ЧёРнАя-КиСуЛя
Дело как раз в том, что мне понравилась завязка истории комикса и категорически не понравились кульминация и развязка. Поэтому в точности такой же истории точно не будет. Кроме того, там намешаны пять сезонов и фанфики от разных авторов, хоть и мельком (Змея Алексис, например, происходит из "Мстительницы" Седрика, как во многом и вся семья Змеевых), а еще полезли в кадр персонажи разных книг, манг и аниме. Бывший ОБЖшник Волчарников, околдованный Марой, например, это вариация пр. Люпина тети Роулинг. От Роулинг пришел и выживший его из школы химик Савелий Северинов.

В комиксе Тара лучшая подруга с Вилкой, Ирмон с Хаей, а Корнелия с Элион. Эти "парочки" сохранились и в моей версии. А Земля-Вода и Огонь-Воздух, это дружественные стихии с точки зрения физики и алхимии, усиливающие друг друга при объединении разных сфер магии. Ну, как физически ветер раздувает огонь, а земля и вода его при попытке "сложить" погасили бы. Отношения между девчонками от дружественности их стихий не зависят (не считая случая Кадмы(Катерины) лучше всего относившейся к Хэлен(Галине). Что касается Ядвиги, мне очень хотелось создать образ такой мировой бабули, которая осталась совсем молодой в душе, катается вместе с внучкой на роликах, может одеться в джинсы... и т.п. - то есть, многим людям кажется "странной". Кроме того, в Китае при всем их новаторстве старые традиции и воплощенная в них древняя мудрость, которую такой персонаж все же олицетворяет - Прошлое - все-таки пользуется бОльшим уважением.
Кстати, Берегини не совсем стихийные маги. Летавица - дух рассвета, а не ветра, Прия - скорее сама Природа, чем непосредственно Земля и т.д. Но я попыталась найти в славянском пантеоне наиболее соответствующие характеры.
А поисания во многом раскрывают ракурс восприятия персонажей, ибо не всегда они говорят то, что действительно думают и чувствуют (все мы люди - даже которые и нелюди). Чернояд так вообще очень мало говорит. Так что действительно - УДАЧИ))))

Хэленор - Огня - это в мульте, где полно отсебятины. В комиксе об этом точно не было - я перепроверяла. О том, что Ян Лин была лучшей подругой именно Нериссы, а Кадма и Хэлен были особенно близки - тоже было сказано в комиксе. Хэлен ушла из Кондракара вслед за Кадмой, а Хаю кошмары не мучили из-за этого. То, что Кадма конфликтовала с Нериссой из-за лидерства, это уже мое допущение, исходя из, мягко говоря, не сахарного характера у обеих. А Монах - это именно Монах. Он чужд (как и его Монастырь) всей магии и язычеству, их талант в том, чтобы любую магию нейтрализовывать: и светлую, и темную, и стихийную. Поскольку борьба с языческими силами исторически совпадает с крещением Руси, то "антиволшебники" в монастыре использовали для своей деятельности как бы афишу христианства.

Отредактировано Владлена (31-12-2007 22:36:03)

Вот: (инфа взята здесь http://afield.org.ua/ist/sl_m2.html и http://www.rojdenierus.ru/doc/slavyane/12.shtml )
Виктория - МОЛОНЬЯ-ЦАРИЦА (Меланья) — грозная богиня молний, владеющая золотым луком с стрелами-молниями.
Евгения - ДАНА — славянская богиня воды. Светлолицая девушка — река, журчащая свою жизнерадостную песню. Она и уставшего путника напоит, и рану воину омоет, и, поднявшись в небо, упадёт благодатным дождём на нивы. Почиталась как светлая и добрая богиня, дающая жизнь всему живому. От имени Дана походит название Днепр (Данаприс), Днестр, Дунай, Двина, Донец. Слово Дана сложное: ДА («вода») плюс НА («неня»), означает «Вода — Мать». Припев песни «Дана, шиди, риди, Дана» — «Дана, она творит, реку творит, Дана». Особые почести этой богине воздавались во время Купальских праздников.
Дарья - Жар-Птица - ну, с этим понятно.
Маргарита - ПРИЯ (Сива) — богиня весны, любви, брачного союза и плодородия. Как богиня, творящая земные урожаи, как супруга небесного бога, носителя молний и проливателя дождей, она мало-помалу слилась в народном сознании с плодородящею матерью Землей. Название «Сива» созвучно с «сеять», «посев». Сива научила людей возделывать землю, сеять, жать и обрабатывать лен.
Алина - ЛЕТАВИЦА — дух рассвета. Ночью летает или сидит где-нибудь на ветвях, приближает день. Чарует полуночников своей девичьей красой. Обута в красные сапоги, с помощью которых летает; они для неё, что крылья легкие, в них вся сила летавицы. Только тот, кто сможет заставить себя не смотреть на её сапоги или снимет их, не поддастся чарам летавицы. Если этот дух рассвета останется без сапог — управляй им как хочешь. Исчезает летавица c восходом солнца.

Елена - ЛАДА — богиня любви, покровительница браков, домашнего очага, богиня юности, красоты, плодородия. Сама женственность, нежная, певучая, русокосая; в белых одеждах — она и в Купальскую ночь в хороводе парня к милой подведёт; и падчерицу от злой мачехи под ветвями спрячет, когда та на встречу с дружком соберётся. В молодых семьях очаг поддерживает: вот-вот погаснет бывает, а Лада веточку подбросит, одеждами взмахнёт — разгорится очаг, теплом тронет сердца неразумных и снова лад в семье.
Александр Страхов (князь Чернояд) - ЧЕРНОБОГ — ужасное божество, начало всех злоключений и пагубных случаев. Чернобог изображался облаченным в броню. Имея лицо, исполненное ярости, он держал в руке копье, готовое к поражению или больше — к нанесению всяких зол. Этому страшному духу приносились в жертву не только кони и пленные, но и нарочно предоставленные для этого люди. А как все народные бедствия приписывались ему, то в таковых случаях молились ему для отвращения зла. Обитает Чернобог в аду. Вечно сражаются Чернобог и Белобог, победить друг друга не могут, сменяют друг друга день и ночь — олицетворение этих божеств. Гнев Чернобога могут укротить только волхвы.
Сергей Змеев - Змей Огненный — воплощение змеиной хитрости и силы, которое летает над селами и проникает в избы одиноких девушек и женщин. Если Огненный Змей полюбит девицу, то зазноба неисцелима вовек. Такой зазнобы ни отчитать, ни заговорить, ни отпоить никто не берется. Всякий видит, как Огненный Змей летает по воздуху и горит огнем неугасимым, а не всякой знает, что он, как скоро спустится в трубу, то очутится в избе молодцом несказанной красоты. Не любя, полюбишь, не хваля, похвалишь, говорят старушки, такого молодца. Умеет оморочить он, злодей, душу Красной девицы приветами; усладит он, губитель, речью лебединою молоду молодицу; заиграет он, безжалостный, ретивым сердцем девичьим; затомит он, ненасытный, ненаглядную в горючих объятиях; растопит он, варвар, уста алые на меду, на сахаре. От его поцелуев горит красна девица румяной зарей; от его приветов цветет красна девица красным солнышком. Без Змея красна девица сидит во тоске, во кручине; без него она не глядит на Божий свет; без него она сушит, сушит себя! Прилетая на свое место, он рассыпается искрами, которые вылетают как бы из решета, а летает он так низко, что бывает виден от земли не свыше сажени. Посещает он таких только женщин, которые долго и сильно тоскуют об отсутствующих или умерших мужьях. Марина (ведьма Мара) - бывшая МОЛОНЬЯ, ныне МОРЕНА (Марана, Морана, Мара, Маруха, Мармара) — богиня смерти, зимы и ночи. Она олицетворялась в образе устрашающем: неумолима и свирепа, зубы ее опаснее клыков дикого зверя, на руках страшные, кривые когти; Смерть — черна, скрежещет зубами, быстро мчится на войну, хватает падших ратников и, вонзая в тело свои когти, высасывает из них кровь. Как представительница зимы Морана побеждается весенним Перуном, который разит ее своим кузнечным молотом и на все летнее время низвергает ее в подземную темницу. Согласно с отождествлением Смерти с грозовыми духами, древнее верование заставило этих последних исполнять ее печальную обязанность. Но так как Громовник и его спутники являлись и устроителями небесного царства, то понятие о Смерти раздвоилось, и фантазия изображала ее то существом злым, увлекающим души в подземный мир, то посланницею верховного божества, сопровождающею души усопших героев в его небесный чертог.
Клавдия - бывшая ЖАР-ПТИЦА, сейчас ДЕННИЦА (ПЛЕЯДА) — образ полуденной зари (звезды) в славянской мифологии. Звезда-Денница — сестра (по другим преданиям, мать или дочь) солнца, возлюбленная месяца. Солнце ревнует Денницу к месяцу и не позволяет им встречаться. Денница предвещает восход солнца, ведёт солнце на небо и тает в его ярких лучах. Ночью Денница светит ярче всех, помогает месяцу.
Катерина - бывшая Прия. Лесная знахарка.
Галина - бывшая Дана, сейчас русалка.
Ядвига (бабушка Алины) - бывшая Летавица, сейчас Вилисса.

Термин "погодницы" - мой собственный. В славянской мифологии есть только Зимерзла - богиня зимы и холода, остальных "сестер" я сама додумала.  А вот Берегини довольно распространенный термин. В некоторых источниках они - что-то вроде русалок, в других охраняют сокровища, которыми одаривают достойных людей. Но на страничке "Женских персонажей мифологии" это именно защищающие людей от нечисти волшебные девы.

Елена
- Мэр? Настоящий?
- Ты где-нибудь видела игрушечных мэров? – устало отмахнулся Александр. – Хотя в чем-то Аркадий Аристархович… Ну, хватит, скажи лучше прямо – идешь или нет?
Девочку саму несколько удивила собственная реакция: такое чувство, что общаться с настоящими колдунами и оборотнями гораздо менее удивительно, чем с «настоящим» мэром. А уж увязывать в логической последовательности первых со вторым и вовсе как-то странно… Хотя, конечно, любопытно. Лена отнюдь не была любительницей ходить в гости к незнакомым людям и на светские приемы… вернее, касательно приемов у нее пока опыта не было, но из того, что известно, ничего привлекательного в них девочка не видела. Можно поспорить – князь считал так же. Наверняка обычно его в такие «визиты вежливости» сопровождал Змей, оттягивающий львиную долю внимания, а сейчас, не желая оказаться в отсутствие Сергея под пристальным обзором великосветской тусовки, Александр и решил представить «высокому обществу» свою «сестричку». Елена все это понимала – пожалуй, понимать князя оказалось вовсе не так трудно, как ей показалось в самом начале – и тоже совсем не горела желанием оказаться в центре внимания, хватало ей неожиданной популярности в школе, заставлявшей себя чувствовать неуютно, как в ярко освещенном аквариуме. Но мэр… это все же в новинку. И очень любопытно.
- Разумеется! Когда еще выпадет такой шанс!
- Уже сегодня вечером ты будешь мечтать о том, чтобы никогда больше! Но не забывай, для мира людей ты – моя сестра и, как следует, наследница корпорации, поэтому тебе тоже придется столь бессмысленно тратить свое время. Что же… думаю, мы нанесем Акрадию Аристарховичу визит на пару часов раньше официального приглашения. Если у него есть какие-то важные вопросы, мне хотелось бы решить их до того, как дом заполонит толпа!
Александр резко развернулся, полоснув по стене взметнувшимися волосами, и – явно посчитав разговор оконченным – направился прочь по коридору.
- Постой! Что я… как мне себя вести там? И как одеться? Я в этом не разбираюсь, но Марго говорила, есть определенные правила…
- Как тебе угодно, дорогуша, - когда князь находился в раздражении, он почему-то не повышал голос, как большинство людей, а, напротив, на смену обычной его резкости приходили вкрадчивые нотки и порой даже уменьшительно-ласкательные суффиксы. Правда, услышав последние, следовало скорее бежать подальше! – Мой, а значит, теперь и твой статус на этом карнавале таков, что дозволительно любое поведение. И любую манеру одеваться – все охотно выразят восторг хоть старой фланелевой пижамкой!
- Ты что, проверял? – не успев прикусить язык, ехидно уточнила Елена. Александр обернулся, чуть подняв брови, и с некоторым недоумением на нее уставился.
- Нет. – наконец произнес он. – не люблю излишне шокировать общественность – это вызывает совершенно не нужное мне дополнительное внимание.
Особняк мэра, в котором должен был проводиться прием, после апартаментов Чернояда смотрелся весьма скромно. И, не смотря на то, что обжитости здесь должно было бы быть куда больше – гораздо более неуютно. С легкой скукой оглядываясь в симпатичном, со вкусом обставленном помещении гостиной, где ей, Александру и господину Кощееву пришлось несколько минут (видимо ее «брат» действительно был человеком весьма влиятельным – это «несколько» было существенно меньше десяти, учитывая, что они явились к городскому главе раньше, чем было положено) подождать появления хозяина, девочка никак не могла понять, что же ей не нравится в этом доме… вернее, «не нравится» было не совсем подходящим словом. Впоследствии те же смутные чувства вызвал и сам Аркадий Аристархович.
Мэр был довольно молод, чуть-чуть за тридцать, но выглядел существенно старше. Что-то в нем было такое… погасшее, как у людей, которые последние годы не живут, а доживают, все для себя радостное успев оставить в прошлом. Темноволосый, с не слишком примечательным лицом… разве что запоминалась закостеневшая на этом лице – даже не в глазах, а именно на лице – горестность. В остальном Емельянов казался самым заурядным человеком – мало ли среди заурядных людей несчастных? А еще он и был – человеком. Без каких бы то ни было волшебных способностей. Зато фонило Силой – это Елена уже научилась распознавать – от стоявшей слева и чуть позади от мэра молодой женщины с химически осветленными почти до неестественной белизны волосами, одетой в строгий офисный костюм, однако, из-за чисто-белого
Цвета делающий ее похожей на медсестру. Елена не часто смотрела телевизор, но помнила, что «белая леди» сопровождает Аркадия Аристарховича фактически повсюду. В равной мере эта женщина могла быть и секретарем и, судя по осанке, телохранителем.
- Мой помощник – Юна Щукина, - довольно сухо представил «белую леди» мэр.
Какое-то время Елена пыталась слушать разговор, в котором понимала только отдельные слова и фразы, но это оказалось чересчур уж скучным занятием, поэтому девочка решила, что не будет такой уж вопиющей невежливости, если она немного прогуляется по дому, и отправилась рассматривать картины и цветы в коридорах. На то, что она ушла, кажется, никто и внимания особого не обратил, но и новое занятие оказалось не намного увлекательнее беседы в гостиной. За закрытые двери заглядывать было как-то неудобно, однако скоро коридоры привели в просторное помещение, судя по всему, библиотеку. Во всяком случае, вдоль стен тянулись стеллажи с книгами, а на подоконнике, игнорируя три пустых кресла у журнальных столиков, расположился светловолосый мальчишка с раскрытой книгой в руках. Только книгу он не читал, а с отрешенным видом аккуратно перелистывал страницы, уставившись взглядом в одну точку поверх переплета.
- Привет, - не слишком уверенно поздоровалась Елена, появления которой мальчик словно бы не заметил. Он поднял голову и улыбнулся. – меня Эльвира зовут, можно просто Эля, а тебя?
Мальчик молчал, продолжая с приятной улыбкой и некоторым, кажется, недоумением на лице ее рассматривать.
- Я вместе с братом, может, ты его знаешь, его зовут Александр, пришла на прием к Аркадию Аристарховичу.
Неразговорчивый «собеседник» с печальным видом опустил глаза. Ресницы у него были длинные, любая девочка позавидовала бы. Странно немного при таких светлых, хотя и не совсем белокурых, волосах. Его молчание становилось каким-то странным… Елена выругалась про себя, запоздало вспомнив блуждающие по городу слухи о сыне мэра: то ли немом, то ли умственно отсталом мальчике, которого, собственно, никто никогда и не видел, кроме домашней прислуги, о семейных делах хозяев болтать не склонной.
- Ты Миша, да? Мне почему-то казалось, ты младше…
- Не сердись, - тихо произнес мальчик.
- Что? Я вовсе не…
- Хорошо, что ты вернулась, - снова улыбнувшись, мальчишка отложил книгу и слез с подоконника. – не сердись, не бойся. Теперь все будет хорошо.
- Прости, я тебя не понимаю.
- Ты потерялась, а теперь нашлась.
Как и сам мэр, Миша казался самым обычным человеком. Во всяком случае, Елена не почувствовала в нем никакой принадлежности к волшебному миру. Может быть, она теперь во всем будет искать какую-то связь.
- Ты имеешь в виду, - осторожно подбирая слова, уточнила девочка. – то, что… Александр меня нашел?
Улыбка Миши погасла.
- Что-то не так?
- Он плохой.
- Александр? Он, конечно, немного странный, к нему надо привыкнуть, но стоит узнать его получше, на самом деле…
- На самом деле. Просто – плохой, - в голосе мальчика не читалось осуждения, словно речь шла о цвете волос. – а странный… я вот странный. Я вижу и знаю, а они думают, что это – неправильно. И хотят меня от этого вылечить. А я просто знаю.
- Ты умеешь распознавать вол…
- Михаил Аркадьевич! – раздался резкий голос Юны. – Ваш отец не хотел, чтобы Вы выходили к гостям.  Я провожу Вас в детскую и чуть позже вернемся к занятиям. Примите наши извинения, Эльвира Владимировна… как правило он ни с кем не разговаривает.
- Но все в порядке.
- Надеюсь, на Ваше молчание можно рассчитывать. Аркадий Аристархович не заинтересованы, чтобы о Михаиле Аркадьевиче… распространялись, - мягко обняв мальчика за плечи, «белая леди» вывела его из библиотеки. Миша с прежним отрешенным видом покорно следовал за помощницей отца – Вам, я думаю, лучше будет вернуться в гостиную.
Отношения в этом доме казались все более непонятными. Миша был ненамного младше… а учитывая, что мальчишки с одиннадцати до пятнадцати лет выглядят моложе девочек-сверстниц, то, возможно, и одного возраста с ней, а Юна с ним разговаривает, хоть и вежливо, но тоном, словно с пятилетним малышом. Обычно Елене было совсем несвойственно такое поведение, но, шагнув в гостиную, девочка достаточно невежливо вклинилась в разговор.
- Могу я спросить кое-что о Мише? Мы случайно встретились сейчас…
Аркадий Аристархович дернулся, словно от пощечины.
- Об этом здесь не принято говорить, сестричка, - со странной тенью в голосе заметил Александр.
- А ты сказал мне, что от нас здесь потерпят любое поведение и любые разговоры! Я всего лишь хочу знать, какого дьявола к живому человеку относятся, как к какой-то постыдной тайне, запрещая выходить из комнаты и разговаривать с гостями?!
- Если так, то он повел себя с тобой… не так, как обычно. Михаил страдает черной меланхолией, едва ли не с младенчества, как правило, ему безразличны люди. Для некоторых он, конечно, делает исключения, например, меня панически боится.
- Миша нормальный, - глухо проговорил мэр. – все постоянно говорят про него разную чепуху, но с головой у него все в порядке. Он видит то, чего не могут видеть другие, и это заставляет его быть… таким. В том числе и в людях, я стараюсь огородить его от них, чтобы не травмировать еще сильнее.
- Надеетесь сделать его счастливее, продержав всю жизнь под замком?!
- Здесь у него есть все, по крайней мере, об этом я позаботился. Я… я пытался добиться, чтобы его лишили этого чудовищного дара, но настоятель Монастыря со мной даже разговаривать не захотел! С Михаилом работают психологи, но изменить его мировосприятие они не могут.
- Разумеется, не могут! За отсутствием мира, который можно было бы воспринимать. Чтобы научить жить среди людей, нужны не психотерапевты, а ЛЮДИ! Возможно, поначалу и будет непросто – но иначе вы просто никогда не сдвинетесь с мертвой точки!
- Можно подумать, Вам когда-то приходилось воспитывать детей!
- Меня воспитывали, я еще могу судить об этом с позиции ребенка. Вы пытались спрашивать, чего хочет сам Миша?
- Пытался ли! Ему ничего не нужно… ни люди, ни игрушки, ни книги… да я сам-то ему не нужен. О чем его можно спрашивать?! При всем моем уважении, Александр Владимирович, - резко развернулся он к князю. – но Вы намеренно привели ее в мой дом. Вы знали, что Миша почувствует – и как она к этому отнесется, верно?
- В какой-то мере предвидел, - равнодушно откликнулся Чернояд. – что до Елены, не нужно быть Ладой, чтобы посочувствовать кому-то, уже почти задушенному такими тепличными условиями, как Михаил. Насколько я знаю, он даже в школу никогда не ходил.
- У Миши слабое здоровье, он не может учиться в общеобразовательных учреждениях. А спецшкола - это же клеймо на всю жизнь! Кроме того, разве хоть один ребенок из семьи нашего уровня, будет ходить в государственную школу? Гимназий, где можно рассчитывать на индивидуальный подход, в нашем городе нет.
- Моя сестра учится, - прищурившись, напомнил князь. – или наша семья, с Вашей точки зрения, не достаточно высокого УРОВНЯ?
Мэр снова дернулся, едва заметно побледнев.
- Я совсем не то хотел сказать. Вы… вы просто меня не понимаете! Я был бы счастлив, если бы Мишенька мог ходить в обычную школу и общался с другими детьми. Но Вы, Эльвира, наверное, первый человек, с которым он вообще захотел заговорить.  И то, наверное, скорее потому, что… почувствовал. И он нуждается в постоянном присмотре, вы же знаете, какой жестокий коллектив – дети, они за мелкую-то странность кого угодно готовы заклевать. Мне тяжело защищать его вне дома, поэтому…
- А что будет с Мишей, если с Вами что-то случится и защищать его будет больше некому?
- Я… послушайте, чего Вы от меня-то хотите?
- Можно мне поговорить с Вашим сыном еще раз? Может быть, если он захочет ходить в школу, я могла бы помочь ему там освоиться.
- Разумеется. Но, как я уже сказал, Миша никогда не высказывает никаких желаний, - устало пожав плечами, ответил Аркадий Аристархович. – исключительно чтобы Вы могли сама в этом убедиться, мы можем спросить у него. К сожалению, я вынужден извиниться перед Александром Владимировичем и Константином Трипетовичем, попросив их подождать нас здесь – Миша плохо себя чувствует в присутствии… гм…
- Черных магов, - с кривой полуулыбкой закончил Кощеев.  Аркадий Аристархович сухо кивнул и махнул рукой Елене, приглашая следовать за собой.

Маргарита
Я в сплошных кринолинах,
Он в сплошных позументах,
В аромате жасмина
На своих постаментах.
Нет бы вымолвить слово,
Нет бы двинуть рукою –
Невозможно такое,
Не нарушив покоя…
«Менуэт»
Едва шагнув в полутемную прихожую, Марго едва не споткнулась сперва о кота Кузьку, потом – о почему-то ползающую между обувными шкафчиками на четвереньках Лильку. Воспитание настоящей юной леди вынуждало Маргариту называть кошку «кошкой», даже наступив на нее в темноте, а мотивы поступков своей младшенькой девочка уже давно отчаялась понять.
- Ты чего?!
- Тс-с! – Лиля изобразила «страшные глаза», какие обычно делала, когда обе сестры были помладше и вместе слушали сказки на ночь, и приложила пальчик к по-детски полным губкам. – К нам пришел в гости Кощей Бессмертный!
- Лилия, ты уже взрослая… уф! Ну не могла бы ты хотя бы играть в своей комнате, а не в коридоре, а?
- Я серьезно! – оскорбилась мелкая, однако голоса не повысила, продолжая шептать. – Настоящий Кощей. Он в гостиной с родителями, а чтобы попасть в комнату, надо через гостиную пройти!
- Ну хорошо, - устраивая пальто на вешалку, проворчала Маргарита. – Подожди, сейчас переобуюсь и пойдем вместе, посмотрим, что там у тебя за Кощей такой.
- А ты не боишься? Ты-то взрослая, вдруг он захочет на тебе жениться, как в сказках.
- Если как в сказках – ну и отлично, - Марго с усмешкой взъерошила сестре волосы. – соглашусь, стану наследницей всех его сокровищ, а потом мой витязь найдет нас и победит Кощея в поединке. Так ведь во всех сказках!
Лиля на пару минут призадумалась о возможных рисках и выгодах. Наверное, профессия отца – банкира успела наложить отпечаток на мировоззрение обеих дочек.
- А у тебя есть витязь?
- Разумеется! Настоящий герой, как в сказках!
- Иван-дурак?
Улыбка старшей сестры слегка увяла. Умеет же Лилька сказать «приятное» вовремя – не отнимешь! Что еще более задевало, устами младенца действительно частенько глаголила истина – в том числе и не самая лицеприятная.
- Витязю позволено быть немного… дураком, - наконец неохотно признала Маргарита. – главное, чтобы царевна была Премудрая. А мужчине достаточно быть смелым, самоотверженным и надежным: лишние ум и красота им только во вред.
- А-а…
Девочка аккуратно поставила белые замшевые сапожки в ящик и надела домашние туфельки.
- Ну что же, пойдем, посмотрим на твоего Кощея.
  Мужчина в гостиной действительно живо напоминал Кощея из сказок. Болезненно-тощий, словно вытянутый в длину, с узким, осунувшимся лицом серого, как на черно-белой фотографии, цвета. Определить его возраст было просто невозможно, в равной степени незнакомцу могло бы быть и тридцать и пятьдесят. Одет он был, конечно, не в вороненые доспехи, а в претенциозно-дорогой темно-серый костюм, явно пошитый на заказ, но все равно несколько мешковато сидящий, да и вместо традиционной «кощеевской» лысины у типа оказались неожиданно красивые серебристо-черные, как соболиный мех, волосы, немного не достигающие плеч, только не слишком удачно зачесанные назад, так, что только подчеркивалось чересчур узкое и длинное лицо. А еще в костюме мужчины был перебор с золотыми украшениями – из настоящего и весьма качественного золота, однако, в таком количестве смотрящегося дешевой бижутерией.
- А вот и наша Маргарита! – широко улыбнувшись, Геннадий встал навстречу заглянувшим в гостиную дочкам. Гость тоже вежливо встал, однако Маргарита, уже обладающая традиционно-женским умением чувствовать, нравится ли она кому-либо, с мысленной усмешкой заключила, что опасения Лильки явно были напрасными – тип смотрел на нее с равнодушием, даже некоторым разочарованием. Не то, чтобы оно ей было надо… Хотя, возможно, появись у Коли возможность действительно ее спасти из полона злого колдуна, он наконец угомонился бы?
- Очень приятно, - с сухой вежливостью произнес незнакомец.
- Маргоша, это Константин Трофимович Золтар, я ведь о нем рассказывал.
Ого! О Золтаре Маргарите действительно приходилось слышать многое – в банкирской среде этот человек, глава огромной финансовой корпорации, считался настоящей акулой (что, учитывая среду как таковую – говорило о многом!), и был известен под двумя прозвищами: царь Мидас – за свое умение «одним прикосновением» превращать любые проекты в колоссально прибыльные, да и за внешний вид в какой-то мере тоже, именно так, изможденным и при этом с головы до ног увешанным золотом и должен был выглядеть мифический Мидас – и, тут Лиля оказалась на редкость проницательна – Кощей Бессмертный: опять же за характерную внешность и весьма ценную для крупного банкира с кучей влиятельных должников привычку каким-то образом выходить невредимым из многочисленных покушений. А еще именно Золтару Геннадий Романов был обязан львиной долей своих проблем в Петербурге… И что, интересно, теперь этот тип делает в их гостиной?
- Мне стоило некоторых усилий разыскать Вас,  а вышло это совершенно случайно, когда у самого появились дела в этом городке, - словно угадав ее мысли, заметил финансовый монстр. – что за странное паникерство – сбегать куда-то и прятаться? В двадцать первом веке всегда лучше начинать с попытки договорится, как цивилизованные люди, не правда ли?
- Признаться, я действительно запаниковал, - смущенно отозвался Геннадий. – у вас… столь серьезная репутация.
- Для любого человека естественно в первую очередь попытаться защитить свою семью, это нормально. Ну что же… теперь, когда мы разрешили все недоразумения, господин Романов, я надеюсь на дальнейшее сотрудничество с Вами, - Константин Трофимович пожал ему руку, изобразил полукивок-полупоклон в сторону Елизаветы и девочек. – Желаю удачи.
- Слышали, - украдкой переведя дыхание, когда гость удалился, обратился к семье отец. – я даже и не рассчитывал, что все сложится так удачно. Можете начинать собираться, думаю, скоро мы возвращаемся домой.
- Возвращаемся? – Маргарита терпеть не могла тупо переспрашивать, но это вырвалось само собой прежде, чем она успела толком переварить информацию. – Как это… возвращаемся?
Не то, чтобы она была этому не рада… Рано или поздно проблемы отца должны были разрешиться – не собирались же они всю жизнь прожить в Вересково. Но как же не вовремя! Они так и не успели разыскать Елену, да и Николай бродит неизвестно где в поисках своего подвига… Нет, исключено, она просто не может всех бросить именно сейчас!
- Мы не можем переехать СЕЙЧАС! Нельзя просто взять и сорваться с места! – воскликнула девочка вслух.
- Маргарита, я многое упустил за этот год и должен вернуться к работе как можно быстрее. Мы не можем себе позволить разочаровать Константина Трофимовича сейчас, когда он столь любезно предложил мне свою поддержку… ты знаешь, большинство моих коллег душу бы за это продали!
- Но ты, к счастью, не продал! Ты теперь его деловой партнер или мальчик на побегушках?
- Маргоша, видишь ли…
- Она права, - неожиданно поддержала старшую дочь Елизавета. – девочкам нужно закончить учебный год, да и вообще, наша семья – не палаточный лагерь на учениях, чтобы срываться с места по свистку. Если тебе так горит, отправляйся в Петербург сейчас, а мы присоединимся к тебе в июне, в нашем НИИ мне дали отпуск ровно на год.
- Лизонька!..
Решив не слушать дальнейшую дискуссию – уж если мама взялась за дело, то в исходе и без того трудно сомневаться – Маргарита прошмыгнула в свою комнату. И, устроившись на кровати, обхватив руками колени, призадумалась. Стопроцентной уверенности все же позволить себе было нельзя: слишком многое поставлено на кон, значит, пора перестать выжидать удобного момента и начинать, наконец, действовать. Откопав в сумочке мобильник (обладавший какой-то мистической способностью постоянно пропадать там без вести, хотя сама сумка с трудом вмещала, собственно, телефон, ключи и косметичку), девочка набрала номер Виктории, оказавшийся вне зоны доступа. Определенно,  их рыженькая предводительница была из категории людей, которые постоянно мозолят глаза, но бесследно исчезают, едва наступает тот редкий момент, когда они действительно зачем-то нужны! Бросив мобильник под подушку – не забыть бы потом, где его искать! – Марго потянулась к стационарному телефону на туалетном столике и набрала сперва номер Дарьи, выслушав строгое уведомление Тамары, что ее дочь наказана и телефон под арестом, потом Алины, которой дома не оказалось и, после некоторых колебаний – Евгении, но с тем же успехом.  Да-а… С такими подругами, что называется, каши не сваришь, а только съешь! И как назло, именно она в пятерке так и не сумела раскрыть свою активную магическую силу, так что обойтись без них будет затруднительно.
Задумчивый взгляд переместился на подоконник. Маргарита никогда особенно не любила возиться с цветами в горшках – одним из увлечений Елизаветы – но рука у нее на это дело была счастливая, даже при довольно невнимательном обращении зеленые питомцы чувствовали себя замечательно. А последние пару месяцев вообще впали в самое настоящее буйство: на подоконниках образовались самые настоящие клумбы, герани стали похожи на разноцветные капустные кочаны, плющ обвил целую стену и часть потолка, украсившись россыпью маленьких белых звездочек, приятно пахнущих медом, кактусы выпускали длинные стрелки, едва не ломающиеся под тяжестью крупных мохнатых цветов… зацвели даже водоросли в декоративном аквариуме! Елизавета – научный сотрудник как раз в области ботаники, коронованная, кстати, парой отличных диссертаций, недоумевающее бормотала о неестественно-теплой зиме и раннем погожем марте… а ее старшая дочь, напротив, совершенно точно знала, когда началось дома это растительное безумие – с того самого дня, как она познакомилась с Николаем. Даже без Венца Прии ее сила пробуждалась, увы, даже после его возвращения все еще слабо поддаваясь контролю. Помимо разбуянившихся комнатных растений время от времени случались казусы: сама собой пыталась мыться посуда, а один раз – к счастью, дома никого, кроме Маргариты не оказалось – неожиданно ожил веник, решивший смести рассыпавшуюся после того, как лопнул очередной слишком тесный цветочный горшок, землю, после чего вернулся в свой уголок, где под недоуменным взглядом девочки сам начал покрываться мелкими листочками и цветами!
Самое, что ни есть, реальное подтверждение, что ее магия тоже существует. Надо только научится направлять ее, подобрать ключик: как Марго успела убедится, для каждой из Берегинь этот ключик оказался своим, особенным, так что опыт подруг ей, увы, не поможет.
С другой стороны, сила каждой из Берегинь пробуждалась именно в тот момент, когда была действительно необходима. Если всю жизнь разумно выжидать, избегая таких моментов, то ничего и никогда не добиться, иногда стоит пойти на обдуманный риск.
Надо только разобраться, с чего начинать. С чего вообще все началось?
Книжная лавка встретила Маргариту замком на двери и – когда этот замок послушно щелкнул, впуская ее внутрь – совершенно пустыми мрачными залами. Дверь в «лабиринт», по которому ей в компании остальных Берегинь уже приходилось дважды пробираться, куда-то бесследно пропала, теперь изнутри магазинчик уже совсем не казался больше, чем снаружи. В пронзительной тишине странное шебуршание под одним из антикварных шкафов прозвучало почти оглушительно, заставив Марго вздрогнуть. Крысы здесь, что ли, водятся? Вспомнив свою позорную реакцию на бельчонка Орешка в ветеринарной клинике, девочка досадливо поморщилась и решительно двинулась на шорох. Если там была и крыса, то довольно крупная…
- Снова ты, воришка?! – насмешливо воскликнула Марго, различив в полумраке знакомую приземистую фигурку домового. – А говорил, что берешь только то, что плохо положено!
Помесенок попытался было дать стрекача, однако был бесцеремонно схвачен за шиворот и приподнят над полом. Не смотря на маленький рост он оказался намного тяжелее, к примеру, Лильки.
- Да не трясись ты! У меня к тебе деловое предложение.
- Таки я весь во внимании! – перестав барахтаться, тут же откликнулся мелкий пройдоха. На всякий случай придерживая его одной рукой за шиворот, девочка достала из кармана пальто крупный блестящий брелок, усыпанный стразами, и потрясла им перед носом ховалы.
- Вот. Проводишь меня по этому лесу до резиденции Чернояда – замок у него там, или что – получишь.
- Князь, таки, опасно очень, - мотнул головой домовенок. Таким тоном говорят водители такси, которые ни за что, ну ни за какие деньги, не согласны ехать в такую даль! Однако блестящая фенька очень красноречиво отражалась в выпуклых, немного похожих на лягушачьи глазах двумя бриллиантовыми звездочками.  Усмехнувшись, Марго выудила из кармана посеребренную фигурку кошки на цепочке и покачала в пальцах. Помесенок дрогнул. – блестящие штуки таки вперед!
- Одну вперед, другую – когда доберемся до места, - решительно возразила она, слишком хорошо припоминая, как в прошлый раз Фома сбежал, бросив из в лесу. Жадность в нем определенно перевешивает трусость, не самое приятное качество, но на нем можно сыграть.
- Ну хорошо, - вздохнув, согласился ховала. – чего таки не сделаешь ради бескорыстной дружбы! – и с требовательным видом протянул ладошку за брелком.

кусочек не закончен, ввиду того, что по замыслу к нему должно прилагаться первое превращение Прии

В общем... поторопилась я, пожалуй - Дашин кусочек будет ДО кусочка Маргариты. Кто уже читал - зарисовка получила некоторое продолжение при обработке.

Дарья
Величайшему оп… эпосу
за историю человечеств
а посвящается…

Фанатам не беситься –
Я ж любя)))
Даша всегда недолюбливала весну. Она вообще имела скверное обыкновение дрожать от холода, как только температура воздуха падала ниже плюс восемнадцати, первая половина весны проходила в бесконечных простудах, а сережки на деревьях и первоцветы знаменовали начало уже аллергического насморка, преследующего отличницу до самого конца мая – притом, что в начале июня поднимали пуховую метель тополя, снова обрекая девочку на бесконечное чихание… До этого, конечно, было еще далеко. Беда в том, что простудами проблемы не ограничивались – крайне болезненно привыкшей жить по часам Дарьей воспринимался ежевесенний перевод часов на летнее время. Но все это было, так сказать, цветочками.  Потому что настоящую лютую ненависть у отличницы вызывало такое явление, как субботники.  Тем более, что практически всегда это малорадостное событие происходило вовсе не в субботу, как логично вытекало бы из названия, как правило, на уборку школьной территории учеников снимали с уроков. Кое-кто этому, безусловно, радовался. Особенно если денек выдавался погожим и солнечным, симулировать рабочую деятельность на свежем воздухе большинству школьников нравилось куда больше, чем тосковать в классах. Большинству, но только не Дарье! Уборкой территории дворники должны заниматься, а в школу ходят с несколько иными целями. Кое-кто, конечно, живо сообразив, что присутствие отмечать не станут, поспешно слиняли, решив вместо дня трудотерапии устроить внеочередной выходной, но Дашу не так воспитывали, чтобы прогуливать.
День, когда седьмой, восьмой и девятый классы отправили трудиться на благо родной школы, был наполнен ласковым весенним солнышком и оглушительным птичьим щебетом. Многие побросали куртки на крыльце, в одних свитерах с гомоном носясь по школьному двору и швыряясь комьями побуревшей прошлогодней травы, которую предполагалось вообще-то собирать в мешки. А Дарья мерзла. Не смотря на обманчивое солнышко, день выдался прохладным, влажным и ветреным – другие словно бы и не замечали этого, а ее по-весеннему свежий ветерок пробирал до самых костей, заставляя все плотнее кутаться в большой шарф поверх коричневого демисезонного пальто.
- Что-то ты скучная сегодня? - сочувственно поинтересовался Юлик из восьмого класса, присаживаясь рядом. – Замерзла? Мне показалось, сегодня довольно тепло…
- По-моему, я опять простудилась… - тихо ответила Даша, обхватив себя за плечи. Ее слегка лихорадило. Даже принять посильное участие в облагораживании территории казалось нереальным: озябшие ладони не желали слушаться. Юлий улыбнулся и хотел высказать какое-нибудь дежурное ободрение или сочувствие, когда ехидное покашливание заставило обоих поднять головы. Варфоломей Мефлодин – довольно-таки симпатичный зеленоглазый блондин, которого, однако, все время портила капризно-брезгливая гримаса, уставился на них сверху вниз, едва не искрясь от гнева.  О его привычке вести себя по отношению к несчастному Юлику, и без того натерпевшемуся из-за своего имени, словно не друг, а ревнивая подружка, в школе давно уже устали слагать анекдоты.
- Не понимаю я этого, - даже во время разговора умудряясь поджимать капризно изогнутые губы, процедил блондинчик. – какого черта арабы едут в Россию, чтобы потом жаловаться на наш климат?
- Вообще-то я в этом городе родилась, - обычно Даша предпочитала не вступать в пререкания со всякими напыщенными снобами, но неожиданно для себя вспыхнула негодованием. Правда, выплеснулось оно как-то криво, прозвучав скорее как попытка оправдаться.
- Какая мне разница, ты или кто-то из твоих родителей, - скривился Варфоломей. – а то я не в курсе, в каком тут некоторые уже поколении. Едут и едут, словно Россия – резиновая! Настоящей русской крови скоро уже вообще не останется!
Варфоломей Мефлодин, как он утверждал, был прямым потомком какой-то дико благородной дворянской фамилии. Его матушка – вроде как потомок русских мигрантов во Францию – вернулась в Россию в годы перестройки, будучи уже дважды разведенной и с двумя почти взрослыми сыновьями на буксире, еще раз выскочила замуж за потомственного дворянина Мефлодина, таинственным образом пережившего советское время, но долго в российской глубинке прожить не сумела, теперь постоянно мотаясь по Европе. Одержимость отца чистотой крови и благородством фамилии в полной мере передалось и сыночку, теперь даже из двух своих братьей по матери признающего только старшего, носящего хоть и французскую, но тоже древнюю и благородную фамилию, средний же, отец которого был, так сказать, происхождения пролетарского, за родню признавался с зубовным скрежетом.
- Варф, тебе не стыдно? – возмутился неконфликтный Юлик. Черные – нетипичные для натурального блондина, словно флакон туши на них извел – ресницы Варфоломея с изяществом дрогнули.
- Стыдно – мне? -  переспросил он. – Ты яшкаешься со всякими, никого не стесняясь, а МНЕ должно быть, по-твоему, стыдно?!
- А ну, - возмутился оказавшийся поблизости Егор Горшков, во-первых, на дух не переносящий Мефлодина, всех доставшего со своими благородными предками, во-вторых, очень тепло относящийся к Дарье, у которой всегда можно было списать домашнее задание. – ты, арийская морда, извинился – немедленно!
- Опять ты, очкарик, - передернувшись, процедил сквозь зубы Варфоломей. – ты работай, работай, труженик метлы, не лезь в чужие разговоры, может, в жизни пригодится – хоть дворник из тебя и получится!
Егор, действительно по случаю субботника оказавшийся с метлой в руках, вспыхнул от негодования и попытался обозначенной метлой навалять Мефлодину по блондинистой башке. Тот, увернувшись, не остался в долгу и лягнул очкарика по коленям. Тот, падая, все же умудрился зацепить Варфоломея и оба покатились по старательно сметенным в горку истлевшим прошлогодним листьям. Юлий и подоспевший Никита попытались было их растащить, но в результате сами втянулись в ругающийся и обменивающийся тумаками клубок. Еще минуту спустя к компании непонятно на чьей стороне присоединились хулиганы, вернее, присоединился в основном охочий до любых драк Сержантов, Рыжий Юрка подбадривал товарища, стараясь сам не попасть под раздачу, а Куртин суетился чуть поодаль, торопливо дожевывая чипсы из пакета – присоединиться хотелось, но отбрасывать ценный продукт было жалко. Вокруг стервятником кружила одна из Сорокиных, что-то с невероятной скоростью строча в блокнотике, а второй что-то не наблюдалось – и ничего хорошего это не предвещало…
Опасения не замедлили воплотиться в лице решительно шагающего в сторону потасовки химика Савелия Трофимовича Северинова.  Фамилия химику очень подходила, ибо взглядом этот субъект легко мог производить мгновенную заморозку продуктов. Длинное черное пальто от быстрого шага развевалось за спиной учителя, словно крылья огромной хищной птицы, пикирующей с неба на потерявших бдительность драчливых воробьев. Орлиный профиль и нехорошо поблескивающие черные глаза довершали сходство. Вокруг приближающегося химика суетливо вертелась вторая Сорокина, тараторя что-то на тему «Вот, я же говорила, Горшков опять устроил драку!»
С Егором у учителя химии была не совсем понятная остальным идеологическая вражда. Чем таким провинился парень – не паинька, но, в общем-то и не хулиган – никто толком не знал, но, если химик безразлично спускал любые выходки банде Рыжего Юрика, то несчастный Горшков шагу не мог сделать, не нарвавшись на замечание. Вообще-то Дарья учителей уважала, но такая предвзятость просто не могла быть справедливой! Кроме того, Савелий Трофимович как человек был не слишком ей приятен, Даша никак не могла понять, почему старшеклассницы, особенно Мария Сушкина – умная, красивая и весьма талантливая особа, не смотря на свои качества, совершенно никому не интересная – закатывают при приближении немолодого некрасивого мужчины с резким характером глазки, томно бормоча «ах, он такой загадочный, такой сложный, такой непонятый!» (сам Северинов от поклонниц шарахался, а многочисленные анонимные записки, которые девушки без устали ему подсовывали, отправлял в мусорное ведро, даже не глядя).
- Горшков! – рявкнул химик, с видом дамоклова меча нависнув над кучей-малой драчунов. – немедленно извольте объясниться!
- А чего я?! – раскрасневшийся взъерошенный парень в съехавших набок очках с отломанной дружкой, перестал душить Мефлодина. – Почему чуть что, сразу я?!
- Насколько я понимаю, - от голоса учителя химии трава вокруг, кажется, на глазах покрывалась инеем. – драку начали именно вы.
Мальчик насупился и опустил взгляд.
- Слушай, очкарик, ты либо слезь с меня, либо пользуйся случаем, а то спина мерзнет! – ехидно подал голос Варфоломей. Егор сплюнул – не стой рядом по-прежнему Савелий, не исключено, что плевок пришелся бы не в сторону, а прямо в «арийскую рожу» блондинчика.
- Если вы не в состоянии ответить словами на слова, Горшков, и лишены аргументов – есть повод усомниться в собственной правоте, вместо того, чтобы распускать кулаки! – отчеканил химик, холодно наблюдая, как драчуны расползаются в стороны. Хоть на остальных он и не обратил своего драгоценного внимания, само звучание голоса подействовало, как вылитое на дерущихся ведро ледяной воды.
- Он говорил гадости Дарье!
- И вы вступились за честь прекрасной дамы, Горшков! – свежезамораживающий взгляд скользнул по девочке. – Очень благородное оправдание! Ладно, с вами я еще поговорю.
Резко развернувшись – полы плаща снова взметнулись черными крыльями – Северинов пошел прочь.
- Безобразие! – напустилась на химика возле крыльца школьный психолог Жанна Ренатовна Роликова. – Савелий, как вам не стыдно так предвзято относиться к ученикам! Подумайте о последствиях и раскайтесь! На самом деле вы добры и отзывчивы!
На секунду учитель химии от такой непривычной характеристики опешил.
- Вот только не надо мне указывать, как и кого мне учить, - неприязненно ответил он. – слышал, вы недавно издали очередной опус за свой счет? Вот и дарите народу авторские экземпляры с автографами, а в мою работу не лезьте!
- Северинов, я Вас прикончу когда-нибудь и мне за это ничего не будет! – клятвенно пообещала Роликова.
Недавние драчуны с унылым видом отряхивались от грязи и листьев.
- Опять маму в школу вызовет! – убито пробормотал Егор, пытаясь приладить сломанные очки обратно на нос. Варфоломей хмыкнул.
- Это твоя мамуля-то всегда с удовольствием! – солнечно заулыбался блондин. – Только придумай, как на этот раз папашу отвлекать будешь…
Захлебнувшись глухим рыком, Егор подхватил с земли обломок растерзанного в драке помела и, размахивая им с воплем «Все ты, фашист недобитый, вот я тебе сейчас!...» рванул за блондином, размахивая импровизированным дрыном.
Около получаса спустя почти все вольные и невольные участники стычки с понурым видом сидели в кабинете Олимпиады Богдановны, сверля взглядом пол под ногами и опасливо поглядывая на постепенно собирающихся там же родителей. Еще более строгий, чем обычно, взгляд Тамары не предвещал дочери ничего хорошего – Дарья не питала иллюзий по поводу того, что мать не затевает ей разборок при посторонних, прекрасно понимая, что все еще выслушает дома. Родители Мефлодина и несчастного Горшкова задерживались, что не прибавляло хорошего настроения остальным. Отцом Никиты оказался немного усталый на вид мужчина с непримечательной внешностью штатного клерка, а матерью Рыжего Юрика – энергичная, даже несколько суетливая тощая дама с ярко-рыжими кудрями и стервозным острым лицом, шумно твердящая хмурящемуся Северинову, что ее сын к драке никакого отношения не имеет.  Тот раздраженно огрызался, время от времени вынуждая Олимпиаду Богдановну сухо требовать вести себя повежливее перед учениками и родителями.
Надо сказать, с директрисой у химика отношения тоже не сложились, кажется, он сам метил на директорское кресло после того, как вынужден был уйти прежний директор школы, о котором по невольной вине психолога Роликовой мамаша сестер Сорокиных – специализирующая на скандальных темах журналистка – раскопала и тут же обнародовала некоторые глубоко личные факты биографии, после чего большинство родителей потребовали немедленно отстранить Альберта Даниловича от обучения их сыночков, и убеленного сединами педагога, дабы избежать скандала, поспешно выпроводили на пенсию. Савелий Трофимович и Олимпиада Богдановна тогда были завучами и имели приблизительно равные шансы, но директором назначили ее – вполне в характере Северинова было затаить обиду. А всей остальной школе оставалось только радоваться: при всей своей строгости и старомодности Олимпиада детей искренне любила, а химик, похоже, люто ненавидел, как и Арест, став учителем только потому, что других перспектив не было.

- Прошу прощения за опоздание, - вкрадчиво промурлыкал элегантно упакованный светловолосый мужчина, вальяжно вплывая в кабинет. – не мог найти парковку для лимузина рядом со школой, пришлось идти пешком…
- Аж с противоположной стороны улицы, - тихо, но ехидно вставил Никита. Мефлодин-старший (сходство между отцом и сыном было очевидным) покосился на растрепанного мальчишку, потом на его похожего на клерка отца, и, не сочтя его достойным ответа, только презрительно дернул уголком губ. Надо сказать, презрительные гримасы у него выходили гораздо изящнее и естественнее, чем у сына, наверное, сказывался опыт.
- Добрый день, Олимпиада Богдановна, - слегка поклонился директрисе вошедший. – надеюсь, школьникам понравился компьютерный класс, оборудование которого я спонсировал? Большая честь для меня оказать посильную помощь вашей замечательной школе! Если я могу сделать что-нибудь еще…
- Уже не сомневаюсь, что Варфоломей тут будет присутствовать исключительно как пострадавшая сторона, - тихо буркнул Гарик. Северинов аж подскочил, моментально забыв о надоедливой мамаше Юрика, и резко развернулся к несчастному мальчишке, буквально пригвоздив Егора к стулу своим пронзительным взглядом.
- Не хочет ли Горшков сказать, что у школы можно купить право нарушать дисциплину?
- Савелий, прошу Вас, успокойтесь, - обычно стоящий всех голос Олимпиады Богдановны на этот раз прозвучал холостым выстрелом.
- Вы переходите все границы в своем неуважении как к школе, так и к элементарным правилам приличия, Горшков! Имейте в виду, Вы сам вынуждаете идти на крайние меры!.. Олимпиада Богдановна, я считаю необходимым…
Договорить, к чему, по ему мнению, должен быть приговорен незадачливый нарушитель школьной дисциплины, химик не успел. Дверь в директорский кабинет скрипнула вторично, впуская невысокую рыжеволосую молодую женщину, с приятным, но незапоминающимся, почти ничем не примечательным лицом – если бы не пламенная шевелюра, наверное, женщина была бы совсем уж неприметной. Впрочем, у нее были красивые глаза: зеленоватые, как лесные омуты, в глубине которых время от времени скакали озорные чертенята. Чувствовалось, что за мягкой внешностью домохозяйки и примерной мамочки скрывается какое-то второе дно… однако Дарья никак не ожидала, каким громом небесным ознаменуется появление и мелодичное извинение за опоздание Лилии Леопольдовны Горшковой. Вернее, громоподобной тишиной – химик моментально перестал шипеть, и растерянно обернулся.
- Севушка, ты невыносимый тип! Сколько раз в неделю я, по-твоему, должна бегать в школу? Что на этот раз: Гарик что, чихнул на твоем уроке, или что?
Это она с СЕВЕРИНОВЫМ разговаривала?! «Севушка»… Дарья с суеверным трепетом покосилась на химика.
- Лиля… - с какой-то непривычной неуверенностью качнул головой тот. – твой сарказм, по меньшей мере, неуместен. Я уже не знаю, что может заставить Егора вести себя менее… вести себя более… Ты знаешь, я честно прилагаю все усилия – и сегодня он опять устроил свалку! Это болезненное стремление постоянно привлекать к себе внимание постоянными дикими выходками! Впрочем, я не удивлен, ведь у него всегда перед глазами пример отца, который даже…
- Сева, - Лилия Леопольдовна слегка нахмурилась. – я тебя просила, не начинай!
- Да… да, конечно. Но обращаться к твоему мужу все равно, что тушить пожар бензином, если кто-то и способен повлиять на этого невозможного ребенка, то только ты.
- Все дети иногда нарушают правила, это одна из черт детства, - женщина лукаво улыбнулась, продемонстрировав приятные ямочки на щечках, и погрозила Северинову пальцем. – я могла бы назвать имя одного мальчика, едва не взорвавшего школу, затеяв на лабораторной работе один рискованный эксперимент… не припоминаешь такого?
- Ну… да, пожалуй, ты права, - поймав мягкую ладошку с аккуратными пальчиками без маникюра, суровый химик благоговейно, словно хрустальную, сжал ее в своей худой слегка хищного вида руке. – может быть, я слегка погорячился…
- Он сказал «ты права» - с искреннем ужасом прошептал Никита Дарье в ухо. – приехали, Кукушкина – кукнулся наш химик… Гарика убивать не стал… Надо скорую помощь вызывать! 
Однако по настоящему страшно Дарье стало, когда она краем глаза увидела самого Егора. Обычно дружелюбный паренек едва не трясся от бешенства, казалось, он сейчас готов бросится на учителя с кулаками. Глаза – всегда такие же зеленоватые, со смешливыми чертиками, как у Лилии Леопольдовны – потемнели от ярости за треснутыми после драки стеклами очков.
Неохотно отпустив руку, которую и без того продержал несколько дольше, чем диктовал этикет, Северинов совершил совершенно невероятное – слегка похлопал по плечу окаменевшего от гнева Егора.
- И все же я рекомендовал бы посерьезнее отнестись к воспитанию Гарика, он талантливый мальчик, уверен, что он мог бы стать одним из лучших учеников школы, утруждай он себя хотя бы элементарной дисциплиной. Уверен, Лиля, на тебя можно положиться.
Варфоломей ехидно хмыкнул. На секунду Дарья подумала, что сейчас «талантливый мальчик» (которого до сих пор учитель химии называл несколько иначе, а обзывал еще покруче) бросится его мутузить прямо в кабинете директора.
- Савелий, - снова подала голос директриса.
- Да-да… гм, надеюсь ребята задумались над своим поведением и больше не повторят ошибок. Правила дисциплины обязаны к соблюдению для всех…
- Если только вы не в состоянии откупиться компьютерным классом «для родимой школы»! – шепотом вставил Никита.
- Действительно, не всем же тратиться на компьютеры, когда у некоторых есть мамаши с красивыми глазками, за которые им все…
- Угу, твоя-то мамаша такие декольте носит, что на глазки ее вообще никто не смотрит!
Северинов, охваченный приступом неестественного благодушия, пропустил реплики Никиту, Варфоломея и Егора мимо ушей, но суровый взгляд директрисы заставил мальчишек примолкнуть.
- Обидно, что нам приходится встречаться только из-за школьного хулиганства, - почти робко заметил Савелий. – может быть.
- Не может, - тихо, но твердо прервала его Лилия Горшкова, мимолетно, кажется, со слегка виноватым видом коснувшись плеча химика ладонью. – Гарик, пойдем! Следовало бы запретить тебе идти после такого на матч, но только потому, что вы с отцом так этого ждали…
- Постойте, я провожу, - воскликнул Северинов.
Вскоре процессия из понурых учеников, раздраженных родителей и столь вопиющие нарушение законов мироздания под названием «химик Северинов в добром расположении духа» оказались на школьном дворе. Дарья опасливо поглядывала на Тамару, прикидывая, сколь серьезной выволочки следует ожидать, поэтому не успела заметить, когда дорогу им преградил очень высокий худой мужчина с иссушенным, как у мумии, хотя, кажется, и не старым лицом. Реакция на его появление была… весьма бурной.  Лилия Горшкова охнула и свалилась без чувств, Савелий Трофимович едва успел подхватить ее в заботливые объятья. Сам химик и старший Мефлодин, заметно подрастерявший свою чопорную надменность, заметно изменились в лице.
- Знакомые все лица! – насмешливо процедил незнакомец. – Да-да, Мефлодин, друг мой, слухи о моей смерти были несколько преувеличенны. Надеюсь, те деньги, что ты так ловко успел прикарманить, послужили хорошим стартовым капиталом? Слышал, ваша семейка процветает. А вот ты, Савелий… неужели, ты и впрям вздумал стать учителем? Возишься с ребятней… С моей помощью ты уже стал бы ученым с мировым именем – не сожалеешь об упущенных возможностях? Что-то мне подсказывает, она так и не оценила этой жертвы, - с кривой ухмылкой кивнув на бледную, как полотно, Лилию Горшкову, добавил он.
Егор, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.
- Держись от нас подальше! Иначе, клянусь, я заставлю тебя пожалеть – еще не знаю как, но…
- Это, я думал, любому ребенку известно. Ну там сундук на дубе, заяц в сундуке, утка в зайце, а в утке хрустальное яйцо от Фаберже, - охотно подсказал мужчина. – надеешься бросить мне вызов, мальчик – такое право есть у любого! – развернувшись, он зашагал прочь со школьного двора, оставив всех стоять столбами. – Мефлодин, с тобой я еще поговорю, долги следует возвращать. А ты, Савелий… если все же передумаешь – знаешь, где меня разыскать.
- Гениально! – охнула непонятно откуда взявшаяся Жанна Роликова и, усевшись прямо на школьном крыльце, почти там же, где незадолго до драки тряслась от холода Даша, принялась что-то быстро строчить в большой, почти целиком исписанной тетради. Лилия слабо шевельнулась в руках Северинова и открыла глаза.
- Снова прилив вдохновения, Жанна? Короче все умерли – и все такое, - все еще бледная, как полотно, весело осведомилась она и подмигнула. – Я имею право на иронию – меня-то она «прикончила» одной из первых. Кстати, сюжет про дуб, сундук, зайца, утку и яйцо вроде как народный.
- Избито, ты права, да, наверное… Заранее ожидаемо. Семь яиц… нет, в этом теперь углядят что-то фрейдистское! Семь… семь артефактов…
Словно впавшая в транс школьная психолог, кажется, насмешки даже не заметила.
- Ты в порядке? Может, подвести тебя… вас с Егором домой? – не спеша выпускать Горшкову из объятий, осторожно спросил Северинов.
- Не стоит, я уже в норме. Просто от неожиданности…
- Горшков, а Горшков, так это что, тот самый хмырь, из-за которого тебя в детстве на голову ушибли? – вкрадчиво осведомился младший Мефлодин.
- И тот самый хмырь, у которого твой отец был на побегушках! Мама, пойдем отсюда!
- Да кто он вообще такой?
- Спонсор, - неохотно выдавил папаша Мефлодин.
- Бывший, - с еще большей неохотой отрезал Северинов, огорченно оглядываясь в сторону Лилии Леопольдовны, однако, стоило женщине, приобнявшей за плечи хмурого сына, скрыться из поля зрения, моментально стал самим собой и, окинув всех таким привычным и почти родным желчным взглядом, сухо обратился к Тамаре.
- Я не советовал бы Вам позволять дочери общаться с этими мальчиками. Дарья старательная и добросовестная ученица, я всегда ставил ей честно заслуженное «четыре», но в этой четверти, боюсь, вынужден буду занизить балл за подсказки и болтовню на уроках. А теперь еще и драка…
- Дарья не дралась, - в тон, холодно, возразила Тамара.
- Да, но она спровоцировала ссору. Понимаю, девочкам часто льстит, когда из-за них устраивают дуэли, но есть же школьные правила.
- Можете не сомневаться, с дочерью я поговорю, но, в свою очередь, не советовала бы Вам спешить с голословными обвинениями – пока Вам, по крайней мере, нечем их подтвердить.
- Что Вы, это было всего лишь замечание.
- Даша. Дома поговорим.

Елена
- Если все это правда... - Элис обвела глазами бесконечный сад: цветы, цветы, цветы - люди? - виновные лишь в том, что когда-то один-единственный раз совершили что-то плохое, что-то, позволившее "садовнице" схватить их и принести сюда, в темноту, под землю. - Зачем вы это делаете? Я правильно поняла: вы заставляете людей становиться все хуже и хуже? Господи, подумать только...
- Не вспоминайте о Нем. Не вспоминайте о нем, когда говорите от души. Он слышит. Подумать только, сказали вы, госпожа? Подумать только, что было бы, если б мои садовники не взращивали зло, не создавали для него условия, не подкармливали, не ухаживали с нежностью и любовью? Что же, подумайте. Уверены ли вы, что эти люди, он обвел рукой пестрые клумбы. - сделали бы что-нибудь доброе? Вспомните, что я рассказывал о тех, кого мы выбираем, о том, как мы выбираем, о тех, кто не попадет сюда, даже если возьмется грешить вдесятеро больше. Нет, Жемчужная Леди, те, чьи души красивы, находят в себе силы жить без моего вмешательства. Те же, кто губит в себе красоту, заслуживают моих садов, ибо должны и они принести хоть какую-то пользу. Взгляните, ведь цветы прекрасны, не лучше ли такая красота, чем вообще никакой?
- Нет, - отрезала Элис. Она слегка потерялась в чужой логике, и поэтому как в соломинку вцепилась в мысль, что зло - это плохо.
Наталья Игнатова "Дева и Змей"

О существовании в резиденции Чернояда оранжереи Елена долгое время даже не подозревала. Ну как вообще может оранжерея располагаться в подземных катакомбах – другого названия для помещений, расположенных ниже подвала, на ум просто не приходило. Любым растениям нужен свет – это даже мало сведущие в биологии люди понимают. Одним больше, другим меньше, но не могут цветы расти вообще без солнца.
А эти росли. И отнюдь не казались белесыми изможденными ростками, едва шагнув в довольно-таки сумрачное помещение, Елена словно оказалась в чаще тропического леса! Хотя, наверное, ни в одних джунглях нельзя было обнаружить такого разнообразия растений, в природе растущих в совершенно разном климате. Для большинства из них Елена даже не знала названий, хотя полагала, что в ботанике разбирается совсем не плохо. Казалось, пышные соцветия, распространяющие тягостно-сладкий головокружительный аромат, сами немного фосфорицируют в полутьме: хотя никаких источников света девочка там не заметила, просматривалась вся оранжерея довольно-таки неплохо. Только розы, рядом с разросшимся кустарником которых стоял Александр, с задумчивым видом отрывающий подсохшие лепестки от крупного цветка, наверное, темно-красные, казались в темноте совершенно черными, бархатными.
Одна из семи молчаливых помощниц князя, выполняющих в особняке функции прислуги, которая и привела Елену в оранжерею, чуть склонила голову и ушла, тихо шурша платьем, как только Александр оказался в поле зрения. Служанки не только не разговаривали сами, Елена ни разу не видела, чтобы князь к ним прямо обращался – словно бы они понимали и исполняли его волю без всяких слов, а Лена странно себя чувствовала, обращаясь к кому-то из них. Неуместно, словно с глухонемыми пыталась объясняться, хотя девушки определенно все слышали и понимали. Подумать только – во всем остальном мире ее и раньше, и теперь все считали молчуньей… а в этом доме, пожалуй - особенно в отсутствие Сергея - Елена начинала считать себя страшно болтливым существом!
- Если я правильно поняла Рубину, ты хотел меня видеть.
Имена у пяти служанок все же были. Если, конечно, это можно было назвать именами. Платиновую блондинку с внешностью Снежной Королевы, всегда одетую в черное, звали Диамантой – она, по словам Александра, была старшей и всегда держалась особняком от остальных. Рубина была белокурой чопорной леди и предпочитала одеваться в красные платья под викторианскую эпоху – ее можно было назвать экономкой, во всяком случае, в шестерке она была за старшую. Двух садовниц звали Сапфирой и Эсмеральдой, а трех горничных Кристэль, Яной, по всей видимости, образованной от «янтарь», и – совсем уж непонятного происхождения прозвищем – Никой.
- Всегда знал, что чем меньше затрачено слов, тем проще людям друг друга понимать, - оставив в покое розу, Александр обернулся к девочке и, встретившись взглядом, едва заметно нахмурился.
- Магде лучше подождать в твоей комнате.
Серебряный паучок соскользнул с цепочки и поспешно шмыгнул куда-то в заросли.
- Не кажется ли тебе, что ты берешь на себя чересчур много? Аркадию решать, как воспитывать его сына, говоря по правде, мне самому не слишком приятно смотреть на все это… но ты подписалась на очень большую ответственность, вытолкнув в человеческое общество ребенка, который видит людей такими, как они на самом деле есть. Ты хоть представляешь, что это будет для него за испытание?
- Если он действительно видит людей, как они есть, то откроет для себя отнюдь не только плохое!
- Ну конечно… для тебя плохих людей не бывает! – князь усмехнулся. – И даже нелюдей. Многие это чувствуют и как-то неосознанно стараются соответствовать, чтобы не разочаровать твоих иллюзий. Михаил этого твоего свойства лишен – ему будет… трудно.
- За что он так тебя не любит? Ты ведь им ничего плохого не сделал, даже наоборот – Аркадий Аристархович во многом обязан тебе.
- Миша судит о людях не по поступкам и не по словам, как большинство. И мне вовсе не обязательно ДЕЛАТЬ что-то плохое, чтобы являться тем, что я есть. Между нами говоря, Аркадий и сам бы добился мэрского кресла, я только немного подтолкнул его, поскольку сделал на него ставку. Всех часто удивляет, что за связь с нашим реальным миром может быть у человека без всяких магических талантов… но все мы – как ни крути, мифические существа, а Аркадий и подавно. Не может быть порядочный политик быть чем-то, кроме мифа! – по тонким губам скользнула мимолетная усмешка.
Елена помолчала.
- И все же я считаю, что поступила правильно.
- Я… в какой-то мере и ожидал от тебя чего-то подобного. Тут господин мэр не ошибся, я намеренно вас познакомил. Однако, надеюсь, моя маленькая Елена, по твоей вине мы не испортим отношения с Аркадием… и особенно с самим Михаилом – хоть он и сейчас не желает иметь со мной дела, мальчишка весьма важен. Для многих.
  Еще какое-то время Елена промолчала. Что-то подсказывало, что «единственный в мире порядочный политик», достойный области мифологии, оттого и ухитряется САМ оставаться порядочным, что не задумываясь принимает помощь князя, а так же использует эту свою помощницу, которые гораздо менее избирательны в методах. Почему-то такие люди казались даже неприятнее тех, кто сам руки пачкает, не терзаясь иллюзиями.
- А эта… Юна – кто она?
- Насколько понимаю, классическая «царевна»-Лебедь. Понятия не имею, где Аркадий ухитрился ее поймать, она уже была у него, когда мы были друг другу представлены.
Вспомнив взгляд мэрской ассистентки, Елена зябко передернула плечами.
- Я думала царевны-лебеди совсем не такие. В сказках они милые, приносят счастье людям и исполняют желания…
- Она и исполняет. Все эти годы, лишенная собственной воли, исполняет желания человека, к которому привязана. Разумеется, она его ненавидит всей душой.  Ненависть, знаешь ли, порой оказывается даже более сильной привязанностью, чем любовь.
Отвернувшись, Александр стал в задумчивости смотреть на Сапфиру, бережно устраивавшую в мягкой угольно-черной почве новые саженцы из большой корзины, и коротко стриженную, похожую на мальчишку Эсмеральду, немного устрашающего вида ножницами очищающую кустарник от омертвевших побегов.
- А они тебе служат из любви или из ненависти?
- Они… они обязаны мне тем, что живут, - на этот раз усмешка князя была какой-то неприятной. – и знают, что в моих силах в любой момент забрать обратно то, что я даровал им.
- Подарки не забирают, - тихо возразила Елена, и – мимолетно успев отметить непривычную растерянность не ожидавшего таких возражений Александра – направилась к выходу из оранжерее.
Ее брат – уже давно думать о князе иначе не получалось – безусловно, был с ней честен. Даже в таких моментах, о которых она сама бы, наверное, на его месте промолчала. Как и Сергей – эта их искренность… подкупала. Много ли надо, чтобы ей понравится: в меру внимательности, так, чтобы это не утомляло, и в меру доверительности. А ведь ложь, по сути дела, это всего лишь «не вся правда». И Чернояд и Змей, учитывая, какой жизнью они жили, непременно должны были обладать умением по грани между той правдой, что можно рассказать, и той, о которой лучше промолчать, могли пройти с завязанными глазами. У Сергея это разве что на лбу написано не было, а вот Александр… Александр умел, но не любил играть. Он еще не успел привыкнуть к сестренке – похоже, он вообще очень тяжело сходился с новыми людьми, время от времени она его раздражала. Естественный нюанс родственных отношений, близкие люди волей-неволей вторгаются в личную зону друг другу, а к личному пространству князь относился весьма ревниво. В целом его резковатые выпады располагали к себе даже больше, чем велеречивое кружево общения с Сергеем. Эти двое вообще идеально друг друга дополняли, в отсутствие Змея атмосфера в резиденции казалась насколько прохладной и сухой.
Александр честно рассказал ей, что в гибели прошлой Лады Монастырь подозревает его. Не затронув, насколько обоснованно подозревает. Как и того, если, конечно, он сам знал это, того – КТО же на самом деле? О чем еще он предпочитает молчать?
Из Сережи, будь он сейчас рядом, Елена еще попыталась бы что-нибудь вытянуть. Правда, скорее всего, рисковала бы утонуть в хитросплетениях его разговоров – Змей, похоже, отличался редкостным талантом по части болтать хоть круглыми сутками, не говоря при этом ничего конкретного, но информацию бы получила – оставалось бы только ее выпутать из общей массы и рассортировать в нужном порядке. Желательно, не свихнувшись при этом… Но Сергей был далеко, а Александр, напротив, говорящий всегда мало и строго информативно, если уж решил о чем-то промолчать, то ни уговорами, ни раскаленными клещами ничего не вытянуть. Магда, наверное, еще младше самой Лены и ничего о событиях пятнадцатилетней давности рассказать не сможет… Придется искать тех, кто бы рассказал.

Отредактировано Владлена (10-01-2008 12:47:21)

Виктория
Иногда трудно бывает понять, что страшнее: не получить того, чего хотела, или получить… или оказаться буквально в шаге от этого, когда уже начинаешь немного сомневаться. Матвей, ее новые подруги, их миссия Берегинь… когда все это так незаметно успело перевесить самое заветное, как недавно казалось, желание Виктории: чтобы в их семье все стало по-прежнему.
«Или, может, - вспомнив лицо мамы, девочка перевернулась на другой бок и уставилась в стену. Сон упорно не приходил. – может быть, я просто чувствую, что как раньше все равно уже не будет?»
Она слишком изменилась за эти полгода. Слишком много пережила. Да и мама, наверное, тоже. Ну почему в жизни все всегда так… непонятно? Раньше Вике такое в голову не приходило. Девочка считала, что точно знает, что хорошо, а что плохо, а теперь выходило, что… что плохо будет в любом случае? Или все-таки хорошо? «В жизни, дорогуша, приходится что-то выбирать!» - ехидно говорила Морская Ведьма из Диснеевского мультфильма. Но как можно выбрать между такими важными вещами? Как можно чем-то тут пожертвовать? Выбирать между собственным счастьем, долгом и… и опять – собственным счастьем. Потому что, хоть Виктория и убеждала себя, что родители непременно будут счастливы, если снова окажутся вместе, вспоминая их сегодняшний разговор, она все сильнее терзалась сомнениями по этому поводу. Даже близкие и любящие люди иногда ссорятся. Даже, пожалуй, часто – ведь от близких тяжелее принимать то, что с равнодушием примешь от кого-то постороннего. Но этот разговор не был такой ссорой.
Снова крутанувшись на подушке, Вика уставилась в потолок. Казалось, сегодня ей ни за что не удастся заснуть – девочка четко это осознавала… пока не проснулась от тихого гудения мобильника, звонок в котором по ночному времени всегда был отключен. Весной светало непривычно рано, однако сейчас за окном стояла неразбавленная темень, что означало время не позднее шести утра! «Ну какого…»
- Доброе утро, Берегиня…
- Ой, блин, Монах! Кхм… простите… э-э… к Вам положено обращаться «батюшка», или что?
- Как правило, меня называют «отец настоятель», но вам не обязательно следовать монастырским правилам. Прости что разбудил, дитя мое. Мне только когда ты уже ответила пришло в голову, что в мирской жизни редко просыпаются раньше семи.
- Ничего… страшного, - усилием воли подавив зевок, выдавила Вика. – что-то случилось?
- Пока что нет. Я всего лишь пытаюсь предотвратить. Мне… нам, Монастырю, очень нужна сейчас помощь, понимаю, что в непосредственную миссию Берегинь это не входит… … оттого и прошу тебя и твоих подруг о встрече, как об акте милосердия.
Монаха и не спросонья-то иногда бывало затруднительно понимать.
- Гм… - снова беззвучно (по крайней мере, надеясь, что беззвучно) зевнув, девочка уточнила. – когда и где?
Отключившийся телефон продемонстрировал на дисплее пятнадцать минут шестого. Виктория с ужасом подумала, как много нового и интересного о собственной персоне наслушается, разбудив сейчас девчонок! Монах, если уж ему до того приперло, что «о встрече просит, как об акте милосердия», мог бы сам связаться со всеми! И как позвонить в такое время, например, Дарье, у которой нет мобильника, да и домашний телефон в дисциплинарных мерах «арестован»?В процессе решения этой головоломки Вика окончательно проснулась и только тогда вспомнила про телепортацию. Применять новое умение девочка старалась очень осторожно, не вполне разобравшись, как оно работает, и не зная точно, не рискует ли, например, впечататься в стену на молекулярном уровне. Но комнаты девочек представляла себе достаточно четко, поэтому все-таки решила рискнуть… тем более уверенности, что получится выбраться из дома, не разбудив маму, тоже не было.
Труднее всего пришлось с Евгенией. Даже не желая вникать с таинства вроде: как подружки (Вика уже успела выдернуть из квартир Дарью и оказавшуюся, на счастье, хроническим «жаворонком» Алину/ оказались в ее спальне и чего, собственно, от нее хотят, пышечка накрыла голову подушкой и обозначила свою позицию как «умру, но не проснусь!». Опасаясь затевать шумную возню в такое время в чужом доме, девочки просто схватили подружку под руки и даже ноги и прямо так переместились уже в спальню к Маргарите, которую Вика из некоторых опасений оставила «на сладкое».
Если честно, при взгляде на такую безупречную и холодную леди, как Марго, Виктория представила бы себе совсем не такую комнату, какая оказалась у «принцессы Романовой» на самом деле. С точки зрения Вики Маргарите подошло бы полупустое мраморное помещение, возможно, даже с колоннами или какой-нибудь скульптурой, шикарный ковер, чтобы смягчить холод мраморного пола, антикварная кровать с балдахином и все такое. Однако их нордическая леди оказалась обитательницей весьма уютного уголка, заполненного пушистыми мягкими игрушками и наполовину утонувшего в свежей зелени невероятно разросшихся комнатных цветов. Кровать, правда, действительно оказалась шикарной. Если бы на Викин диванчик, когда она на нем спала, кто-то неожиданно плюхнулся, это могла закончится травмами для всех участников, Маргариту же не желающая вспоминать навыки «человека прямоходящего» Ева даже не задела. Разве что заставила слегка подпрыгнуть и обманчиво-ясными, какие бывают у только что проснувшихся людей, льдисто-зелеными глазами уставиться на Викторию, моментально разоблачив в ней главную виновницу происходящего. Евгения, кстати, как ни в чем не бывало, тут же превратила в уютный кокон уже Маргаритино одеяло, не открывая глаз, подтянула поближе одну из маленьких подушечек и, уткнувшись в нее курносым носом, возобновила здоровый крепкий сон.
- И как это понимать? – беззвучно прочистив горло,  зубодробительной вежливостью осведомилась Маргарита.
- Мне позвонил Монах. Им срочно нужна помощь Берегинь.
- Понятно, - с нейтральным видом кивнула Марго и… резко сдернув с Евы свое одеяло, одним движением в него закуталась и рухнула на вторую подушку, отвернувшись от неожиданных гостий. – спокойной ночи. Выход найдете.
- Маргоша…
- Слышать ничего не желаю! После того, как я последний раз приняла всерьез болтовню этих псевдосвященнослужителей, я из-за этого фактически потеряла подругу.
Евгения с сонным ворчанием попыталась отвоевать одеяло, но отчего-то не смогла даже толком пошевелить гораздо более легкую на вид блондинку. Безуспешная борьба, кажется, наконец хоть немного привела ее в чувство.
- Ты последний человек на Земле, рядом с которым я бы хотела неожиданно проснуться, - хмуро буркнула пышечка, мутным взором изучая слегка растрепанную копну светлых волос. – хотя еще Мартын… но он, по крайней мере, противоположного пола…
- Просто камень с души: наши чувства совершенно взаимны! – без тени улыбки, судя по тону, отрезала Марго. – Всего вам хорошего, девочки!
- Маргарита, ну давай попытаемся рассуждать здраво! – Дарья оказалась единственной, кто мог хотя бы попытаться скрестить с Марго ее же излюбленное оружие. – Мы почти ничего не знаем о волшебном мире и помощь Монастыря вовсе не была бы лишней.
- Дождешься от них! – разражено буркнула Маргаритина макушка.
- Но теперь, когда они просят – заметь, просят – нашей помощи, в обмен… ну, или, лучше, в качестве благодарности мы могли бы попросить у них некоторую информацию, кто знает, что может оказаться полезным, чтобы найти Елену. Или хотя бы знать, где ее искать, ведь о замке этого Чернояда…
- В замке Елены нет. И самого Чернояда тоже, - все-таки соизволив повернуться, Маргарита с раздраженным видом села на кровати. – этот милый особнячок охраняет очаровательнейшая особа с неустроенной личной жизнью – если я правильно поняла подробности и нюансы, в ближайшее время князь туда и носа не сунет.
- Не поняла, - честно призналась совершенно сбитая с толку Вика.
- Личную жизнь она, похоже, при его участии намерена устраивать, а он однозначно против.
- Князь Тьмы… прячется от поклонницы, ты имеешь в виду?!
- Это драконица где-то пятисотметровой длинны! Похоже, наш общий друг Айварас по драконьим меркам ростом не вышел… с другой стороны, как раз у него-то не наблюдается проблем с личной жизнью, откуда нам знать…
- Постой-постой, - перебила Маргариту Дарья. – Ты что, одна отправилась в волшебный лес?! Вот уж от ТЕБЯ не ожидала подобных выходок!
- Ну… - блондинка с легким смущением потеребила ленту на ночнушке. – понимаю, это было не слишком осмотрительно с моей стороны. Но сколько мы можем ждать у моря погоды? Времени не так уж много, папа решил свои проблемы в Петербурге, скоро мы возвращаемся. А я… то есть – мы – ни на йоту не продвинулись в поисках Лены!
Виктория присела на краешек кровати, переваривая информацию.
- Мой отец объявился, - наконец тихо сказала она. – говорит, что хочет восстановить семью… и, конечно, вернуться в Москву.
- Ну, если у твоей мамы есть хоть капля собственного достоинства…
- Перестань! Дело не в этом… Вам не кажется странным, что все это случилось именно сейчас. Мы мешаем Чернояду, но – помните, он сам сказал – он не хочет сам первым наносить удар. Когда у Мары не получилось от нас избавится, нас так вовремя пытаются разлучить!
- По-моему, ты чересчур мнительна! Не мог же Чернояд направить сюда твоего папашу, наверняка он давно искал вас, вот и нашел только сейчас. Да и дела у маргошиного отца рано или поздно должны были пойти на поправку… однако вы правы, девочки, как же не вовремя! Вик… Я понимаю, ты этого так ждала, но ты ведь нас сейчас не бросишь?
- Папа хочет помириться… но, боюсь, до этого далеко…
- И мои родители согласились подождать, пока я закончу учебный год. Ладно, девчонки, так и быть. Хоть мне это и не нравится, но я согласна, чем смогу, помочь этому Настоятелю – если он без этих его обычных оговорок согласится предоставить нам информацию. Так, мне нужно минут двадцать, чтобы привести себя в порядок, и…
- Я иду с вами! – твердо сообщил, распахнув дверь Маргошиной комнаты, Николай.

Кусочек про Колю не закончен - типа подолжение следует.

Отражения
Март выдался солнечным, даже жарким, но с приближением весенних каникул по вселенскому закону подлости погода начала портится. С ночи зарядил мелкий нудный дождичек, так что луж на улицах действительно было предостаточно. Час был ранний, даже вездесущие собачники еще только с заспанным видом неохотно выползали под нудную морось, поэтому лишних свидетелей тому, как число окруживших особенно крупную лужу девчонок, стоило одной из них с легким переигрыванием воскликнуть «Вода-вода, верни, что взяла!» - увеличилось ровно вдвое.
- А чего они такие тихие? – разглядывая свое ожившее отражение со всех сторон, поинтересовалась Виктория. – Неужели так и будут, как в фильме про «Марью- искусницу» замогильными голосами твердить «Что воля – что неволя, все равно…»
- Вовсе не обязательно! – горячо возразила Ева, но тут все пять «отражений», словно издеваясь над оригиналами, хором выдали:
- Что воля, что неволя – все равно!
И уставилась каждая на свой прообраз пустыми водянистыми взглядами.
- Ну вот, научили! В общем, они отвечают, если спросить, а так действительно довольно молчаливые.
- Ну и хорошо, - добавила Маргарита. – куда хуже было бы, если бы они болтали без умолку! Отправляйтесь по домам и… слушай, Ева, а дорогу они найдут?
- Они же наши отражения, а мы дорогу себе домой, вроде, пока без проблем находим. Во всяком случае Я.
- Отправляйтесь по домам и ложитесь спать. Часов в восемь-девять позавтракаете с родителями, а потом займитесь чем-нибудь, не привлекающим лишнего внимания. Можешь немного прибраться в комнате – у меня все никак руки не доходят, - уже исключительно для своей копии добавила Марго. Отражения из лужи оказались гораздо менее своевольными и бойкими на язык, чем снежные копии, оттого возражений не последовало.
- А ты лучше после завтрака скажи маме, что хочешь прогуляться, я тебя на улице перехвачу, - немного нервно добавила Виктория. – все поняли?
Водяной двойник кивнул.
- Водички можно? – тихо спросила одна из копий. Берегини недоуменно переглянулись, потом Маргарита, единственная, вышедшая из своего собственного  дома с возможностью толком одеться и захватить сумочку, достала оттуда и отдала «водяной» бутылку минералки.
- Похоже, их поить постоянно надо, чтобы не пересыхали, - извиняющимся тоном уточнила Ева. – ну ничего, особых подозрений это ни у кого не вызовет. Идем?
Берегини отправились на встречу с Монахом, а отражения послушно стали расходится по домам. Но в точности выполнить указанный сценарий получилось не у всех.
Первой вынуждена была в растерянности остановиться копия самой Евгении. Она уже подошла к дому, чтобы, как договаривались, незаметно пробраться внутрь и лечь спать еще часа на полтора, когда навстречу, как чертик из табакерки, выскочил худой взъерошенный мальчишка в очках со смешными слегка оттопыренными ушами.
- Так я и думал, что ты попытаешься улизнуть, хотя и не подозревал, что встанешь так рано! Сама же просила помочь догнать программу – уже передумала?
Копия Евы в растерянности остановилась. Ни о чем таком ее хозяйка не упоминала, только с усилием пробудив их общую память, водяная девочка поняла, что Евгения сама попросту забыла о субботних занятиях. Очень мило со стороны этого мальчика… Мартына – было придти сюда в седьмом часу утра, чтобы она случайно их не пропустила. При том, что настоящую Еву – он не мог этого не знать – в субботу раньше десяти поднять могло бы только землетрясение!
- Пойдем ко мне? Раз ты уже не спишь, чего твоих-то в такую рань будить? Мама сегодня весь день на работе… выпьем чаю и приступим? – неуверенно, вернее, практически не сомневаясь в отказе, предложил Мартын.
- Чаю – да! – откликнулась водяная, не успев даже вникнуть в суть остальной его речи. «Хочу пить!»
Мартын с легким удивлением на нее покосился. Впрочем, его удивление нарастало. Обычно непоседливая и говорливая Евгения, которую он знал, сегодня казалась какой-то тихой и непривычно задумчивой, безропотно выполняла предложенные задания из учебника, без комментариев слушала его объяснения, но при его попытках в перерывах завязать разговор отвечала односложно или эхом повторяла фразы. Зато почти все время пила воду – мальчик то и дело бегал ставить чайник.
- Ты чего, все-таки решила на диету сесть? – обеспокоено спросил мальчик, заметив почти не тронутое блюдо с печеньем. Копия знала, что настоящая Евгения любит чай с сахаром, бутербродами и конфетами, в принципе, она сама могла есть человеческую пищу, правда, без всякого для себя удовольствия – да и сладкому чаю предпочла бы обычную воду. – не стоило ТАК воспринимать мои слова. Ну что такого хорошего в перспективе стать одной из этих ничем друг от друга не отличающихся певичек? Пойми правильно, для меня ты всегда особенная… но это же страшно: всю жизнь стараться казаться не тем, кто ты есть. Ведь каждый человек особенный. Индивидуальность.
- И я? – водяную девочку кольнуло какое-то странное чувство, объяснить которое, используя опыт оригинала, не получалось.
- Разумеется! Надо только не стараться подражать кому-то, а принимать себя таким, как есть. Рано или поздно окружающие именно за это и начнут тебя ценить.
- Думаю, ты прав, - принимая из рук Мартына чашку, протянула копия. – ты очень хороший…
Обладая памятью Евы, ее отражение помнила, но не могла понять, отчего почти всегда Евгения думала о таком милом человеке, как Мартынко, с плохо скрываемым раздражением. Если ее хозяйка просто не видела очевидного… водяная с некоторым недоумением подумала, что в точности походить на такого черствого человека ей совсем не хотелось бы.

Марина
- С какой это стати я обязан тебе подчиняться? – в который раз раздраженно вопросил Раскольников. Он всегда говорил «я». А его подружка, которую ведьма ради краткости окрестила «Мусей», напротив – только «мы». Покосившись на эту во всем молчаливо согласную со спутником куколку, Марина сдержала усмешку.
- Отныне ты… нет, отныне вы оба – Вестники Смерти, ребята! – снова встретившись глазами с пареньком, весело напомнила она. – Вы желали казнить и миловать, а ты, мой мальчик, еще и возомнил себя выше других людей, верно? Так ваше желание исполнилось! Однако трижды призвав смерть, на четвертый раз открываешь смерти право призывать ТЕБЯ! Так что не жалуйся.
Самой Маре городок Вересково пока был закрыт. Чернояд настоял на этом, проворчав, что она и «тихо, не высовываясь» - понятия в принципе не совместимые. Ведьма в отместку отвергла любезное предложение остановиться на время в его резиденции и поселилась в квартире в одном из близлежащих поселков городского типа – она по прежнему нуждалась время от времени в чужом дыхании: Коса Смерти поддерживала в ней Силу, но не молодость и не красоту – но Марина стала гораздо осторожнее и никогда не охотилась дважды в одном населенном пункте. А там, где поселилась – вообще никогда. Впрочем, это не значило, что ведьма намеревалась в дальнейшем приближаться к понятию «тихо, не высовываясь» - тут этот занудливейший из властелинов тьмы не ошибался. Но затаиться на время, пока не придумала новый способ подобраться к Берегиням, Марина все же могла. И способ она найдет. А пока два шпиона в вересковской школе оказались для нее весьма кстати.
- Ну хорошо, - попытался зайти с другой стороны Светозар. – тогда почему бы тебе не избавить меня от этого Ника. Он вечно крутится, вынюхивает… тебе же самой невыгодно будет, если нас раскроют!
- Так не делайте ничего, что могло бы вас раскрыть! – отрезала колдунья, ясно давая упертому мальчишке понять, что разговор окончен. Муся так и не издала ни звука. Блондиночка… Марине она немного напоминала Галю, такую же симпатичную светловолосую тихую девушку, столь же молчаливо согласную с каждым словом – но не парня, а своей лучшей подруги Катерины. И Катя, следует отдать ей должное, относилась к той, кого приручила, гораздо более ответственно, чем этот тип. И что куколка в нем нашла? Сплошная спесь и гордыня – никакой личности!
Навязались на ее голову! Девчонку так даже жалко: пойдет ведь на каторгу за своим Раскольниковым, Сонечка фигова – без колебаний пойдет! Теперь еще чучело какое-то нарисовалось, по словам Светозара, чтобы его выслеживать. Такой юный, а параноик! Может, действительно забрать у этого Ника дыхание, убив сразу двух зайцев, но как это сделать в Вересково, в школе, прямо под носом у Берегинь? Нет, дело не стоит риска.
Сейчас проблемой Берегинь официально занимался Золтар – Кощей, используя свои привычные рычаги в человеческом обществе – финансовые. Пока что, правда, особых результатов его усилия не принесли, но с предназначением своим – сделать так, чтобы докучливым девчонкам было не до того, чтобы вмешиваться в дела князя – пока что справлялись относительно успешно. Но Марина не верила, что Кощею действительно удастся разлучить команду. Она сама была Берегиней и знала, какой прочной бывает связь в пятерке, даже если девушки друг друга недолюбливают.
А если замысел Золтара удастся, уж она своего шанса больше не упустит!
Найти бы все же лазейку в Вересково тайком от Берегинь и, желательно, от князя…

Отражения
У двойника Виктории, в отличие от Евиной копии, все поначалу шло в точности так, как планировалось. Тори – так она себя после некоторых раздумий решила называть, поначалу обнаружив в памяти оригинала сказку про Королевство Кривых Зеркал и попытавшись образовать себе имя по принципу Яло – прочитав наоборот имя хозяйки, но вышло что-то совсем уж неблагозвучное. Потом она подумала, что другим повезло куда больше: копия Евы вполне могла взять имя Женя, Марго – Рита, а Али – Лиина, только у полных имен Дарьи и Вики не было других сокращений. И в конце концов придумала новое сокращение сама, сочтя, что Тори – совсем неплохой вариант. Ей удалось незаметно пробраться в квартиру Вики и ее мамы, притворится спящей, а после позавтракать в компании Жанны. Женщина сама была в это утро бледной и молчаливой, словно саму ее тоже подменили водяным двойником, оттого странностей в поведении дочери – вернее, занявшей ее место копии – не замечала. Наверное, сочла, что Вика тоже подавлена вчерашним. И не стала возражать, когда мнимая дочка отпросилась на прогулку.
Гулять Тори понравилось. Накапывал легкий дождик, город накрывала подушка сырого тумана, позволяющая водяному созданию чувствовать себя практически в родной стихии. Девочка бродила по немноголюдным улицам, подставляя лицо падающим с неба капелькам, пока рядом неожиданно не притормозила блестящая черная машина.
- Виктош, здравствуй, - после минутной заминки под водянистым взглядом копии первым заговорил распахнувший дверцу рыжеволосый мужчина. – чего стоишь под дожем-то? Залезай.
- Здравствуй, папа, - ответила Тори, послушно устраиваясь в машине рядом с водителем. – я прогуливаюсь.
- Неужели в такую погоду дома не сидится? Впрочем, какой эта халупа дом… картонная коробка. Ты ведь помнишь, как мы жили в Москве.
- Помню, - честно ответила копия, не совсем понимая, что от нее сейчас хотят. В инструкциях, оставленных Викой, не было ничего про подобные разговоры, а унаследованные воспоминания не подсказывали никаких верных ответов. Двойники хорошо помнили знакомых Берегиням людей и пережитые события, но не чувства своих хозяек, и не воспринимали воспоминания как свои собственные.
- Скажи, Вика, ты ведь хочешь вернуться? Хочешь, чтобы у нас все было как раньше?
- Не знаю…
- Послушай, я понимаю, Жанна наверняка наговорила тебе всякого. Она чересчур гордая и упрямая. Нам стоит научиться прощать друг друга. Я был обижен на нее не меньше, но я предпочитаю забыть о неуместной гордости, когда на кону стоит счастье всей нашей семьи. Ты согласна, что это важнее всего? Пережив подобное, в этом только сильнее убеждаешься. Я очень люблю вас обеих и пойду на все, чтобы восстановить нашу семью. Будет гораздо проще, если ты мне в этом поможешь. Вика! Подумай над тем, что я тебе скажу. Пока можешь ничего мне не говорить – просто выслушай. Жанна ни за что не захочет с тобой расстаться, мы оба это прекрасно понимаем. Если ты примешь решение вернуться, она вернется вместе с тобой не смотря на все эти свои заморочки. Не думай, что ты поступишь  ней несправедливо, в конце концов это и для ее… для нашего же общего блага.
- Не знаю, - повторила совершенно запутавшаяся Тори. Хорошо, что этот человек не хочет получить ответ прямо сейчас – пусть настоящая Вика голову себе ломает, разбираясь, что ему вообще нужно. Вроде все слова по отдельности понятные, а о чем речь – не догадаешься.
- Судебное разбирательство по вопросам опекунства будет здесь же, в этом городке. У меня есть все преимущества, но гораздо вернее будет, если ты сама меня поддержишь…
- Попить можно?
- В бардачке есть бутылка сладкой воды… Виктория, прошу тебя, отнесись к моим словам серьезно. Речь ведь не только о нашем счастье, но и о твоей дальнейшей судьбе! Ты уже достаточно взрослая, чтобы задумываться иногда о будущем – что ждет тебя в этом городишке? Через пару лет тебе придется задуматься о университете, поверь, время пролетит быстро. Какого будущего ты хотела бы для себя: разве сейчас у тебя есть возможность его достигнуть?
- Не знаю, не знаю, не знаю, - помотав головой, тори отчего-то дрожащей рукой запихнула почти опустевшую бутылку с неестественно-оранжевой подслащенной жидкостью… вернее, тем, что осталось на донышке – обратно, и, распахнув дверцу, выскочила из машины обратно под усилившийся дождь. Но капли больше не приносили успокоения.
Тори не знала, задумывалась ли о будущем Вика, но она сама – нет. Какое может быть будущее у ожившего отражения, фактически однодневки с чужим прошлым и мимолетным настоящим? И лучше бы она и теперь этого не делала, не пришлось бы так трезво и так жестоко осознавать, что будущего – нет. Как бы ни сложилась судьба Виктории, для нее, временно играющей ее роль, все заранее предрешено. Она призрак, навка, фальшивый человек, которому предстоит рассеяться вместе с туманом… Тори даже не заметила, как перешла на бег…
- Вика? Эй, Вика!
«Это не я! Я не она…»
- Вика, привет, - поймав ее за плечи, парень с приятным открытым лицом и каштановыми волосами развернул Тори лицом к себе. – чего это с тобой?
- Ты Матвей.
- Если во сне меня не подменили клоном, - заставив копию вздрогнуть, отшутился Матвей. – то должен быть я. Это что, новы вид спорта – под дождем бегать?
- Я просто задумалась.
- О чем это?
- О будущем…
- Ну, ближайшее будущее я легко могу предсказать. Если погода не испортится окончательно, со следующих выходных мы начнем ролевые игры, помнишь, я говорил тебе про наши сборища? Раз уж ты здесь, давай я тебя кое с кем познакомлю, идет? Думаю, выступать в соревнованиях лучников вам выпадет в компании… это моя старая подруга, Мадина.
Тори рассеянно перевела взгляд на высокую довольно-таки красивую девушку где-то одного с Матвеем возраста. Мадина была смуглая, черноволосая и темноглазая, капельки дождя поблескивали в ее шикарной, слегка вьющейся шевелюре бриллиантовыми нитками.
- Ты слишком молодо выглядишь для «старой подруги», - неуверенно сообщила она.
Девушка мелодично рассмеялась, протянув ладонь для рукопожатия.
- Матвей мне все уши прожужжал о том, какого разыскал талантливого стрелка. С удовольствием посмотрю на тебя, когда начнутся соревнования – надеюсь, мы окажемся стоящими друг друга соперниками!