Коля

В четвертой главе я увидел любовь.
Я страстью пылал и на все был готов.
Она соглашалась - короче, все было в порядке.
Но я отвечать ожиданьям не стал
И бросил ее в середине листа -
Ведь должен герой обладать хоть одним недостатком.
Филигон Кендер «Песня главного героя»
  - Так вы разговаривали с Фомой? – с растерянным огорчением переспросил Николай у стоящих напротив девочек. Маргарита и Виктория переглянулись, кажется, совершенно не понимая причин подобной реакции.
- Именно так, - после короткой паузы кивнула Марго.
Юноша помолчал, пристально изучая каждую черточку ее немного чересчур невозмутимого, но оттого еще более безупречного лица, заглянул в спокойные светло-зеленые глаза…
Хотя и сам не сказал бы с уверенностью, чего пытался там найти. А его прекрасная дама отнеслась к такому пристальному вниманию как и положено девушке красивой и хорошо о своей красоте знающей – словно бы и не заметила долгого взгляда вовсе.
- Но ведь я просил сказать мне, если вы снова его увидите.
- Именно это мы сейчас и сделали, - с ноткой легкого раздражения ответила Маргарита. Возразить было нечего. А стенать о том, что тебя не понимают и не желают понять, Коля считал глупым и недостойным мужчины поведением.
И все же – хотя бы к себе самому можно и обратиться с таким риторическим вопросом – почему? Почему, что бы он ни говорил и ни делал, она все равно не понимала. Другие тоже, но непонимание других не вызывало и десятой доли огорчения.
- Коля, - наверное, прочитав что-то на его лице, блондинка подняла руку, чтобы погладить юношу по щеке тыльной стороной ладони. – Фому ловить – самое бессмысленное, чем сейчас вообще ты можешь заняться! От денег, которые он стащил, вероятнее всего, ничего уже и не осталось, а твои вдохновенные укоры ховала просто пропустит мимо ушей – для него же в совершенном поступке нет ничего постыдного.
Николай с легкой заторможенностью помотал головой. Ну как же так? Вороватость полудомового с самого начала вызывала опасения, но юноша постарался убедить себя, что это не более чем влияние среды, что бесправный в волшебном мире помесенок просто не мог бы выжить иначе – в конце концов, Фома был их товарищем, ни сам Коля, ни бес Витек не сомневались, что на самом деле тот вовсе не чужд благородства…
- Отдать его этим «обманутым вкладчикам» - пусть сами и выжимают свои кровные, а нас оставят в покое! – пробасил из-за спины мысленно упомянутый Витек, заставив Маргариту слегка нахмуриться, а Николая – с негодованием обернуться.
- Как ты можешь говорить такое?
Беса, конечно, тоже можно было понять. После аферы домовенка многие из навербованных «соратников» теперь не против были встретить любого из троих вождей несостоявшейся революции в переулке потемнее, что практически заказало куда более заметным, чем Фома, Коле и Витьку проход в волшебный мир, да и по человеческому приходилось ходить с оглядкой. Внимать убеждениям, что все произошедшее – досадное недоразумение, которое вполне можно уладить, не прибегая к варварским методам, никто не желал, после последней попытки только Витек, посредством грубой силы, и спас Николая… Их парень тоже не мог обвинять, чувствуя свою вину за произошедшее: Фома действовал от его имени, легко было предположить, что с его ведома и одобрения, а потерянные деньги у несчастных существ, страдающих под гнетом тирании, уж точно не были лишними. Если бы он только проявил больше внимания к Фоме, сумел бы удержать его от пагубного соблазна, убедить… Нет, если бы теперь Колю хотя бы приняли всерьез, позволив все это исправить!
Под негодующим взором Витек покладисто устыдился и потупился.
- Фома наш товарищ, мы должны помнить об этом! Я сам не в меньшей степени несу ответственность! – твердо проговорил Коля. – Я всем возмещу убытки… просто не сразу. Заработаю и возмещу…
- Подрабатывая дворником? – как-то неприятно, даже немного ядовито уточнила Маргарита, заставив опустить глаза уже самого Николая. Если зимой и  весной Коле и Витьку довольно часто перепадали нехитрые заработки: крышу там какой-нибудь одинокой старушке от снега очистить или огородик вскопать – то с наступлением лета находить работу становилось все труднее. Сейчас они продолжали квартировать у Михайлины, к стыду юноши, практически сев доброй женщине на шею. Смущало еще и то, что Маргарита сочла это поводом снова заговорить о колледже и о работе на ее отца – как будто сейчас он мог себе позволить этим заниматься! Конечно, накопить на компенсацию так получилось бы быстрее, но заставило бы увязнуть в куда более глубокой кабале. А девчонки еще и посмеивались, уверяя, что это вполне по-рыцарски: поступить на службу к отцу дамы сердца! Может и так… но не курьером же с перспективой выбиться в менеджеры! Недостойной работы – если это честная работа – по мнению Николая, не было, но пробиваться в свет за счет любимой девушки – в этом был привкус подлого расчета! Ну, уж нет, в своей судьбе он всего добьется сам, всего, чего действительно должен добиться!
А она почему-то не понимает…
- Да уж придумаю что-нибудь, - невнятно ответил Коля. Теперь он не смотрел на девушку, но словно бы чувствовал, как в ясных зеленых глазах появилась даже не обида – это было бы мелко и недостойно ее – а какое-то глубокое огорчение, почти печаль. В такие минуты она особенно походила на ту Прекрасную Даму, какой и должна была быть, но… Николай не стал оборачиваться, чтобы заглянуть в эти глаза.
- Фома передал мне письмо от Елены, - продолжала Маргарита,  некоторое время помолчав словно бы в ожидании чего-то. – Она хочет встретиться и поговорить.
- Но лично я не уверена, что мы можем ему доверять, - вставила Вика. – особенно в свете этого вашего… происшествия.
- Фома не шпион и не предатель. Он… он мог не совладать с искушением, поскольку всю свою жизнь был воришкой и, в столь агрессивном мире, просто не мыслил другой участи, но, я уверен, он точно так же сожалеет о произошедшем и хотел бы исправить, но…
Виктория покачала головой, как-то странно закатив орехово-карие глаза.
- А письмо Елены я как-то уж ни с чьим не спутаю, - почему-то пряча взгляд, поддержала Маргарита.
- Если уж на то пошло, то и Елене мы не можем стопроцентно доверять! Она добровольно присоединилась к этому Князю, откуда нам знать, что это не ловушка? Он говорил, что не станет сам начинать войну, но что помешает обвинить нас во вторжении, если мы согласимся на эту встречу?
- Как бы то ни было, Елена в опасности, все нам твердят об этом, и я не собираюсь упускать шанс поговорить с ней! – отрезала Марго, заставив Колю, отбросив все невеселые мысли об их непростых взаимоотношениях, поневоле залюбоваться. Ее решительность, ее приверженность великой силе дружбы, ее сила духа – поистине, эта девушка была самим совершенством!
- Ты совершенно права! – схватив и трепетно сжав в ладонях изящные кисти ее рук, горячо воскликнул Коля. – Нельзя из трусости упустить подобный шанс, предоставленный самой Судьбой. Мы ведь за правое дело, значит, судьба непременно будет к нам справедлива!
- Это я-то трушу? – вспыхнула Виктория. – Пока что все твои «правые дела» заканчивались пшиком, сэр рыцарь!
- Перестань! – Маргарита, слегка поморщившись, ткнула рыжеволосую Берегиню локтем. – Ты тоже не особенно слушала доводы рассудка, когда хотела отдать Маране свой лук!
- Я спасала Матвея!
- А я собираюсь спасти Елену!
Какое-то время девочки сверлили друг друга насупленными взглядами.
- Вам вовсе необязательно отправляться во владения князя, чтобы устроить встречу с Еленой, - негромко заметил Витек, на которого, при всех его устрашающих даже в человеческой личине габаритах, все успели просто перестать обращать внимание, как на какую-то незначительную деталь интерьера. Все с легким недоумением обернулись к бесу. – Нужно договориться встретиться где-нибудь на нейтральной территории, вблизи границы… да хотя бы дома у Марии Ивановны – там ведь как раз проходит один из «узлов». И подданные князя не знают об этом узле, она же намеренно скрывалась все эти годы.
Коля призадумался. Снова стеснять добрую женщину какими-то своими проблемами было неприятно, но, учитывая, что когда-то именно Михайлина нашла и спрятала маленькую Ладу, должно быть, это для нее так же важно. Если не более! И…
- Неплохая идея, - опередила открывшего было рот юношу Маргарита. – вот только, если за Еленой следят – а за ней наверняка «присматривают» - узел сразу же и перестанет быть секретным.
- Понадеемся на умение Фомы уходить от слежки, - кивнул, оценив разумность опасений, Коля. – шпионами редко становятся сильные тва… существа, и их не бывает много – это мешало бы быть незаметными. А значит, с ними мы вполне можем справиться.
- А еще понадеемся на то, что сама Елена не участвует в ловушке для нас! – все еще хмурясь, буркнула Вика.
- Не понимаю, почему ты постоянно говоришь гадости про Елену?
- Ну конечно, она же твоя подруга, а мы все так, случайные коллеги по проблемам!
- …Как будто мало того, что только по твоей вине Змей сумел до нее добраться, если бы не эта твоя абсурдная, детская, ничем не мотивированная ревность…
- А этого ты вообще знать не можешь! – сравниваясь цветом лица с собственными пламенеющими волосами и сжав кулаки, выкрикнула Виктория.
- Я знаю, что человеку, которого любят, или даже думают, что любят – доверяют, а не считают обманщиком. Иначе ни о каком чувстве и речи быть не может! А ты цеплялась сначала к Елене, потом к Ольге – это к Ольге-то! – потом к Мадине этой! И при этом тебе как будто бы нужен парень, которому ты даже доверять, по собственному убеждению, не можешь!
- Не все так самоуверенны, как ты!
- А в ком вообще можно быть уверенным, если не в себе и не в своем любимом человеке?
- Вечно тебе так легко говорить! – закрыв слегка дрогнувшие губы ладонью, глухо огрызнулась Виктория. – Ну, хорошо, встреча в доме у Мариванны, значит, у Мариванны. Все лучше, чем опять лезть на темную сторону! Но хорошо бы твоя уверенность оказалась не напрасной!
- Милая, - поглаживая белокурую Берегиню по руке для смягчения, возможно, неприятного эффекта от своих слов, шепнул девочке на ухо Коля. – ты, конечно, очень правильно рассуждаешь, но, может быть, тебе стоит быть помягче с подругами?
Безусловно, Маргарита была одним из самых добрых людей, кого ему только приходилось встречать (и дело было не в том, что она относилась к тем немногим, кто не мечтал его теперь в следующую же встречу прибить!), но ее прямолинейность, сейчас едва не доведшая Вику до слез… наверняка же огорчала и саму Марго не меньше.
- Пусть определиться в своих чувствах, - тихо буркнула в ответ блондинка. – ревность – это атавизм. Смертельная болезнь для чувства – если рождается ревность, то для любви это уже начало конца.
Николай промолчал, к стыду своему, почему-то вспомнив Петра Кукушкина. Относиться к брату Дарьи с неприязнью не было никаких реальных причин, да, пожалуй, и права такого у Коли не было. Наверное, он слишком пугался мысли, что может потерять Маргариту – это было бы равнозначно концу всего мира для него! Разумеется, доверие к ней необходимо. И ревность – эгоистическое чувство. Атавизм – что бы это слово ни значило, но, раз Маргарита так считает, то не беспричинно же!
- Вика! - напомнив себе, что Берегини, по сути своей, все еще остаются совсем еще юными девушками, недавно распрощавшимися с детством, и миссия героев, должно быть, серьезный груз на их плечах, сколь бы достойно и независимо девочки не пытались держаться. – Не нужно ничего бояться, мы ведь будем все вместе и всегда поддержим друг друга. Пока наши помыслы благородны…
- А я ничего и не боюсь! – нервно ответила рыженькая и, отмахнувшись, зашагала прочь. Кажется, слова Маргариты все же чересчур ее огорчили…
- Ты уверен, что хочешь участвовать? – чуть склонив свою белокурую головку и почти касаясь его плеча, зачем-то уточнила Маргарита. – Ну… у тебя же, наверное, сейчас своих дел и проблем выше крыши…
В ее голосе юноше почудилась какая-то странная уклончивость.
- Главное дело – это наше общее дело! Разве я могу оставаться в стороне, когда я, возможно, единственный, кто может вас защитить? – уже произнеся это, Коля слегка смутился. Волшебной силы, как у самих Берегинь, у него не было, а немагические боевые навыки, пожалуй, несколько уступали послушнице Ольге. – Ну… моя помощь вполне может понадобиться, верно?
- Угу… - особенного согласия голос девочки не выражал, скорее уж прекращение спора за отсутствием аргументов. Сам виноват, так ни разу и не сумел показать, чего на самом деле стоишь… но все равно обидно! – А хочешь, я тебе с этими долгами… компенсациями помогу? Раз уж ты нам помогаешь…
- Как будто я могу не делать этого, единственный истинный долг – это долг перед моей честью! И как ты могла подумать, что я могу у тебя взять деньги?
- Ну, не деньги… я, кажется, могу использовать свою Силу, чтобы, например, добывать из земных недр сокровища. Или делать что-нибудь полезное…
- Дорогая, сила Берегинь дана вам всем не для того… не для таких приземленных целей! Это же все равно, что священным рыцарским мечом колбасу резать! Никогда, ты слышишь, никогда я не приму от тебя… подобного!
- Я же просто хочу помочь, - обычно ровный голос Маргариты чуть дрогнул. Коля повернулся, одновременно мягко разворачивая стоящую чуть боком девушку лицом к себе, и с трепетом коснулся высокого лба губами.
- Я понимаю, и я очень тебе благодарен. Но это моя ошибка и я должен, так или иначе, ее исправить. Вернуть к себе доверие. Человек, за которого расплачиваются другие, был бы, в первую очередь, недостоин тебя!
- Это я сама решу, достоин или нет…
- Поверь мне! Позволь доказать… показать. Я заслуживаю доверия! Все складывалось не лучшим образом, должно быть, судьба послала нам испытание, пока я не сумел проявить себя в должной мере… но хотя бы твоего доверия, Маргарита! Ты же сама говорила о том, как это важно!
- Хорошо, - снова не столько согласившись, сколько не захотев спорить, тихо ответила девочка.
- Когда вы пошлете Фому с ответом Елене… пожалуйста, скажи ему, что мы – последние, кого ему сейчас следует бояться! Его поступок не соответствовал многим правилам чести, но я готов понять… и я виноват не в меньшей степени! Вместе нам будет гораздо проще исправить ошибку, этот досадный инцидент о котором, я уверен, Фома теперь сожалеет даже больше, чем все мы. Но он по-прежнему наш товарищ и мы всегда поддержим друг друга!
Блондинка, кажется, собиралась что-то сказать и даже вдохнула поглубже… но, почему-то внезапно передумав, только с шумом выдохнула, едва заметно качнув головой.
- Хорошо, я передам ему, - покладисто согласилась она. – может быть, когда он проводит Елену, и встретитесь.
Привстав на цыпочки, она поцеловала Колю в уголок губ.

Николай всячески пытался хоть как-то искупить свое и Витька вынужденное иждивение у тетушки Михайлины, однако довольно скоро все было починено, прибито, поклеено, покрашено, установлено, вскопано, посажено – и так далее, а мелкая помощь по хозяйству вроде прополки и полива огородика вряд ли окупало проживание даже без учета кормежки. К тому же Витек оказался слегка неуклюж и время от времени случайно ломал что-то из мебели. Они, конечно, сразу же чинили – но все равно получалось неловко. Соседям давно уже тоже не требовалось особых услуг – разве что в редкие домики, где не было водопровода,  воду иногда таскать, да за такую мелочь со старушек больше пары рублей требовать стыдно! И в школе с началом лета уже толком не подработаешь, разве что в августе потребуется с ежегодным ремонтом помочь.  Наверное, действительно следовало искать более серьезную работу… но не в Петербурге же! В то, что Маргарита уедет туда, уедет от него, тоже как-то не особенно верилось… Возможно, конечно, какое-то время им придется довольствоваться перепиской, это будет нелегко, но они выдержат, выдержат со всем достоинством, что полагается. И когда-нибудь все, наконец, изменится…
Что именно должно измениться, Николай пока еще не успел обрисовать в деталях, но досадные мелочные проблемы непременно перестанут быть проблемами, он, наконец, совершит свой подвиг, и больше не будет никаких преград для их чувства. Так или иначе придется ждать, когда девушка закончит школу – этого времени вполне хватит на то, чтобы прославить свое имя доблестными свершениями и стать для Маргариты не неуклюжим мальчишкой, за которого надо вечно беспокоиться и которого нужно пристраивать в жизни, как неразумное дитя, а настоящим героем – тем, кто поистине достоин ее. Возможно, им через многое предстоит пройти, прежде чем это свершиться, но сносить любые испытания судьбы – это тоже долг чести!
В обновленном, отремонтированном и покрашенном усилиями невольных жильцов домике математички и состоялась запланированная встреча. Берегини появились чуть раньше, заставив Колю с невольным сожалением подумать, что не так уж часто они собираются вместе. Даже когда это касается их миссии. Конечно, недавние слова Виктории о том, что только Елену Маргарита действительно считает подругой, были просто обидным выкриком в запале чувств, но все же девочкам следовало бы больше внимания уделять боевому товариществу.
«А еще серьезности возложенного на них дела!» - мысленно добавил Коля, с неодобрением в который раз заметив, как расположившаяся на невысоком диванчике Ева с набитым домашним печеньем Мариванны ртом, горячо втолковывает притихшей Алине о каком-то Эдике, который «в который раз уже о ней спрашивает». Жестоко, конечно, обвинять юных девушек в том, что они хотят побыть юными – но сейчас мысли Берегинь должно было занимать совершенно другое. Виктория совсем уж неразборчиво перешептывалась о чем-то с Дарьей, а Маргарита обособленно – кажется, они с Викой так и не помирились – устроилась в кресле чуть поодаль диванчика, облюбованного остальными. Пододвинув табуретку, Николай сел к ней поближе, ободряюще сжав прохладную ладонь девушки. Блондинка слабо улыбнулась.
Елена появилась, видимо, проведенная Фомой и Михайлиной через «узел» в расчищенной по такому случаю кладовке – обычно хозяйка специально держала там всякий хлам, чтобы никого случайно не занесло с той стороны… или на ту сторону. Пространственных завихрений было не так уж мало, должно быть, большинство волшебных существ и людей-магов предпочитали пользоваться другими. Мало кто без особой нужды полез в берлогу к, хоть и небольшой, но всё же медведице – но случайных гостей всегда можно было ожидать.
На первый взгляд новая Лада не производила особенного впечатления. Какой-то частью сознания Николай ожидал увидеть сказочную принцессу с золотыми косами, словно сошедшую с иллюстрации книги сказок или рыцарского романа – и, быть может, немного, отчасти, похожую на саму Маргариту. Другого типа красоты Коля мысленно даже не признавал, поэтому в первый момент не мог бы, не покривив душой, назвать Елену красивой. Она была маловата ростом, слишком худенькая, выглядела моложе своих лет – хотя и не в той же степени, что миниатюрная Алина – и одета была в самые простые бледно-синие джинсы и серую безрукавку (юноша так и не вспомнил, как у девочек принято называть эти легкие кофты наподобие облегающих маечек). Единственным украшением был болтающийся поверх воротника голубой кристалл-безделушка, не то на тонкой цепочке, не то на простой светлой веревочке. Право же, увидев впервые Елену и Маргариту, Коля поклялся бы чем угодно, что Пресветлая Лада – именно Марго!
- Ленка! – вскочив, Маргарита бросилась навстречу и сжала хрупкие плечи подруги, то ли обнимая, то ли в возмущении встряхивая. – Ленка, ну что же ты вытворяешь? Мы едва с ума тут не сошли, а ты… а ты? У тебя все в порядке?!
- Да, конечно, - едва слышно пискнула та. – простите, что так получилось… я не думала, что для вас так важно…
- Ну как для меня может быть неважным, где ты и что с тобой? Хрюшка… хоть бы о родителях подумала, честное слово! Они куда-то пропали практически сразу…
- Да, Сергей говорил, что они уехали из города…
- И ты поверила? Ты сама-то с ними виделась… с тех пор?! Ох, Ленка!
Будущая Лада сконфуженно молчала. Коля не видел сейчас ее лица – из-за плеча Марго виднелась только взъерошенная пепельная макушка.
- Если все в порядке? – на тон строже продолжала белокурая Берегиня. – То почему же ты передумала и решила встретиться с нами?
- Я… мне пришло в голову… вернее, мне так показалось, что брат… то есть, князь Чернояд что-то скрывает от меня. Он… чертовски сложный человек, трудно понять что бы то ни было. И эта непонятная история с тем, что родители решили уехать, даже не попрощавшись со мной…
- Так почему же ты подумала об этом только теперь? – недоуменно спросила с дивана Виктория. Ева, как раз дожевывающая последнее печенье из вазочки фыркнула, к счастью, не обдав при этом подружек фонтаном крошек:
- Да по той же причине, что она настаивала на отсутствии Ольги во время этой встречи – неужели непонятно! Потому что наш сладкоречивый летучий крокодил нашел себе другие ушки для развешивания лапши, а без этого в гостях у князя – ну совсем не айс!
- Попридержи язык! – резко обернувшись, потребовала Маргарита.
- Да пусть она сама скажет, что я не права, - с ленцой предложила водяница. Золотоволосая Прия хотела было заявить что-то резкое, но Елена успокаивающе коснулась ее руки.
- Вы правы, девочки, я очень виновата перед вами, я очень прошу прощения, и, возможно, виновата перед родителями. Я хочу знать, что происходит на самом деле и, кажется, ни к кому, кроме вас, не могу обратиться. Мне очень нужна ваша помощь!
Пожалуй, ее голос все же был не чересчур тоненьким, как Коле показалось поначалу, а просто чистым и звонким. Просто девочка постоянно смущалась и говорила не в самой удачной манере.
- Ну, разумеется! – улыбнувшись, Марго взяла руку подруги покрепче и потянула за собой. – Николай, это Елена. Или Лада. Лен, это Коля. Я сама поверить не могла в первый момент, он точь-в-точь как на твоем рисунке, не правда ли?
Наконец-то он мог толком рассмотреть ее лицо. Пробившийся сквозь занавески солнечный луч как-то угодил Елене прямо в затылок, превратив пушистые светлые волосы, в тени казавшиеся какими-то серенькими, а сияющий нимб из белого золота. Черты ее были довольно далеки от классически-правильных, но это не выглядело недостатком, придавая девочке действительно волшебный, почти неземной вид. Словно у маленького эльфа. Глаза казались просто огромными и очень светлыми, как чистейшие горные озера, вода в которых даже не голубая, а совершенно неуловимой прозрачности, в которой время от времени играют тончайшие оттенки любых цветов в зависимости от отражения неба и окружающей природы.
Уронив табуретку, юноша вскочил, вытянувшись в струнку, а потом, сообразив что недозволительно – сверху вниз – смотрит на невысокую Ладу, церемонно опустился перед обеими девушками на одно колено.
- Для меня огромная честь увидеться, наконец, лично с Пресветлой Княжной! – с благоговейным трепетом объявил он.
- Что вы… ты, перестань! – смутившись, Елена отпрянула, замотав головой. В ней, пожалуй, по-прежнему не было ни капельки царственного величия, в этой девочке, окруженной нимбом неземного света. Не было благородного спокойствия и уверенности, Лада казалась нежной и хрупкой, как лесной цветок, какой-то по-детски трогательно-беспомощной. Ее красота – не сразу бросающаяся в глаза зыбкая красота – не имела ничего общего с эффектной самодостаточной красотой Маргариты. Сейчас, когда они стояли рядом, перед ним, обе такие прекрасные и бесконечно непохожие – это бросалось в глаза особенно ясно. Пожалуй, Елена была воплощением всего того, чем никогда не была ее подруга-Берегиня, которая настолько хорошо осознавала свою силу и достоинство, свой ум и прекрасную внешность, свое совершенство – настолько, что Марго… как будто бы и вовсе не был нужен никакой рыцарь и защитник?
Последняя мысль заставила сердце Коли тревожно сжаться.

Сергей

  Скучающая на балконе, облокотившись на перила и задумчиво глазея в вечернее небо, девушка бросила короткий взгляд вниз и приветливо помахала рукой. Может, при своих природных способностях Змей и сумел бы подкрасться к ней незамеченным… хотя, если честно, отнюдь не был в этом уверен.
- Заходи, чаю попьем!
Незаметно усмехнувшись, Сергей нырнул в подъезд. Фраза «чаю попьем» уже успела стать условной и в расшифровке обозначала примерно следующее: «заходи и приготовь ужин». С многими бытовыми проблемами у Ольги наблюдалось острое взаимное непонимание – особенно острое в вопросе приготовления пищи. Виртуозно владеющая абсолютно любым видом колюще-режущего оружия девушка при не столь давнем знакомстве с обыкновенным кухонным ножом едва не лишилась пары пальцев. А толчком к возникновению традиции послужило как раз приглашение на чай. Кажется, внимание Сергея зацепило, что хозяйка старалась вежливо не впускать его на кухню, чай притащив в обжитую комнату – бывшую гостиную Ядвиги (Ольге вполне хватало и меньших квадратных метров, а в комнате покойной хозяйки они по молчаливому согласию с Алиной решили ничего не трогать). Разумеется, сунуть нос туда, куда не пускают, для Змея было чуть ли не святым долгом!
- Ты что, собираешься обои клеить? – удивленно уточнил он, с любопытством разглядывая уже слегка подернувшееся сероватой слизистой корочкой комковатое месиво в кастрюле.
- А? – Ольга, слегка покраснев, попыталась автоматически размешать это содержимое завязшей там ложкой, при попытке выдернуть которую приподнялась вся кастрюля. – Я картошку в мундире хотела сварить… а она переварилась. Ну, я и решила пюре сделать, чтоб не пропадало. Ничего, съедобно… пересолила только. Г-м-м.
Девушка с некоторым вызовом отправила с усилием выдернутую ложку в рот и покраснела еще сильнее, как справедливо заподозрил Сергей – в безуспешной попытке расклеить челюсти.
- У меня с собой есть пончики и сгущенка к чаю, - успокаивающе сказал он, наблюдая за выражением ее лица. Ольга яростно – впрочем, с некоторой затаенной благодарностью – сверкнула в его сторону глазами. Способность чувствовать себя, как дома, буквально с первых минут визита куда угодно у Сергея была развита совсем неплохая, а уж кухня неизменно оказывалась первым номером в территории обживания. Вспомнить хоть знакомство с Жанной… Короче говоря, Сергей без всяких колебаний принялся изучать новое пространство. Спартанский образ жизни, который предпочитала вести Ольга, спасал дом как от захламления, так и от особого уюта – квартира вообще выглядела не слишком-то жилой. – А разве тебе в монастыре не приходилось на кухне помогать. Вроде бы там послушников исключительно по хозяйству и гоняют…
- Меня учили на Экзекутора, а не в качестве обслуживающего персонала! – моментально оскорбилась девушка. Сергей хмыкнул. Знакомо. Более чем знакомо. Великий Князь, к примеру, интересовался в жизни исключительно глобальными вещами, не обращая драгоценного внимания на все, что ему казалось мелочами. Мелочами, из которых, по сути, жизнь и состоит.
- Ты хоть что-то умеешь, кроме как мечом размахивать?
- Ты и того не умеешь! – оскалилась Ольга. – Ремесло воина – сражаться, а не торчать на кухне!
- Чертовски легко «сражаться» на тренировках, а потом вымыть ручки и вернуться в общину, где тебя ждут с готовым обедом и чистой одеждой. Только настоящий воин во всем способен сам о себе позаботиться.
- Проживу как-нибудь! И готовить, и позаботиться о себе уж сумею. Ну… с готовкой рассчитываю, чтобы только на себя и только чтобы не умереть с голоду, да в современном мире со всеми этими супермаркетами больше вряд ли потребуется. Кое-чему меня Любава научила. Мы рыбу ловили, ее и сырой есть можно… Помниться, матушка змей жареных во время одной… вылазки… готовила. Могу попытаться воспроизвести!
- Далеко вы с ней «вылазили»! – что-то в негромком и проникновенном тоне Сергею не понравилось. - Где ты в здешнем климате змею-то най… - тут до него и дошло, что змея Ольгой как раз уже найдена. Пару секунд посоображав на эту тему он старательно изобразил обиженно-затравленное выражение. – А я чего? Я вообще молчун. Иногда слова не вытянешь!
Ответное выражение было весьма скептическим.
- Хочешь ужинать обойным клеем – так желание девушки для меня закон! – мстительно закончил он фразу. Ольга, не выдержав, захихикала.
К счастью, в холодильнике у нее обнаружился не тот же «стандартный набор», к которому Сергей привык благодаря князю (зачерствевший до консистенции бетона кусок сыра, три-четыре упаковки химически чистой лапши «Доширак», пара подвявших веточек зелени и – неизменно – пачка невероятно дорогого кофе – именно это Сергей обнаруживал, вернувшись к дорогому начальству из отлучек более чем на пару недель), а вполне приемлемый ассортимент полуфабрикатов. Берегини, наверное, время от времени помогали адаптироваться на новых условиях.
- Но, если мне будет позволено, может, все-таки приготовим нормальный ужин? – воспроизведя гримасу, с которой обычно просил у князя прибавки к жалованью, уточнил юноша, старательно выдержав паузу.
Сергей точно не помнил, когда, собственно, началось его увлечение кулинарией. Да и было это  поначалу не столько увлечение, сколько суровая жизненная необходимость. Родители всю жизнь мотались по каким-то таинственным важным делам, довольно рано сочтя, что детеныши уже достаточно взрослые и умные… ну, по крайней мере, одна достаточно взрослая, а второй достаточно умный – чтобы самостоятельно существовать на семейной жилплощади в их отсутствие. Сестричка, что характерно, к плите отнюдь не рвалась, а любую наемную прислугу исправно выживала в первые же два-три дня своего пребывания «за старшую в доме», вот и представилась эта честь, методом исключения, Сереженьке.
- Знаешь, - задумчиво разглядывая на этот раз жарящуюся на сковородке ветчину, заговорила Ольга. – до знакомства с тобой я полагала, что еда – это что-то такое, что приходиться глотать, чтобы не умереть от голода. Никогда бы не представила себе, что из еды можно сделать культ!
- Ты из той же категории людей, что и Александр Владимирович. Не желаешь признавать, что жизнь, по сути, состоит из мелких радостей и таких же мелких гадостей.
Девушка поморщилась. Каким бы уважением ни пользовался Великий Князь в глазах Сергея, с ее точки зрения комплимент выходил… сомнительный. Вроде бы у «серых» не должно быть предрассудков. Экзекуторам случается бороться с расшалившимися домовичками, русалками и прочей мелкой нечистью светлой стороны не реже, если не чаще, чем с хищниками  - темной. Последних князь эффективно держит в узде, а оставшиеся на несколько лет без своей госпожи подданные Лады, конечно, не опаснее, но намного хлопотнее. Когда-то таких людей, как обитатели безымянного монастыря, «натаскивали» против всех волшебных существ вообще… но вот парадокс – к светлой стороне и ее повелительнице они отчего-то относятся куда с большей симпатией! Ладно еще Берегини – первая-то их пятерка были как раз бывшими подданными тогдашней Лады – но эти. Нейтральная, между прочим, сторона!
- Сереж… Может, ради разнообразия поговорим без твоих любимых уверток и недоговорок, - Ольга облокотилась на стол, подперев подбородок сцепленными в «замок» ладонями. Сбитые костяшки, никакого, естественно, маникюра… а руки у нее красивые – без всякой нарочитой ухоженности  красивые.
- О том, почему из еды создается культ? – удивленно поднял брови Сергей, по тону собеседницы, однако, уже понимающий, что отшутиться не получится.
- Что тебя держит рядом с князем? Драконы никогда не служили ни Чернояду, ни Ладе, друзьями вас с ним тем более не назвать. Не думаю, что тебе по душе такое обращение, словно тебя на помойке подобрали!
Едва не выронив лопаточку, которой как раз собирался разровнять содержимое сковороды, Сергей под недоуменным взглядом девушки громко рассмеялся.

Саша Страхов. Много лет назад

Пустырь медленно, но верно превращался в огромную свалку, разрастающуюся с каждым годом. Согласно проржавевшей табличке над горой отходов человеческой цивилизации, свалка мусора была категорически запрещена и каралась серьезными штрафами. А гора отходов под строгим запретом продолжала неуклонно увеличиваться! По свалке с видом хозяев шастали стаи бродячих волкособак невнятной породы, из-за которых обитателям летней резиденции сиротского приюта, прямо за стеной заднего двора которой и начинался пустырь, категорически запрещалось по нему разгуливать.
Впрочем, Сашку Страхова запреты не беспокоили. Как не беспокоили и дворняги, заслуживающие – максимум – напутственного пинка, если попадались случайно под ноги, поскуливая и прижимая хвосты, отчего-то глазея с немым обожанием – хотя любого другого человека, вторгшегося в их «владения» - яростно атаковали. Оттого их двуногие «коллеги» - падальщики не рисковали бывать здесь поодиночке и тоже сбивались в своего рода стаи.
Александр терпеть не мог стайных. Тем более – помоечных… Но через пустырь-свалку проходила единственная прямая дорога к лесу, обходить пришлось бы на несколько километров… людными дорогами, которые раздражали куда больше. Наверное, оттого, что собаки, вороны и крысы были по сути своей куда понятливее людей. По крайней мере, легче поддавались дрессировке!
Хотя… люди тоже поддавались. Но не сразу, не с полу взгляда, требуя порой изрядных усилий по преодолению вязкого, как каша, сопротивления сознания. Или того, что называлось человеческим разумом (хотя и встречались Александру собаки и крысы куда умнее многих знакомых людей). Те, с кем мальчик общался довольно давно – персонал и другие обитатели детского приюта – были неплохо вышколены, что особенно важно, сами того совершенно не замечая, однако на каждого случайного прохожего убедительности не напасешься. А чем больше этих прохожих – тем сложнее. Оттого он и старался ограничить свой круг общения теми, с кем общаться было неизбежно или полезно для него лично.
Раньше, наверное, тут была какая-то усадьба. Симпатичный особняк, хоть и изуродованный перепланировками и хозяйственными пристройками, сохранился совсем неплохо. Наверное, на пустыре вместо разрастающейся теперь свалки, было, как пишут в сказках, чисто-поле, с которого обитающие в летней резиденции аристократы выезжали на конную охоту. В тот самый лес, где он теперь так любил шататься в одиночестве. Наверное, за это стоило бы любить весну – зимой, в городе, бежать от людей было некуда. А что-то вроде летнего лагеря в бывшей дворянской усадьбе принадлежало какому-то медленно разваливающемуся колхозу, носящему традиционное имя «Заветы Ильича». Детдомовскую ребятню здесь использовали на несложных полевых работах типа окучивания картошки, но Александр, без всякого притворства с трудом переносивший жару и солнцепек, был от этой чести практически освобожден. Могло бы показаться странным, что его вообще продолжали «вывозить», предоставляя почти все лето праздно болтаться по окрестностям… но, как уже говорилось, персонал приюта был неплохо выдрессирован. Только вот весну мальчишка все равно не любил. Ненадежная она какая-то, непостоянная. Простужаются, когда вроде бы тепло и даже жарко, гораздо чаще, чем зимой… Но, недаром говорят, у каждого времени года свои преимущества.
Почему его внимание вдруг привлекла стая ворон, с хриплым карканьем толпящаяся чуть поодаль от привычного уже три-четыре года маршрута, Александр и сам не мог бы сказать. Птицы, наверняка сейчас занятые дележкой какой-то «добычи», ничем ему не мешали и ни малейшего интереса не заслуживали – логичнее всего было бы идти своим путем, едва оглянувшись на каркающую ругань пернатых. Вороны со свалки пользовались той же дурной славой, что и прочие ее обитатели, а по весне, курируя еще не вставших на крыло птенцов-слетков, могли напасть и на собаку и на человека.
Хотя, конечно – на любого человека, кроме десятилетнего Сашки Страхова – в этом можно было быть уверенным.
С мыслями, что не особенно хотел бы наткнуться на истинный подарок судьбы для любой вороны (не чета какому-то там сыру из басни) – сомнительной свежести трупик и хорошо, если собачий (вокруг собачьей-то безвременной кончины особого шума поднимать не станут), Александр все же подошел поближе. Воронья стая, бранясь на все лады, но все же не осмелившись как-то ему препятствовать, вспорхнула и расселась по мусорным барханам поодаль, внимательно следя со всех сторон бусинками блестящих черных глаз. Воображение мальчика тут же нарисовало себе таких же ворон, дежурящих не вокруг банальных отбросов, а на древнем поле брани, когда битва уже закончена, но кое-кто из павших воинов еще жив. Жив и наблюдает за пернатыми мародерами, с недвусмысленными намерениями ехидно ожидающих его смерти…
Может быть, еще раньше – до появления усадьбы и деревни, после превращенной в колхоз – когда-то совсем давно, здесь было такое поле – для великих битв между ополчениями былинных воинов?
Между тем предмет интереса ворон действительно оказался не какой-нибудь «свеженькой» тухлятиной. И даже не с некоторым опасением ожидаемым трупиком. Пока во всяком случае – не трупиком. Да и вообще…
Задумчиво цокнув языком, Александр присел на корточки и стал разглядывать находку, гадая, откуда в средней полосе России было бы взяться такой экзотике. Ужей и гадюк здесь, конечно, водилось предостаточно. Может, и еще какие виды змей – он в зоологии еще не слишком хорошо разбирался. Но таких змей – почти в полтора раза крупнее любой из местных, а судя по золотисто-желтому с темным узором зеленоватых и красноватых полосок окрасу, приспособленную для какой-нибудь степи или пустыни – здесь точно не должно было водиться.
Может быть, кто-то завел экзотическую зверюшку, а потом выбросил? Александру приходилось слышать истории о том, что из-за популярности льва, живущего в семействе каких-то циркачей, у людей на какое-то время возникла мода заводить в квартирах совершенно для того не приспособленных животных: лис, барсуков и даже медвежат. Кто себе может позволить – то и змеек да обезьянок. Разумеется, в большинстве случаев зверье оказывается чересчур проблемным в содержании и от него избавляются – кто как придумает.
Интересно, его находка – ядовитая?
Вероятнее всего, нет, хотя проверять на себе и не тянуло. Больше всего – если полагаться на весьма расплывчатые познания в этой области – змейка напоминала удавчика, а эти ядовитыми не бывают. Да и среди ворон ужаленных не наблюдается, хотя, судя по валяющимся перьям и брызгам крови, их жертва пыталась первое время сопротивляться.
Сейчас змея уже никакой агрессивности не демонстрировала. Валялась себе, тихо хныкая, с явным намерением вскоре отбыть в иной лучший мир. Решив, что тварюшка, пожалуй, безобидна, Александр провел ладонью по золотистой чешуе, оказавшейся шелковистой и теплой на ощупь. Змейка озадаченно примолкла и тут же пронзительно – немного по-кошачьи – развопилась.
До сих пор мальчишка как-то и не задумывался, издают ли змеи какие-либо звуки. Только слышал или читал, что шипение – на самом деле звук шуршащей чешуи, а не речевого аппарата. Гадюки и ужи, которых ему приходилось видеть, тоже оказались ребятами неразговорчивыми, хотя одного ужа Александр даже поймал за хвост, решив разглядеть получше. А этот – визжал, как резаный, мальчик даже отдернул руку, решив, что прикосновение как-то навредило животному. Вороны успели изрядно его потрепать, по чешуе не понять, но, может, там живого места нет… Однако, стоило ему отступить, змея неожиданно резко перекувыркнулась и поползла по направлению к его ногам. Александр снова отступил назад – змееныш обнюхал отпечаток ботинка и пополз дальше к нему.
Поймав себя на том, что думает о животном – причем весьма немаленького размера – именно как о детеныше, Александр слегка озадачился. Наверное, причина была в поведении змейки: кажется, у некоторых птиц и млекопитающих есть особенность генетической памяти – кого детеныш первым в жизни увидел, тот и «мама». Про змей ничего такого не было. Да и не хватало бы еще! Тем временем змейка подползла к его ногам, свернулась и снова захныкала. Сомнений в том, что это – детеныш, почти не оставалось. Но что же тогда из него должно вымахать? Анаконда?  Другой стороны, если Александр сейчас просто пройдет мимо – не вырастет уже ничего: даже если змееныша не заклюют окончательно вороны, частых по весне ночных заморозков он точно не переживет. И не разобраться тогда, что за зверь такой… Словно почувствовав колебания, змейка дернулась и захныкала еще жалобнее.
- Ну и? – раздраженно уточнил мальчик, снова приседая на корточки и касаясь кончиками пальцев треугольной головы. У удавов головы, вроде, овальные,  а заостренная форма характерна для випер? На нос змеенышу шлепнулась капля крови. Александр с легким раздражением рассмотрел собственную руку: так и есть, разодрал кожу о какую-нибудь железяку, когда перелезал забор – разорванный рукав форменной рубашки успел пропитаться кровью. Мальчик все время забывал медицинский термин… что-то там с нервными окончаниями связанное, болевой порог какой-то неправильный – но суть была простая, он почти не чувствовал боли от не слишком серьезных ран, порой просто не замечая их. Змейка тем временем слизнула капельку с носа  и – продолжая хныкать уже с требовательной интонацией – полезла в руки.
- Так вот что тебе надо, - хмыкнул Александр. Действительно, с чего бы вдруг такая трогательная привязанность к совершенно постороннему существу. А он, оказывается, жрать просил… Нахальный змееныш сосредоточенно зализывал неглубокую рану, на свое счастье, не пытаясь кусаться.
Интересно, бывают змеи-вампиры? Александр ничего о таких не читал, но и обратного не читал тоже. Мало ли какая экзотика водиться в джунглях и пустынях.
  Старательно вычистив уже почти переставшую кровоточить ссадину, змееныш скользнул вверх по руке, сдавив кольцами предплечье, устроился на плечах Александра, положив голову на отворот воротника рубашки и, кажется, улегся спать.
- Ну и нахал же ты, дорогой! – отгоняя всплывшие в памяти последствия укусов из фантастического мультсериала «Вампиры Гиёмы», почти весело заметил Александр.
Впервые в жизни какое-то животное отнеслось к нему… вот так. С детства Сашка привык к тому, что собаки послушны любому его жесту – и вместе с тем сжимаются и вздрагивают, как от удара, при одном только взгляде в их сторону, а куда более симпатичные ему кошки вообще предпочитают держаться подальше. Но, насколько он представлял себе привычки кошек, не имея возможности познакомиться с ними на практике, то найденыш, обладая совершенно не змеиными повадками, именно котенка характером напоминал: лез в руки, требуя внимания, с умильным видом выпрашивал угощение, умел, помимо знакомого уже хныканья и визга, совершенно по-кошачьи мурлыкать. А еще петь. Без слов и без ритма, конечно, что-то в этом «пении» было от того, как птицы чирикают, но, конечно, не щебетание… правда, распевать, пританцовывая на хвосте (вернее, на последней трети длинного туловища) змееныш принимался не слишком-то часто, похоже, у него это было проявлением наивысшей степени радости. Что о «угощений», поначалу Александр немного опасался, найдет ли пищу для животного с такими вампирьими замашками, однако змееныш с удовольствием пил предложенное на замену молоко (хотя пришлось постараться, незаметно протаскивая оное из столовой, особенно мальчишке, который терпеть не мог молочные продукты, как все знали, признавая право на существование только для сыра), а вскоре и вовсе продемонстрировав абсолютную всеядность, особенно, вопреки мнению биологов о змеях, тяготея к фруктам и сладостям. Сам Александр сладкое не любил, но в приюте оно было весьма ходовой «валютой», с помощью которой можно было расплатиться с однокашниками за что-нибудь полезное,  поэтому запас нелюбимых сладостей бы кропотливо собран и надежно припрятан. Особо следует почувствовать всю трагичность слова – БЫЛ! Змееныш, едва пропажа обнаружилась, на своей шкуре ее почувствовал, после чего долго болтался за игнорирующим его хозяином, старательно изображая раскаяние. На полные чистейшей бессовестности хрустально-голубые глаза смотреть без смеха было невозможно, поэтому Александр избегал смотреть на гнусного воришку, зная, что даже тень улыбки эта зараза воспримет как великодушное прощение!
Ни в одной энциклопедии не обнаружилось описания змей с такими глазами, не говоря уже о характере и повадках – хотя Александр старательно проштудировал все доступные сведения.
- Может, ты из чернобыля? – как-то подозрительно осведомился от у «жильца». Что такое «чернобыль» змееныш, конечно, не знал, но, среагировав на строгий тон, принял максимально невинный вид. – Угу, а вот я бы тоже не признался!
Отчего-то Александра не оставляла странная уверенность, что «дикая тварь из дикого леса» его действительно понимает. Не так, как собаки и вороны, а действительно понимает смысл. Особым любителем разговаривать вслух, да еще с каким-то там животным, мальчик не был, правила проживания вроде «на глаза никому не попадаться» змееныш принял к сведению и без слов, хотя при этом зачастую принимался валять дурака, воруя сладости и разные мелочи не только у Александра, а у всех, кого находил в окрестностях – да это особенно и не волновало хозяина. Барахольщиком же экзотический питомец оказался сорокам на зависть. Каких только лоскутиков и блестящих камушков-стеклышек он припрятывал! Александр почему-то полагал, что животные не проявляют интереса к вещам, даже условно несъедобным, но столь примитивными в жизненных интересах, наверное,  оставались только волкособаки с свалки.
- Уж лучше бы я кого из них тут и поселил, - привычно цедил сквозь зубы Сашка, в очередной раз отправляя в мусорное ведро содержимое очередного вскрытого «клада» под страдающим взглядом змееныша. – а эт-то что еще такое?
Питомец протестующее заверещал, увидев в руке хозяина массивный серебряный перстень. Кажется, довольно старый, оригинально выполненный в виде кусающей свой хвост змеи. Символ вечности или вроде того… Наверное, змееныш испугался, что эта находка тоже отправится в мусор.
- Слушай, ты! – Александр слегка тюкнул его по носу указательным пальцем. – я тебя пока тут терплю. Но если начнутся кражи и у меня из-за тебя будут неприятности!..
Змееныш вполне осмысленно помотал головой.
- Не крал, скажешь? – начиная чувствовать себя идиотом, пытающимся осмысленно беседовать с безмозглой тварюшкой, уточнил Александр. – Твое оно, что ли? На хвосте носил или как?
Ответом было непонятное, но деловитое «объяснение» из смеси ворчания, шипения и посвистывания. Ладно, решил после коротких раздумий Александр, если бы такая дорогая и приметная вещь пропала у кого-то из работниц приюта – хотя и не по средствам им, а тем более – ребятне – такие вещички, то он об этом непременно что-то услышал бы. Не смотря на кажущееся равнодушие, мальчик умел внимательно подмечать все, что могло оказаться важным. Можно незаметно уточнить, а перстень пока действительно спрятать.
Это лесное озеро Александр приметил довольно давно и каждый год приходил сюда. С небольшой горы струился довольно-таки символический водопад, начинавший бить в полную силу только после продолжительных дождей, а сейчас едва видимый в поросших травой «ступенях» неровной стены.  Зато само озеро было довольно глубоким и чистым – редкость для лесного водоема, большинство которых напоминают скорее поросшее травой болото. Сегодня мальчик, как обычно, взяв змееныша с собой на прогулку, решил проверить, умеет ли тот плавать, разумеется, не радикальным тестированием в духе: бросить в воду и посмотреть, всплывет или нет – Александр в руках поднес питомца к водной поверхности, зайдя с ним на глубину где-то по пояс. Мелководья у лесного озера не было – сразу у слегка отвесных берегов начинался довольно резкий спуск.
Змееныш принюхался, пару раз лакнул воду и вопросительно уставился на хозяина. Странно, Александру казалось, что даже не водяные змеи плавают – гадюки, например, с одной из которых он тут в прошлом или позапрошлом году столкнулся буквально нос к носу – точно плавают… Решив все же довести эксперимент до конца, мальчик скрутил змея со своей руки и окунул в воду, на всякий случай придерживая. Неуверенно побултыхавшись и даже пару раз нырнув – неизвестно, намеренно или просто не удержавшись на воде – змееныш отчего-то запаниковал и стрелой взлетел по руке хозяина чуть ли не на голову ему взобравшись.
- Ну хорошо, - высаживая его на берег, пробормотал Александр. – жди меня тогда здесь.
Согласно кивнув – просто неоценимый собеседник! – удавчик свернулся «восьмеркой»… почему-то на аккуратно сложенной рубашке хозяина! То ли посторожить решил, то ли холодно на земле показалось. Александр предположил скорее второе и, оставив змееныша, нырнул на глубину…
С размаху врезавшись во что-то лбом!
  Подводных камней в озерце отродясь не было. Ну, последние четыре года Александр был точно в этом уверен. Слегка захлебнувшись от неожиданности, он поспешно вынырнул, буквально нос к носу столкнувшись с яростно отфыркивающейся девчонкой.
- Ты чего творишь?! – возмущенно взвизгнула девочка, увидев его. – Я едва от испуга не умерла!
Правда, особого испуга в ее голосе Александр не уловил. Посмевшая замутить его озеро нахалка была примерно его возраста, с  цветущим лицом того же славянского типа, что у белокурой девицы на висящем в интернатской столовой плакате «берегите хлеб». Наверное, эта тоже была светловолоса, сейчас, когда мокрая шевелюра сосульками, напоминающими осьминожьи щупальца, падала на плечи, кончиками извиваясь в воде (Алекс моментально окрестил нахалку Медузой Горгоной), их цвет определить было трудно.
- Двинула мне своей чугунной башкой по лбу, а еще говорит, - скривился Александр, заставив девочку сменить возмущенную мину на озадаченную. Однако спросить она ничего не успела, уставившись куда-то через его плечо и оглушительно заверещав:
- Ага! Кого это я вижу!
Теперь настал черед недоумевать Александру. Неужели в его тихий уголок, столь ценимый за свою безлюдность, успели набрести еще какие-то ненормальные. Однако, обернувшись, мальчик увидел… собственную рубашку, по-партизански поспешно отползающую подальше в лес. Рванувшись следом, сумасшедшая девчонка едва не сбила Александра с ног, он вынужден был схватить ее за плечи, в попытке сохранить равновесие, но в результате с брызгами и оглушительной руганью рухнули оба.  Образовалась небольшая куча-мала. Девчонка вопила и размахивала руками, пару раз ощутимо заехав ему по носу. Александр, как-то слышавший от учительницы, что на девочек нельзя поднимать руку, правда, так и не поняв смысла, на всякий случай ограничился парой сосредоточенных пинков.
- Ты чего?!
- Ты его напугала!
- А тебе что? Твой он, что ли?
- Да, мой!
- Твой! – девчонка звонко захохотала, окончательно развеяв подозрения в своем психическом здоровье. Смех рассыпался  бьющимся хрусталем и смешался с бликами солнца, играющими на поверхности взбаламученного зеленоватого озерка. Александр даже на мгновение подумал, не нарвался ли на местную русалку. – Слушай, парень, ну не дури, а. Эта зараза от меня сбежал, третью неделю ищу, как дура, отец приедет – голову откусит. Понимаешь ситуацию? Мне-то эта зараза мелкая и даром не нужна! – пронзительный голос как-то незаметно стал плавным и журчащим, девочка вилась в воде вокруг Александра с каким-то странным изяществом, мимолетно касаясь то руки, то щеки. Мокрые ресницы мелко подрагивали – нервный тик у нее, что ли?  Голова от плавного мельтешения начинала слегка кружиться – Александр автоматически отстранился и отвел взгляд.
- Стало быть, ты пренебрегла возложенной на тебя ответственностью, а у меня нет никакого резона тебе верить, - выбравшись на берег, он с на редкость глупым чувством сгреб в охапку «беглую» рубашку вместе с притихшим змеенышем. – можешь считать, что так его и не нашла!
- Как-то ты неправильно реагируешь, - озадаченно пробормотала себе под нос девочка, подплывая к берегу, и снова сменила тон, демонстративно надув губки. – слушай милый, я тебя сейчас прошу по-хорошему! Ты меня не знаешь – со мной лучше не ссориться!
- Забавно, - улыбнувшись уголком губ, заметил Александр. – я мог бы сказать то же самое. Поэтому не пойти ли тебе с твоими требованиями и угрозами… в болото!
Змееныш, опасливо выглянувший из промокшей скомканной рубашки, с явным восхищением посвистывающее защелкал. Девочка с шокированным до крайности видом осталась стоять у берега по пояс в воде, а Александр на всякий случай ускорил шаг, решив воспользоваться замешательством этой ненормальной и убраться подальше. Уже натягивая многострадальную рубашку в попытке защититься от слетевшихся, наверное, со всего леса комаров, мальчик подумал, что вещей, помимо собственных, на берегах озера – неплохо просматривающихся – не видел. Не шлепала же ненормальная через лес в этом странном перламутрово-синем купальнике! Или с ней и комары предпочитают не связываться?
- Не расстраивайся, - потрепав привычно устроившегося на плечах змееныша по треугольной голове, Александр усмехнулся. – я бы от такой тоже сбежал хоть на свалку к воронам!
Однако просто забыть о встрече не получилось. Часов в восемь вечера, когда обитателей приюта уже загоняли после ужина по комнатам, к «летней резиденции» подъехала серая «Волга».  Александр оказался в плотной толпе любопытствующих однокашек, быстро улизнуть из которой – увы, таким был первый порыв при виде сегодняшней знакомой – даже активно пуская в ход локти, не удалось бы. Поэтому он воздержался от позорных попыток и, недоумевая, как его ухитрились выследить, начал рассматривать приехавшего с ней мужчину. Внешне в том не было ничего «цепляющего глаз». Лицо правильное, даже красивое, но, в отличие от девчонкиного, как-то не задерживающее на себе взгляда. Волосы не то белокурые, не то русые с проседью. Немного странный для летнего времени «строгий» костюм. Именно эта неброскость в нем отчего-то настораживала.
- Папа, это ОН! – капризно заявила девочка, обвиняющее указывая на Александра пальчиком. Она успела переодеться в маечку и короткую юбку, а высохшие волосы действительно оказались светлыми, но не просто белокурыми, а никогда раньше не встречавшегося ему оттенка осенних листьев. Сейчас она была по-кукольному хорошенькой, только в памяти крепко отпечатался мокрый разозлено булькающий образ. Толпа слегка расступилась, тихонько перешептываясь.
- Добрый вечер, молодой человек, - сухо заговорил мужчина, сделав шаг вперед. - Меня зовут Станислав Георгиевич. Должен вам сказать…
Александр опустил глаза и прикусил губу, ожидая разноса.
- Рад, что мою драгоценную доченьку в кои то веки поставили на место.
Девочка издала свистящее шипение на манер закипевшего чайника, но ничего возражать не стала.
- Тем не менее, Айтвараса вам лучше будет вернуть.
- Почему-то я в этом не уверен, - со взрослыми Александр, как правило, старался быть любезным. Но мысль, что змееныша все-таки придется отдать, огорчала настолько, что хорошие манеры хотелось приберечь на другой случай. Однако этот тип – не нахальная девчонка, так просто не отмахнешься. Не говоря уже о том, какой вой сейчас поднимут дамы-педагоги, разобравшись, что один из подопечных приволок в комнату не просто какое-то животное, а неизвестной породы змею! Вздохнув, мальчик не слишком вежливо повернувшись к Станиславу Георгиевичу спиной поплелся в палату, для себя решив, что, если его питомец отреагирует тем же образом, что на девчонку – не отдаст даже со скандалом. Но этот маленький предатель решил иначе, с радостным урчанием и щелканьем рванув к Станиславу, едва только его увидел. Привычно – совсем как с самим Александром – взобрался по вытянутой навстречу руке на плечи, ни на секунду при этом не замолкая. Станислав Георгиевич молчал, внимательно слушая чириканье.
- Могу я что-нибудь сделать для вас в благодарность, - после трех - пятиминутного молчания спросил мужчина. – право, мне очень жаль, что необходимость его вернуть вас так огорчает, в конце концов, не собирались же вы прятать его вечно – уже через год он стал бы слишком большим для содержания, учитывая, что у вас нет даже собственной комнаты.
- Мне ничего не нужно, - уставившись в стену, отрезал мальчик. К чужой неправоте он еще мог отнестись снисходительно, но прощать чужую правоту было тяжело.
- Вы пожертвовали своей кровью ради чужого существа. Это дорого стоит.
«Но КАК?..»
- Для него это был единственный способ выжить, - ответил на невысказанный вопрос Станислав.
- Я не жертвовал. Все случайно получилось.
- Что же… возможно, когда-нибудь он сам решит отдать этот долг, - пожал плечами мужчина. – хотя если вам все же что-то потребуется…
- Когда мне что-то нужно, - холодно отрезал мальчик. – я нахожу способ получить это. Сам. Ценю Вашу благодарность, но она не имеет смысла, поскольку я не собирался ничем жертвовать ради его спасения и уж тем более – его спасения ДЛЯ ВАС. И еще…
Отодвинув кровать, Александр достал из тайника под плохо закрепленной доской в полу перстень.
- Вроде как это вместе с ним было. Мне точно без надобности.
Провожать Станислава Георгиевича и змееныша, на которого почему-то неожиданно для себя обиделся до такой степени, что забыл хотя бы расспросить, что же это за вид такой необычный, Александр не стал, только подошел к окну в холле, выходящему как раз на дворик между тремя корпусами и центральными воротами. Вокруг блондинистой нахалки, вертящей в руках презентованную кем-то карамельку с таким видом, словно подозревала, что ее собираются отравить, отчего-то собралась целая толпа, как девчонок так и мальчишек, опасливо прыснувшая в стороны, когда вернулся мужчина. Дамы из педагогического состава поспешно принялись разгонять ребятню по комнатам, кажется, Станислав чем-то внушил им непонятные опасения. Вскоре дворик почти опустел. Александр уже собирался отойти от окна: не мешало еще провожать «Волгу» взглядом, только что платочком вслед не махая! – когда до его слуха долетело раздраженное:
- Ну и что ты мне скажешь в свое оправдание?!
Автоматически отыскав глазами Станислава, мальчик с недоумением увидел, что тот тащит к машине вяло упирающегося малыша лет трех-четырех, не больше, половую принадлежность которого трудно было определить из-за ангельски-миловидной внешности и копны слегка растрепанных волос – таких же пшеничных, как у старшей девочки. Словно почувствовав взгляд, малыш обернулся и, просто сияя от счастья, помахал Александру рукой – нахмурившийся Станислав буквально за шкирку поспешно запихнул его в машину.

Ольга
- Так значит, добровольно отданная кровь князя привязала тебя к нему? – дослушав рассказ Сергея до конца, девушка заговорила не сразу. Потребовалось время, чтобы вынырнуть из размышлений, причем она и сама не могла бы точно сказать, о чем. В общем-то, заранее проглядывало понимание, что таинственный Александр Владимирович, предмет настойчивого интереса Сережиной старшей сестры - и есть князь. Имя было знакомое… но, в конце концов, не такое уж оно и редкое. – Как у этих лебединых дев – право на желание или даже на вечное служение…
Сергей, с претендующей на загадочность полуулыбкой, размешивал ложечкой чай. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы монотонное позвякивание металла о фарфор начало действовать ожидающей ответа Ольге на нервы и заставило нахмуриться.
- Нет. Не как у лебединых дев, - подняв глаза и улыбнувшись чуть шире, попытался отделаться совершенно пустым ответом юноша. – не существует ни чар, ни амулетов, которые позволили бы удерживать дракона против его воли.
- Я понимаю твое чувство признательности к нему, - попробовала зайти с другой стороны бывшая послушница. – это справедливо. Добровольная жертва, не говоря уж о спасенной жизни, дорого стоит, хотя я и не понимаю, чем он руководствовался… но, в конечном счете, он же еще не был тогда Князем. Сережа, я… ты спас мне жизнь. Ловушка или нет, но ты же и сам понимаешь, в Монастыре все не было спектаклем. И я признательна тебе ничуть не в меньшей степени, однако меня эта признательность никогда, никогда не заставит поступать по чьей-либо указке, если я сама понимаю, что этот поступок неправильный. Что-то в этом есть от слов Дарьи, о том, что настоящие законы не вовне, не на бумаге официальных документов, а внутри человека, поэтому каждый сам для себя всегда знает, что будет преступлением, а что – нет… Она порой сама не понимает, в чем на самом деле оказывается права.
Ольга помолчала. На основании одних и тех же происшествий в особняке мэра все участницы операции сделали совершенно разные выводы. Кое-кто из Берегинь действительно счел, что Дарья, отказавшаяся лезть в это дело, была права с самого начала, и что из затеи ничего не вышло. И то и другое казалось девушке совершенно абсурдным. Дарья, так горячо твердившая о «неправильности» задуманного ничего, в конечном счете, не сделала и для того, чтобы остальные его не осуществили. Не предложила ничего лучше, не убедила подруг, просто самоустранилась, умыв руки.  Можно было до бесконечности оправдывать это тем, что каждый сам решает для себя – по этим самым «внутренним» законам – однако Ольге подобное поведение все равно казалось трусостью. Что-то делать было необходимо и срочно. Возможно, вся команда, пусть пока и работающая так неслаженно, справилась бы лучше. Но все равно – они достигли поставленного результата, освободили лебединку, без которой мэр больше никому не может угрожать. А мальчик… за все надо платить – заплатил и Аркадий Аристархович за свои грязные игры. Сам Мишенька не похоже, чтобы возражал против своего похищения, да и не съест же его лебединая дева, в конце концов! Вполне можно сказать, они справились с наименьшими потерями, но Берегини были в искреннем ужасе от итогов – и девушке было даже слегка неловко с ними спорить. Не то, чтобы она сама не сочувствовала личной трагедии Емельянова, но разве он не сам накликал ее. Их долг – защищать людей, но не от самих же себя…
Да, именно так. Они действовали правильно. Если бы у Ольги были сомнения, она не только бы не стала так поступать, но и нашла бы способ удержать от этого Берегинь, несмотря на все их упрямство. А если кто-то из девочек шел против своих убеждений – не слишком-то эти убеждения оказались, в таком случае, крепкими.
- Ни признательность, ни… какое-либо еще не менее сильное чувство - не должно заставлять человека уступать чьему-либо контролю над собой.
- Я не человек, - безмятежно напомнил Сережа.
  При кажущейся выразительности его физиономия и прозрачные, как леденцы, глаза, парадоксально, но оказывались на проверку абсолютно непроницаемыми. Просто понимание этого, как и подозрение, что тебе попросту морочат голову, приходило с большим запозданием. Под легко обнаруживаемым «вторым дном», едва ли не намеренно демонстрируемом в маскировочных целях, непременно просматривалось третье, а может, и четвертое, только трудно было понять, не являются ли и они обманкой, как и – сколько там скрывается еще? Чересчур сложно, да и ему самому не раз уже выходило боком столь громоздкое сооружение фактов и полуправд – но Сергей слишком любил играться с подобными калейдоскопами, чтобы искать более простые и действенные методы.
- Сейчас – человек.
Сколько бы юноша ни утверждал, что нынешний его облик – всего лишь «место заточения», скорее всего, ему просто не давали покоя утраченные способности. Конечно, перестав быть драконом, он кое-что терял, вероятно даже, многое и для него важное. Но к обыкновенной человеческой жизни Сергей умел приспосабливаться гораздо лучше самой Ольги, оттого его нежелание признавать себя человеком казалось несколько наигранным. Не похоже, чтобы ему плохо жилось в этом обличье.
Впрочем, на этот раз спорить юноша и не стал. После окончания своего рассказа он вообще стал в этот вечер каким-то не особенно разговорчивым. То ли выдохся, то ли – как Ольга робко надеялась – пытался все же задуматься над ее словами.
- К июлю… после инициации Лады, когда все должно так или иначе решиться, - снова заговорила девушка. – я уезжаю. Родители Алины давно предлагали выкупить у меня мою долю этой квартиры… Не думаю, что могу чему-то еще научить Берегинь, да и не похоже, чтобы им было это нужно, но я привыкла доводить дела до конца, а потом поступлю куда-нибудь или еще что-нибудь придумаю. В мирской жизни все оказалось не настолько сложно, как я полагала во время учебы в Монастыре – ничего такого, с чем нельзя было бы справиться. Сережа, - на миг она запнулась, вызвав недоуменный взгляд. – не надо отвечать ничего сейчас, просто… просто подумай над этим. Князь не может вернуть тебе твою Силу. Лада… Елена не верит тебе так, как верила раньше, но почти не сомневаюсь в твоей способности убедить ее. Пока мы не знаем, чем все закончится, пока еще этот момент не настал – просто подумай, действительно ли это для тебя – самое важное. Не то, чтобы я приглашала тебя уехать вместе со мной, просто… нам обоим предстояло бы учиться тому, чтобы по-настоящему стать людьми. По-разному. И нам было бы чему научиться друг у друга в этом смысле.
  Сергей поднялся из-за стола, но не двигался и молчал, ожидая, пока уставившаяся в свою чашку девушка поднимет взгляд и посмотрит на него прямо. Когда Ольга это сделала, безмятежной уклончивой улыбки на его лице уже не обнаружилось.
- Тебе ни разу не приходило в голову, что я служу Чернояду из-за того, что мои и его убеждения во многих вещах просто совпадают? Или что у меня просто – нет этих самых убеждений? Ну, кроме разве что того, что я родился драконом и меня воспитали как дракона, все мои мысли, чувства, жизненные планы – все исходит из осознания собственной магической природы, поэтому нет никакого смысла в том, чтобы становиться кем-то или чем-то еще! Как бы хорошо я ни умел притворяться, это не то же самое, что – стать!
- Возможно, ты просто привык так думать. Я тоже не мыслила другой жизни, пока жила в Монастыре, но я же…
- Ты потеряла кандалы на руках. А я – крылья! – с непривычной резкостью напомнил Сергей. – О да, нам обоим следует учиться жить с этой переменой, но… стоит ли?
Резко замолкнув, он не то нервно, не то устало потер узкой ладонью лоб, на несколько секунд прикрыв глаза.
- Как раз в этом я и не уверен. Но, - убрав руку от лица он вернул на лицо привычную улыбку-маску. – подумаю, если ты об этом просишь. Всегда трудно игнорировать желание леди, а когда просят столь немногого – так и вовсе бессмысленно!

Елена
  - Хочешь, я помогу сшить тебе наряд для церемонии? – мелко перебирая лапками, паучок взобрался на плечо Елены, чтобы взглянуть на очередной эскиз в альбоме, над которым полулежащая на своей кровати девочка склонилась, в задумчивости покусывая кончик карандаша. – Конечно, если мне будет позволено вернуться в прежнее обличье…
- Ты? – рассеянно переспросила Елена. Возможно, она опять домысливала себе лишнее, но последнее время наследнице Лады казалось, что отношение Магды к ней изменилось. Впервые это чувство возникло после того, как девочка отказалась от браслета Сергея – словно бы с тех пор гарпия уже не просто изображала ее подружку, уступая чудаческим желаниям «хозяйки», а по-настоящему стала относиться к ней… более по-человечески, что ли? Еще более неумело, но оттого это и казалось искренним. Возможно, это было чем-то вроде своеобразного сочувствия, ведь теперь они оказались практически наравне – и Магда могла понять состояние Елены, как никто другой. Могла бы. Наверное. Последнее время уверенность в чем бы то ни было и в ком бы то ни было таяла так же быстро, как весенний снег.
- Я хорошо умею шить. И материал могу подобрать… эксклюзивный. Только разъясни, как это в итоге должно выглядеть – я все сделаю в лучшем виде.
С художественной фантазией у самой гарпии действительно были проблемы – при способности воплотить любой чужой замысел, сама придумать что-нибудь новое или просто оригинальное она категорически не была способна. Да и чувства прекрасного Магды, кажется, хватало исключительно на то, чтобы восхищаться Змеем – если бы нее эта ее диковатая влюбленность, Елена предположила бы, что эстетическое восприятие у гарпии вовсе отсутствует.
- Я еще не решила, какой вариант выбрать, - честно призналась девочка, перелистывая страницы альбома. Об одной только внешности думать не следовало – судя по тому, что ей успели сообщить, обряд инициации происходил в лесу, а переизбытка изящества у будущей Лады и без того не было, чтобы еще и усугублять неуклюжесть шикарным длинным платьем. К тому же светлая ткань моментально испачкается! И… мало ли, что ждет ее как во время обряда, так и после него.
Вздохнув, девочка захлопнула альбом. Именно поэтому наряд был последним, что ее беспокоило бы. Уверенности в правильности собственных действий по-прежнему не было, никому она не могла доверять на сто процентов, приходилось делать ставки одновременно на различные варианты. От небольшой перестраховки вреда не будет, даже если все пойдет, как и должно. Знать бы еще, как – должно! Увы, как теперь стало понятно, Берегини знали не больше ее самой, да к тому же поторопились обвинить Александра – что, с ее точки зрения, пока было мало чем обосновано.  В конце концов, у Елены было больше возможности узнать его – лично, а не с чужих слов, она непременно почувствовала бы что-то, если бы… если бы…
Но почему она тогда согласилась на план Коли и Берегинь? От перестраховки вреда не будет… Да и сомнения начались задолго до этой встречи. Кроме того, хоть враждебности к себе лично со стороны Александра Елена и не чувствовала, зато превосходно понимала, что всего ей не рассказывают, а чувствовать себя пешкой в чужой игре было неприятно. Даже когда эту пешку явно выводили в ферзи. Князь, кажется, просто не умеет признавать кого-либо равным себе, а ведь, раскрыв всю силу Лады, Елена станет полноправным его соправителем – бестактно с его стороны вести себя с ней, словно с неразумным младенцем! Да и Сергей, кажется, думал так же. Воспринимай Змей ее как взрослую, как девушку – он хотя бы позаботился о том, чтобы Елена не узнала о его отношениях с Ольгой. О том, что этих отношений могло и не быть – отдельный разговор.
Все преследуют свои цели. Князь, Змей, Берегини, Монастырь… всем можно доверять в какой-то мере, рассчитывая, что в этих целях значится и ее собственное благополучие, но только до тех пор. Трудно не позавидовать людям, рядом с которыми есть хоть кто-то, честный и искренний при любых обстоятельствах. Например, Берегиням, ведь внутри команды обязано царить полное взаимное доверие. А еще Николай – впервые, пожалуй, в жизни Елена столкнулась с полностью чистосердечным и искренним человеком. Может, он и склонен к поспешным выводам от незнания, но уж с Колей-то можно не опасаться каких-то интриг за своей спиной. Маргарита всегда была умной девушкой, умевшей выбрать и оценить в человеке главное – например, честность и надежность – а не вестись на красивость и обаяния, за которыми человека-то не разглядишь. Саму Елену подобный парень никогда не привлек бы, хотя, вот парадокс, по конечным итогам любая девушка хотела бы отношений с полным доверием.
- Ты так беспокоишься из-за обряда? – попыталась проявить проницательность Магда. – Думаю, Великий Князь знает, что делает.
- Я тоже так думаю. Просто хотелось бы и самой знать об этом чуть больше! – искренне ответила Елена. Не вся – но ведь правда? О каком доверии она думает, если сама ни с кем не бывает до конца честной? Вот только сейчас это было бы просто глупо…
- Тебе стоит отвлечься. Тут недавно одна такая забавная история приключилась – хочешь, расскажу?
Елена не была уверена, что «забавным» они с Магдой находят одни и те же вещи, однако снова рассеянно кивнула.
- Чего ховалы еще только не придумают, лишь бы кого-нибудь облапошить! Уже и финансовые пирамиды до на дошли, представляешь? Уж не знаю, где этот пройдоха ракскопал такого болвана – самому-то ему даже самый тупой конурник не поверил, но устроили они, значит, подпольную партизанскую организацию. Ховала-то собрал какие-то там взносы и был таков, а этот простофиля…
- Магда, - резко перебив гарпию, Елена немного поколебалась и все-таки заговорила. – подданные Александра недовольны его правлением? Ну, то есть, никто бы не стал поддерживать такое мошенничество, если бы у людей… то есть – нелюдей… то есть, если бы в волшебном мире не было серьезных проблем. От хорошей жизни народные недовольства же не возникают.
- Ну, недовольные всегда найдутся, - попыталась увильнуть от прямого ответа Магда.
- Только честно!
- Честно… для Князя Чернояда, в общем-то, логично применять довольно жесткие методы. Ты сама помнишь, если бы не твое вмешательство, у меня не было бы шансов остаться в живых тогда, весной. Я вот сейчас могу посмеяться над теми, кто поверил ховале и его дружкам, а, будь у меня возможность, и сама, по крайней мере, поинтересовалась бы подобным движением. Эти прогрессивные взгляды Александра зачастую заставляют нас идти вразрез с нашей природой, это тяжелое испытание, а исполнения своих законов Великий Князь добивается весьма жесткими методами. Я могу рассчитывать, что все это останется между нами, иначе уж точно…
- Разумеется! Наверное… может быть, Александр и действует разумно, но я по-прежнему считаю, что жестокость – это не выход. Сломать кого-то не значит переубедить, верно? А правоту все и без принуждения поймут, если суметь верно ее донести. Возможно, когда мы окажемся с ним наравне, у меня получится и самого Александра в чем-то переубедить.
- Возможно, - после того, как пауза стала совсем уж неловкой, без особенной уверенности согласилась Магда. Вряд ли она восприняла обещание всерьез.
- Спасибо, что не боишься разговаривать со мной честно, - девочка помолчала, нервно крутя в пальцах карандаш. – я тоже хотела бы хоть кому-то сказать, что…
Дверь скрипнула, заставив ее испуганно обернуться и поспешно сесть, свесив ноги на пол. У Магды в обличье украшения не было возможности вертеть головой, однако, должно быть, от мысли, что их разговор могли подслушать, гарпия запаниковала не меньше, если не больше.
В комнату через едва приоткрытую дверь бочком протиснулся, по всей видимости, сородич Фомы – только если жуликоватый приятель Берегинь был немного даже щеголем, этот коротышка выглядел каким-то диким и неопрятным. Рыжевато-пегая грива и такая же борода торчали во все возможные стороны, почти закрывая буро-зеленое лицо визитера – только похожий на грушу нос торчал из лохматого клубка, да неприятно поблескивали над этим носом маленькие глазки.
Крабиком прокравшись в комнату, незнакомый ховала неуклюже отвесил Елене поясной поклон.
- Мое почтение, Пресветлая. Я таки хотел вам предложить одну небольшую взаимовыгодную сделку. Князю ведь может очень не понравиться, когда за его спиной строят козни, верно? Но я умею хранить любые тайны! Если, конечно, вашей светлости будет, чем отблагодарить меня за молчание!
- Какие ее козни? Я не делала ничего плохого, - недоуменно напомнила Елена, поднимаясь на ноги. – ты что-то напутал, но если…
Если странному существу нужна была какая-то помощь, ему следовало просто сказать это, не было нужды прибегать к шантажу. Может, тип был не самым приятным из жителей волшебного мира, которых ей приходилось встречать, но ей и не следовало, что называется, взирать на лица. Правда, закончить предложение не тратить время на пустые угрозы, а сказать, в какая от нее требуется помощь, девочка не успела.
- Да неужели? – перекосив заросшее одуловатое лицо от злобы, коротышка прыгнул вперед, заставив ее отшатнуться, а Магду, все еще в обличье украшения, предостерегающе зашипеть. – И в лесу ваша светлость ни с кем не встречалась? Может быть, вы и в заговоре замешаны? Фома и его верзилы-приятели ведь главные злоумышленники и мошенники, неосмотрительно таки вам с ними дело иметь, ах, не хорошо!
- Опять на своего братца доносить явился? – буркнула Магда с плеча Елены. Визитер ощерился и забулькал, заставив Елену испуганно отступить еще на шаг, хотя и был почти вдвое ниже девочки ростом. Паучиха прыгнула навстречу, в полете принимая настоящее свое обличье – так, что с ужасом отшатываться пришлось уже ему.
- Может доносить, а может и нет! – пятясь к двери, запальчиво выкрикнул помесенок. – Не заплатят здесь за молчание, так Великому Князю продам информацию. Я честно предлагал!
- Постой! – воскликнула Елена, но тот уже вылетел из комнаты. – Эй, подождите же!
Довольно щелкнув, гарпия вылетела в коридор следом, еще больше напугав этим ховалу, припустившего уже со всех коротеньких ножек в сторону кабинета Александра. Двигался он гораздо быстрее, чем можно было ожидать по внешнему виду – девочке тоже пришлось припустить бегом, только чтобы не отстать от него и преследовавшей гарпии – коридор мешал Магде расправить крылья, поэтому двигалась она короткими прыжками.
«Я могу объяснить…» - попыталась на бегу мысленно отрепетировать Елена, но дальше это «объяснение» не продвинулось.
В итоге в кабинет Александра влетели все трое. Помесенок и вовсе не успел затормозить, влетев прямо на заваленный бумагами стол. Шокированный подобной наглостью князь даже слов не нашел, только вскочил со стула-кресла, с ошарашенным бешенством уставившись на коротышку. Спустя мгновение нужные слова, кажется, нашлись, однако, когда в кабинет последней ввалилась сестренка, Александр так и оставил их невысказанными, выдав максимально отредактированную версию:
- И что это значит?!
- Заговор! Предательство! – слегка забывшийся в запале ховала явно не понял, что выбрал определенно неподходящий тон. – За небольшое вознаграждение я готов раскрыть все…
Схватив одну из папок, князь плашмя ударил помесенка по физиономии, сбрасывая со стола.
- Ты забываешься, жалкое ничтожество? – глухо процедил он сквозь зубы.
- Только невероятная срочность вынуждает… - уже с пола залепетал ховала, но безрезультатно.
- Магда! – брезгливо морщась, обернулся к гарпии Александр. – Эта падаль в твоем полном распоряжении!
Три пары глаз азартно сверкнули, заставив прижавшуюся к косяку Елену, о которой все, кажется, уже забыли, похолодеть. Подтекст слов и воодушевления Магды «считывался» без малейшего труда, как для нее, так и для несостоявшегося доносчика, с воплем подобравшегося с пола, в последний момент до того, как прыжок гарпии завершился там, где он только что валялся, и с воплем вылетевшего из комнаты прямо через открытое окно. Внешних этажей в стилизованном под терем коттетже было всего три, но с высокими потолками – так что высота не уступала и пятому в стандартном доме, однако главная ошибка состояла не в этом. Вылетевшая следом гарпия снаружи, наконец, сумела раскрыть крылья – правда, тут же их и сложила, чтобы камнем спикировать вниз. На ставших ватными ногах девочка подбежала к подоконнику, едва сама не вывалившись.
- Не надо! Оставь его…
Собственный голос она и сама едва-едва услышала, что уж говорить о коршуном кружащей над петляющим по двору беглецом гарпии. Может, ее ждал бы не самый приятный разговор с Александром, но гибель смеска, как альтернатива была слишкоб высокой платой за возможность этого избежать. Как Александр… как Магда?!
«Только бы все было хорошо, только бы у него получилось…»
Кажется, день у помесенка, не смотря ни на что, оказался все-таки удачным – в очередной раз нырнув в ближайшее ненадежное укрытие он кувырком выкатился оттуда… сразу в две стороны, заставив и хищницу и невольную зрительницу весьма озадачиться. Вскочив, оба коротышки попытались броситься друг на друга с кулаками, однако быстро оправившаяся от шока Магда снова спикировала с неба, заставив их броситься наутек, сперва рядышком, ухитряясь даже обмениваться на бегу тычками, а потом – снова рванув в разные стороны, иллюстрируя поговорку про погоню за двумя зайцами. На сей раз народная мудрость оказалась права, короткого замешательства гарпии хватило, чтобы оба беглеца успели просочиться куда-то и скрыться с глаз, оставив преследовательницу кругами рыскать по двору с глухим рычанием. Елена перевела дыхание, отчего-то уверившись, что теперь уже поиски останутся бессмысленными, и возмущенно обернулась к Александру.
- Ты… зачем ты… как ты мог? Этот тип… гадкий тип – но это уж чересчур! Слишком!
- Ничего другого такие и не заслуживают, - не поднимая глаз, резко ответил князь, пытаясь навести порядок в измятых и разбросанных бумагах на столе.
- Такого – тоже не заслуживают! Что бы он ни собирался делать, совершенной провинности было недостаточно, чтобы убивать его за это!
- Я не приказывал его убивать. Я отдал его в полное распоряжение Магды – большинство волшебных существ нави, знаешь ли, плотоядны и весьма прожорливы. Это и есть та самая «их природа», сдерживать которую так тяжело, как она недавно тебе пожаловалась.
Не то, чтобы Елена не понимала, что впечатляющий набор клыков и когтей у гарпии не для красоты, но… неужели допустимо питаться не просто живыми, а разумными существами? Так просто… жутко!
- За мной что, постоянно шпионят?
- Шпионят мелкие ничтожества типа этого Еремы, а я просто должен быть в курсе того, что происходит в моих владениях. Недовольны они – очень мило! Ты всерьез подумала, будто я этого не знал? Властью над собой никто по определению доволен не бывает!
Елена поджала предательски задрожавшие губы. Брат наконец поднял лицо от бумаг, цепко поймав ее взгляд.
- И что же так гнетет твою душу, чем ты собиралась поделиться с Магдой, когда вам помешали, моя маленькая Эльвира?
- Я… тебе известно мое настоящее имя и… Магда шпионить за мной больше не будет! Если ты хотел чего-то обо мне знать, следовало спросить это у меня с самого начала, а не приставлять конвой, разыгрывая перед этим спектакли с «наказанием» для нее! – зажмурившись, словно взгляд Александра мог ее удерживать, девочка яростно мотнула головой и, развернувшись, бросилась прочь из кабинета. К счастью, слезы хлынули из глаз, только кода рядом уже никого… кажется, никого не было.
Никому здесь Елена не могла действительно доверять. Быть может, ей всего лишь казалось, будто она знает князя? После ошибки с Сергеем и с Магдой… Кажется, в этом доме собственной природной чуткости к людям тоже не стоило особенно верить!

Кто? Елена с Магдой? Или князь, которому в этом дурдоме работать не дают?

А)
Но Елене грустно. Только верить начала, что Магда действительно ее подруга (хотя бы по нищщастью в лице Сереженьки)), как та проявила свои порочные инстинкты - условноразумных говорящих существ кушать порывается. Очередное разочарование в людях и нелюдях!