честью, однако юноша почти не обратил на слова Чернояда внимания, присев на траву рядом с Ольгой и растерянно поглаживая короткие черные волосы.
- Ты все еще можешь сделать выбор, - очень тихо сказала Елена, шагнув в их сторону. – правильный выбор.
- Так говорят, когда призывают от чего-то непременно отказаться, - подняв голову, Сергей безмятежно улыбнулся. – такие решения не по мне. Мое почтение, Пресветлая Княжна!
Отчего-то на лице новой Лады промелькнула тень разочарования – Алина так и не сумела понять его причины – но почти сразу девочка улыбнулась, с легкой примесью печали, как это только Елена и умела, и протянула ладошку в подставленную руку блондина, позволив запечатлеть на тыльной стороне легкий поцелуй. Подобный жест нуждался в большей царственности, а в ее исполнении смотрелся несколько неуклюже. Никакое могущество не могло придать ей достаточного по статусу величия, но, быть может, именно в этом и заключалась суть Лады.
Сияние, окутавшее Сергея при прикосновении к руке девочки, потеплело, окрасилось золотым, заставив коленопреклонную фигуру юноши словно бы истаять, раствориться.
И взмыл в предрассветное небо, картинно расправляя кольца, крылатый золотой Змей.
- Пора просыпаться! - мягко позвала Елена, склонившись над Ольгой и проводя ладонью по щеке девушки. Кончики пальцев у нее продолжали неярко пульсировать светом. Бывшая послушница болезненно сморщилась и с тихим стоном приподняла голову.
Здесь из-за леса не был виден горизонт, но приближающийся рассвет растворял ночную мглу уже над вершинами деревьев. Звезды на небе побледнели, да и спустившиеся на землю звездные девы уже не выглядели так красочно, как в ночи, теряясь перед лицом пробуждающегося солнца.
- Если это все…
Резко прозвучавший голос Маргариты словно обрушил хрустальное затишье предрассветного ожидания. Почти все взгляды устремились к светловолосой Берегине.
- Хотя теперь мне и кажется, что наше участие здесь и вовсе ничего не решило, полагаю, больше мне не стоит беспокоиться за тебя, - слегка дрожащими руками Марго сняла с головы золотой венок. – и за всю нашу так называемую «миссию». Поэтому хватит с меня всех этих чудес!
Бросив Венец Прии под ноги, Маргарита резко развернулась и сквозь отхлынувшую толпу быстрым шагом устремилась прочь. Елена рванулась было следом, но Чернояд поймал ее за плечо и отрицательно покачал головой.
- Ты не в состоянии исцелить чью-то душу против воли самого человека. Особенно того, кто дорожит своей болью сильнее, чем любым счастьем.
Отчего-то никто из девочек не почувствовал ожидаемого возмущения, Алину – а, может быть, и не только ее – кольнуло неприятное, но все же согласия. Марго готова была держаться, пока чувствовала себя обязанной, а теперь… вероятно, все, что ей требовалось – хоть какое-то время побыть одной. И стоило проявить уважение к этому желанию, хотя именно в таком состоянии подруги меньше всего хотели оставлять ее в одиночестве.
По-настоящему помочь ей сейчас не в силах была даже Елена, так не стоило и докучать непрошенным сочувствием, лишь утягивающим глубже в отчаяние.
Даже в волшебном мире оставалось невозможным настоящее чудо!

Виктория
Эдика Линейкина Берегини обнаружили мирно спящим в доме у Мариванны, правда, учительница и Витек сразу честно предупредили девочек, что убеждать любопытного мальчишку, будто все увиденное ему привиделось после удара головой при так и не понятой попытке залезть в дом математички через окно. Тем более, как признался бес, мальчишка действительно нес совершеннейшую ахинею – так, что они и не поняли вовсе, что он здесь делал и чего надеялся обнаружить. У Алины, правда, оказались свои подозрения на этот счет… Ну, по крайней мере, в умении Евгении убеждать, если понадобиться, присовокупив к словам легкую поддержку необходимых чар, никто не сомневался. Петр Кукушкин позвонил Дарье, стоило только девочкам озадачиться вопросом, где теперь искать в лесу сбежавшую Маргариту – Виктория даже начала подозревать, нет ли между родственниками какой-нибудь особой телепатической связи, так удачно совпал момент! Оставалось лишь надеяться, что телепатия не распространялась на Тамару Глебовну, иначе им всем серьезно не поздоровилось бы! А вернувшаяся домой часам к девяти Марго оказалась в гораздо лучшем состоянии, чем взволнованные подружки успели себе навоображать. Вообще, не зная точно, что ей пришлось пережить, перемен в поведении можно было бы не заметить вовсе, это была все та же девочка с царственными манерами, легкой язвительностью и упрямым характером, что и раньше. Даже общалась с остальными Маргарита почти как ни в чем не бывало – в том числе и с иногда присоединявшейся к ним Еленой. Кроме пары моментов: на любые упоминания что Николая, что вообще их волшебных приключений либо невозмутимо отмалчивалась, либо резко переводила разговор на что-то еще. Вскоре даже Ева оставила попытки ее разговорить. Виктории держать все чувства в себе казалось в тысячу раз более тяжелым испытанием, но быстро стало понятно, что Маргарита относится к переживаниям совершенно иначе и не желает абсолютно ни с кем их разделять. Как там говорил князь: некоторой болью дорожат даже сильнее радости. Наверное, он знал, о чем говорит, после той истории с Надеждой. Только бы Маргарита годам к тридцати не дошла бы до столь же очаровательной мизантропии!
- Марана отказалась от моей помощи, - незадолго до того, как семья Романовых уехала обратно в Петербург, призналась Елена другим Берегиням, поскольку с Маргаритой это обсуждать было бесполезно. То ли, в отличие от подруги, хотела поделиться опасениями и переживаниями, то ли предупреждала. В конце концов, если ведьма твердо решила всего добиться сама, а с ее методами девочки уже успели хорошо познакомиться, проблемы из-за этого в первую очередь должны были возникнуть у Берегинь. – Александр сказал, чтобы я не беспокоилась. Пока Мара – колдунья, а на темной стороне ему приходилось иметь дело и не с такими.
- Там ей всегда было самое место! – фыркнула Ева, а Виктории почему-то пришло в голову, что ее предшественница не слишком-то и хотела на самом деле возвращаться. Возможно, Маране понравилась «игра», которой ведьма воспринимала попытки Чернояда ее приструнить. Хотя их собственных возможных неприятностей это и не отменяло, если князю тьмы и взбредет в голову о ком-то заботиться, то уж точно не о Берегинях.
Сама Виктория никуда уезжать из Вересково не собиралась – это девочка решила абсолютно точно. Значит, не самого приятного разговора с отцом, хоть Вика до самого последнего момента не знала, что именно станет ему говорить, избежать в любом случае не получилось бы. Главный-то смысл был очевиден.
- Я хочу, чтобы вы прекратили это судебное разбирательство – только и всего, - устроившись на переднем сиденье отцовского автомобиля, тихо сказала Виктория.
- Поверь, я сам совсем не хочу доводить до этого, но если…
- Ты не понимаешь? - девочка посмотрела ему прямо в глаза. Они были очень похожи, порой до мельчайших черт: оба рыжеволосые и светлокожие – только глаза у Ричарда были довольно светлые, колеблющиеся между серым и голубым в зависимости от освещения, а у нее – карие, мамины. – Я хочу, чтобы ты отозвал иск об опекунстве. Про этот абсурд с похищением вообще, по-моему, говорить не стоит. Худшее, что я могу себе представить, это стать объектом шантажа, я что, по-твоему, какая-то неодушевленная вещь, о собственности на которую можно спорить?
- Я всего лишь хотел, чтобы все мы снова были вместе. Мама, ты ведь сама знаешь, замечательный человек, но это сочетание вспыльчивости и упрямства ей же самой постоянно вредит: сначала она принимает спонтанные решения, а потом не желает признавать, что совершила ошибку. Мы ведь были счастливы. И будем, если сумеем выдержать эту встряску, мне казалось, ты сама считаешь так же, что я могу рассчитывать на твою помощь.
Иногда люди совершают поступки во вред себе. Вспыльчивость, упрямство, еще какие-нибудь не лучшие качества характеров – а кто идеален – и какое удобное оправдание на то, чтобы навязывать им свое представление о благополучии насильно. Будучи подростком, знаешь эту методику на собственной шкурке, как никто другой! Неприятно. Но Виктория не могла осуждать Ричарда за это, не знала точно, не вела ли бы себя точно так же, оказавшись каким-то образом на его месте.
- Мы больше не все вместе. «Встряску», о которой ты говоришь, вы с мамой, уж прости, уже не выдержали. Но ты теперь делаешь все для того, чтобы стать еще и врагами? Раз уж начались эти призывы, чтобы я приняла чью-то сторону… Какую – «сторону», папа?! Послушай сам себя, ты же уже борешься не за нас, а с нами же! Мама не хочет уезжать отсюда. Я… я не хочу уезжать. Мы должны чувствовать себя счастливыми, если нас ЗАСТАВИТЬ?
Конечно, она и из Москвы уезжать не хотела. Поначалу этот городок Вике совершенно не понравился, все настоящее пришло постепенно. Она немного боялась, что Ричард заговорит об этом. Предположит, что со временем все «успокоится», и в Москве найдутся школьные подруги, найдутся интересы, увлечения – и она снова втянется в жизнь, как втянулась здесь. И нельзя объяснить, насколько то, что Виктория нашла в Вересково, несоизмеримо больше. Даже если и получилось бы быть откровенной, наверное, отец не понял бы.
- К тому же существует, пусть и невероятная, но все-таки возможность, что мама не уступила бы шантажу. Ты думал об этом? Меня ты забрал бы, а вернуть ее этим – не сумел. И как, по-твоему, одинокий мужчина должен заниматься воспитанием девочки подростка, укомплектованной всеми сопутствующими заморочками?
- Прекрати! – Ричард, зажмурившись, с усталым видом потер лоб ладонью. – Ты сама прекрасно знаешь, что вопрос опекунства – вовсе не просто повод, и что вернуть тебя для меня ничуть не менее важно, чем Жанну. Знаешь, что я очень тебя люблю. А то, что говоришь… по сути, это заявление, будто готова начать считать меня врагом, если я продолжу настаивать. Надеюсь, не Жанна тебя в этом убедила.
- Нет. Как я уже сказала, я не собираюсь «занимать чью-то сторону». Я само понятие «чьей-то стороны» в отношениях между нами считаю глупостью и абсурдом. И… я тоже тебя очень люблю, па. И очень надеюсь, что не стану потом в этом раскаиваться.  Остановишь здесь?
На небольшом стадионе возле школы ролевая тусовка проводила свои уже успевшие стать обычными соревнования. Для соревнования вроде тех, что проводились в мае, места здесь было маловато, да и окрестности в качестве декораций подкачали, не замаскируешь же школу под избушку на курьих ножках! – но для тренировок подходили неплохо.
Поцеловав Ричарда в щеку, Виктория выскользнула из машины и направилась через школьный двор к невысоким заграждениям, отделяющим футбольное поле, где сейчас разминались мечники, от овала беговых дорожек. Нормальных трибун на маленьком стадиончике не было, поэтому большинство зрителей, как птицы на жердочке, расселись на этом заборе. Матвея, автоматически скользнув по зрителям взглядом, девочка не обнаружила, зато Мадина, с выражением легкой скуки на ярком смугловатом личике наблюдавшая за тренировкой, попалась на глаза почти сразу. Вика устало вздохнула и, протолкнувшись сквозь толпу, заняла место разом с черноволосой девушкой, слегка подвинув и Мадину и соседа с противоположной стороны.
- Гм… привет.
- А, привет. А Матвея сегодня не будет, летом он почти целыми днями помогает своему деду в ветлечебнице – с четырнадцати лет решил позаботиться о практике для поступления.
- Наверное, и к лучшему, - так и не сумев улыбнуться в ответ, Виктория опустила взгляд на свои нервно сцепленные в «замок» руки. – я с тобой поговорить хотела.
- Правда? – вежливо постаравшись скрыть недоумение, Мадина вопросительно моргнула.
- Я должна извиниться за то, что… ну, думала о тебе плохо. Ты ведь даже не заметила, теперь окончательно выставлю себя дурой! Но все равно, я…  Мне обидно было думать о том, что ты – давний друг Матвея, что должна знать о нем столько, понимать лучше всех и все такое. Думать о том, что в любом случае ты оказалась бы важнее – что-то вроде этого. Пока не поняла, как глупо задаваться вопросом, кто из близких людей может быть «более» или «менее» важен. Понимаешь?
- Действительно не понимаю, - помолчав, призналась брюнетка. – ты ведь ничего не делала и не говорила – за что ты считаешь себя обязанной просить прощения? Любому человеку может кто-то нравиться и кто-то не нравиться, пока это не выражается хамством, трудно оспаривать такое право. Хотя насчет Матвея ты, вполне возможно, ошибаешься. Я действительно знаю его дольше и… скажем так, кое-что замечаю.
- Пыталась сделать. Хотя все и сорвалось, мне будет стыдно, если я не расскажу этого…
- Пыталась? – темные брови собеседницы снова непонятливо поползли вверх.
- Сжульничать на стрелковом состязании! – набрав побольше воздуха, выпалила Вика.
- Но ведь ты и так побеждала.
- Вот я и говорю – глупо все это.
- Возможно, не так уж глупо. Даже хорошо, что в мире еще остались такие честные люди, которых может терзать то, что они всего лишь думали или собирались, но так и не сделали. К тому же ты не первая, кто не верит, что с парнем, симпатичным особенно, можно действительно дружить, просто, знаешь, когда знакомы с детства, это в младших классах легко получить статус «жениха и невесты», а с возрастом возникает подсознательное отношение как между братом и сестрой. Или что-то вроде того. Не знаю, как объяснить. Титул чемпиона я планирую у тебя отвоевать на следующих же стрельбищах! – Мадина с наигранной угрозой помотала указательным пальцем перед носом собеседницы. – Но, касаемо Матвея, я тебе не противник. За живого разумного человека глупо бороться, как за приз… ну, если речь не об Анфиске, конечно! Думаю, тебе следовало поговорить об этом с самим Матвеем, подозреваю, что уже давно. Он, когда дело касается девчонок, становится до жути застенчивым, не так уж часто кто-то производит на него впечатление – просто не знает, как себя вести и что говорить, так что сам будет решаться до скончания веков. А ты, судя по тому, что я видела на турнире лучников, умеешь уверенно идти к цели. Хотя при стрельбе к цели не «идут» - по дурацки прозвучало… в общем, ты понимаешь.
- По тебе не сказать, что он не умеет разговаривать с девушками. И Елене, и Ольге…
- Не знаю, о ком именно идет речь, но раз цепочка началась с меня, то все просто. Когда кто-то воспринимается не как девушка, а просто как человек, разумеется, тут просто нечему смущаться.
Виктория пожала плечами. Вечно в жизни все так усложнено. Можно подумать, уверенность отказывает людям именно тогда, когда нужна сильнее всего. Правда, до конца поверить Мадине не получалось. То есть, конечно, с самой девочкой именно так обычно и бывало, но признать, что и с Матвеем тоже, оказалось нелегко. У него просто причин не было и не могло быть.
- Матвей красивый, талантливый музыкант, да еще и один из лучших учеников! От него в восторге и другие школьники, и учителя, о девушках и говорить нечего – какие у него могут быть причины робеть перед кем-то?!
«А тем более, перед кем-то вроде меня?»
- Думаешь, если парень оказывается вдруг популярным, это гарантированно заставит его считать себя таковым? Вон, взгляни?
Очередной  поединок как раз завершился. Последнее время вперед выбивалась недавно организованная, компания «Черная роза», собранная из совершеннейших тихонь и серых мышек, затеявших это исключительно ради вызова собственным комплексам, которых не то, что всерьез воспринимать, замечать-то не у всех получалось. Однако, наверное, новичкам действительно везло – результаты эти ребята начали выбивать совсем и совсем неплохие. Вот и на сей раз победителем оказался Мартын собственной персоной. Оглушено озирающегося очкарика, кажется, тщетно пытавшегося осмыслить, что зазвучавшие аплодисменты адресованы ему самому, или понять, как такое вообще могло получиться, почти сразу после выхода с площадки окружила толпа девушек – причем отнюдь не только коллег по «ордену».
- Ну, ты и сравнила! – не сумела сдержать смешка рыжеволосая Берегиня. Мадина посмотрела на нее с легким недоумением.
- Чего это ты? Мартын славный. Не похож ни на одного парня, которые мне когда-либо встречались, такой забавный и обаятельный. Я бы, конечно, не связалась с мальчишкой на два года меня младше, но и просто общаться с ним очень весело.
Прежде, чем совсем уж невежливо не вылупить глаза, Вика все-таки успела вспомнить о чарах Евгении, которые и на Мадину, разумеется, должны были подействовать, поэтому переспрашивать, не шутит ли брюнетка, не стала. Тем более, насчет забавности и ни на кого – да и ни на что – не похожести та была совершенно права, просто странно было слышать такое не в насмешку, а с искренней симпатией. На самом деле чувства юмора у Мартына не было. Вообще! Но как-то так получилось, что именно это помогло ему казаться в глазах окружающих (после того, как те вообще начали обращать внимание) очень остроумным. Очередная ирония судьбы!
Сквозь стайку старшеклассниц протолкалась, пару раз жестковато пуская  ход локти Евгения, одетая в синий сарафанчик со сборчатой юбкой чуть ниже колен.
- Поздравляем победителя! – с легкой натянутостью в преувеличенно-бодром тоне, громко выкрикнула она и, зажмурившись, торопливо чмокнула впавшего в окончательную прострацию очкарика в уголок губ. Остальные девушки потрясенно замерли.
«С чего ей взбрело в голову непременно снимать эти чары?» – с легкой укоризной подумала Виктория. Конечно, наводить их на Мартына было чистым недоразумением, но что мешало подождать, пока они просто не выветрятся? Даже ему не удастся воспринять философски, если сейчас все эти наперебой поздравлявшие красотки с фырканьем развернуться и уйдут прочь! Чертовски обидно получится… получилось бы…
- Ей, а тебя-то кто назначил первой красавицей, которой полагается чествовать победителя?! – возмущенно воскликнула одна из трио «охмуренных» сестричек, кажется, Люба. И, тут же предлагая альтернативную кандидатуру на эту роль, чмокнула стоящего столбом мальчишку в другую щеку. Девчонки зашумели, сомкнув вокруг переваривающего внезапно рухнувшее на его голову счастье Мартына плотное гомонящее кольцо, а растерявшуюся Еву быстро оттеснили. Даже с отдаления Виктория могла видеть, как вытянулось лицо подружки – то ли от обиды, то ли расстройства, что не сработал «верный» магический способ.
- Ты это серьезно? – ради эксперимента спросила Вика у Мадины. – Мне Мартынко никогда не казался… особенно симпатичным.
- Ну, если хоть изредка не смотреть на людей вне трафаретов и стереотипов, многое можно потерять, не заметив, какие они на самом деле. Не зря же его все так любят.
Ну конечно, Дина-то в этой школе меньше полугода, откуда ей знать, что еще недавно о существовании Мартына даже перед контрольными вспоминали разве что особенно внимательные. Жутковато представить, к какой жизни он должен был привыкнуть, чтобы целую четверть оставаться невидимкой – и даже не заметить в отношении окружающих разницы! Хотя не замечал он и теперь, ну, не считая перепавшего в экспериментальных целях поцелуя Евы, конечно.
Интересно все-таки, почему же поцелуй не развеял чары?
- Дин, может, этот вопрос покажется совсем уж странным, но у твоей бабушки… или дедушки, может быть – не было сестры, пропавшей полвека назад? Их семья должна была жить в Вересково или каком-то городке поблизости, я думаю.
- Так пристально я семейные архивы не штудировала. Если и была, то я ничего о ней не знаю, надо спросить у самой бабушки… - судя по тону, Мадина даже представить себе не могла, с чего вдруг собеседнице понадобилась такая о ней информация. Вика даже придумала более-менее подходящее объяснения, собираясь в случае расспросов показать девушке фотографию Ядвиги с подругами в молодости. Непонимание Дины немного успокаивало – во всяком случае, готовность охотно подтвердить слова Мары выглядела бы куда подозрительнее! Однако брюнетка не стала интересоваться причинами такого любопытства, а только с улыбкой покачала головой. – Кажется, я уже поняла, почему Матвей считает тебя особенной девушкой!
Никогда еще Викторию не называли чудачкой, облекая это в форму комплимента! Конечно, сейчас она была слишком благодарна Мадине, чтобы выискивать в словах подвох или насмешки… одно обидно – кажется, ее незаслуженно сочли невероятно честным человеком из-за этого дурацкого извинения. А Матвей, если Дина права, считал и раньше. Неловко это понимать, зная, что одной своей тайной точно не сможешь с ним поделиться. Неудивительно, что это так тяготило Клавдию… Но история Клавдии же говорила о том, что от судьбы увиливать бессмысленно, особенно когда ты теоретически в силах выдержать предоставленные испытания.
А скрывать от людей существование волшебного мира – это же не то же самое, что какая-то ложь для собственной выгоды. Это одна из сторон миссии Берегинь для защиты человечества.